Сергей Соколов - Феникс в пламени Дракона. Часть 3 [СИ]

« Боги Неведомые… Трудно возразить Ламбрену — если бы только мы могли сделать хоть что-то без того, чтобы сначала полгода провести в дебатах, Агинарра не смела бы и посмотреть в нашу сторону!»

— Что, кстати, говорят анадриэльцы? — спросил Председатель. Он обращался к Валле, но первым высказался Ламбрен.

— Анадриэльцы… — проворчал адмирал. — Они, как всегда, дают туманные обещания и ничего не делают. Ждут, пока не станет ясно, что для них выгоднее. Как было в одиннадцатом году!

— Боюсь, что адмирал прав, гражданин Председатель, — подтвердил Валле. — Все сведения, которые приходят из Магниции, подтверждают наши предположения: анадриэльский парламент не хочет ни во что вмешиваться. Вы понимаете, что в последние годы у нас с анадриэльцами отношения очень, кхм, противоречивые. Они не вмешаются, если только не будут уверены, что Сегунат твердо намерен не ограничиваться Тэй Ангом, и под угрозой острова самого Королевства. А они не уверены. Напротив: в последнюю дециму между анадриэльским премьер-министром и агинаррийским послом ведутся переговоры. Мне неизвестно, о чем идет речь, но можно догадаться, что северяне гарантируют анадриэльцам безопасность в обмен на их невмешательство.

Это не удивило Кальбера, нейтралитет Анадриэльского Королевства был предсказуем. Реформы, предпринятые прежним, Восьмым Конвентом, оказались даже успешнее, чем можно было ожидать; слишком успешны, пожалуй, и вывели Республику на второе место в Коалиции. Это насторожило анадриэльцев, последние пять лет между ними и геаларцами набирало силу соперничество. Неприятности у соседа и конкурента они наверняка воспринимали с затаенным удовлетворением. А если бездействует Анадриэйл, бездействует и Керрат, эти всегда были их подпевалами. Легранцы, само собой, ни во что не полезут: они никогда ни во что не лезут, а только ссужают соседям деньги на закупки оружия и неплохо на этом наживаются. Вполне возможно, начнись война, они попытаются сторговаться и с Агинаррой — в прошлый раз они попытались, и почти преуспели. Танвер… что же, как поведет себя Танвер, предсказать было трудно. В этом государстве, как и в Ксаль-Риуме, набирало силу противостояние между королем и парламентом, и если король высказывался за активные действия, парламент — надо полагать, из принципа — отстаивал противоположное, и непонятно было, чей голос, в конечном итоге, перевесит.

Вмешательство Ксаль-Риума могло бы помочь, подумал Кальбер. Полагаясь на поддержку Империи, как минимум, танверцы примкнули бы к союзу, а следом за ними, возможно, и анадриэльцы на что-нибудь решились бы. Но Ксаль-Риум был такой же загадкой, как и Танвер. Война с Ивиром явно близится к концу, однако, чего захочет Император Велизар III после ее окончания, и поддержат ли его Сенат с Народной Палатой, Председатель Конвента не взялся бы судить. « Н-да , — с горькой иронией подумал Морис Кальбер. — У нас есть столь многое, чего нет у северян. Численность, ресурсы, деньги и сила. У них есть только одно, чего нет у нас: единство и воля. Оказывается, достаточно и этого ».

— Ну, ладно, граждане, — сказал он вслух. — Пока оставим это. Давайте оценим, чем мы располагаем, исходя из того, что кроме ниалленцев и каннивенцев поначалу никто нас не поддержит.

— Геаларская Республика, как вы знаете, гражданин Председатель, располагает в составе флота девятью линейными кораблями, двумя авианосцами, одиннадцатью тяжелыми крейсерами и почти семьюдесятью кораблями легких классов, — без запинки отчеканил Ламбрен. — Не считая подводных лодок, минных заградителей и малых торпедных катеров. В состав сводной эскадры мы выделяем шесть линейных кораблей и один авианосец — «Бернье», к сожалению, встал на ремонт и модернизацию. И тридцать меньших кораблей. Также на аэродромы на островах архипелага Дукон будет перемещено несколько воздушных флотилий в качестве средства поддержки.

В отличие от адмирала Ламбрена, Председатель Кальбер не был военным моряком. Главное, что он знал о линкорах и авианосцах, было то, что и те, и другие обходятся казне в копеечку. Содержание флота ложилось на бюджет тяжким бременем, кое в чем, в результате, приходилось экономить буквально на скрепках. Но прошлая война уже научила геаларцев, чего может стоить экономия на флоте , поэтому Республика содержала ровно столько кораблей, сколько могла себе позволить, не меньше.

— Каннивенцы выделят четыре линейных корабля и четыре крейсера, и полторы дюжины эскадренных миноносцев, а также суда обеспечения, — продолжал адмирал. — Ниалленцы обещали предоставить, не считая малых кораблей, два линкора и оба своих авианосца.

Сам адмирал отдавал предпочтение линкорам. Ламбрен был крайне зол на ксаль-риумцев из-за того, что после инициированной ими Легранской Конференции 1929 года, пришлось два недостроенных линейных корабля — «Бернье» и «Мэджин» — превратить в авианесущие, которые он считал практически бесполезным довеском для флота, пригодным лишь для разведки.

— Итого, у нас будет?.. — Кальбер выжидательно смотрел на адмирала.

— Двенадцать линкоров, три авианосца, около двадцати тяжелых и легких крейсеров и до полусотни эсминцев, — подытожил тот. — А также не меньше сорока подводных лодок и от двух до двух с половиной сотен аэропланов.

— Мне кажется, это не так уж плохо, — заметил Председатель, — у агинаррийцев в настоящее время возле Тэй Анга собрано меньше сил.

— Но они могут быстро перебросить подкрепления из Тсубэ, — возразил Ламбрен. — Кроме того, как я уже неоднократно напоминал, гражданин Председатель, отсутствие единого командования недопустимо. В прошлую войну численный перевес тоже был на нашей стороне, однако отсутствие согласованности в действиях свело его на нет.

— Я понимаю вас, адмирал, — заверил Кальбер. — Мы делаем все возможное, чтобы убедить правительства Каннивена и Ниаллена принять наши предложения. Но это не так просто…

— Наши силы составят почти половину соединенного флота, — проворчал Ламбрен. — Естественно, что и решающая роль к командовании должна принадлежать геаларцам. Это очевидно.

— Безусловно, — снова согласился Кальбер. — И, повторюсь, мы прилагаем все усилия. Они согласятся, раньше или позже.

Жером Ламбрен коротко рассмеялся, но веселья в его голосе глава Республики не услышал.

— Вполне возможно, гражданин Председатель, они и согласятся. Боюсь только, не было бы слишком поздно.

— Очень хорошо, — одобрил Дирижер. — Сделайте фотографии.

Адриан ле Нэй настроил старомодную фотокамеру и, направив ее на сидевшего на стуле мужчину, приказал:

— Не двигайтесь.

Тот замер, и ле Нэй надавил на кнопку. Щелкнул затвор, полыхнуло яркое белое пламя. Человек моргнул.