Сергей Соколов - Феникс в пламени Дракона. Часть 3 [СИ]

— Вовсе нет, госпожа Фионелла, я действительно выполнял свою работу, — гайонец отступил. — Ваше Высочество, позвольте мне покинуть вас. Есть кое-что, о чем я должен срочно сообщить своему начальству.

— Как пожелаете, — Дэвиан проследил, как телохранитель Фио отступил и направился к лестнице, сопровождаемый одним из ксаль-риумских офицеров.

— Он действительно сделал очень многое для меня, — серьезно сказала девушка и вздохнула. — Я должна сказать тебе спасибо, Дэвиан. Это же ты добился того, чтобы Дейсела направили со мной?

— Ну… — он кашлянул. — Я не мог допустить, чтобы ты отправилась на Дженг в одиночку.

— И ты был прав, — она снова вздохнула. — Наверное, ты был прав с самого начала. Не стоило мне вообще туда плыть. Я получила совсем не то, на что рассчитывала. Теперь… Признаюсь, Дэвиан, теперь я чувствую себя виноватой. Из-за меня рисковали другие люди. Счастье, что все обошлось.

— Не думай об этом, — сказал он. — Лучше не стоит говорить на улице. Поедем со мной, у меня есть квартира на Хатьере.

— Да, — кивнула она. — Поедем. У нас есть, о чем поговорить.

Дэвиану предоставили жилье на Хатьере — квартиру на втором этаже четырехэтажного дома. Не слишком роскошное жилище для принца, или даже для префекта, но Дэвиан мало интересовался роскошью. Да со дня своего прибытия на остров он здесь почти не появлялся, все время отнимали дела эскадры. Но сегодня делам придется подождать, решил он. Хотя бы недолго. Долго, увы, не получится. Только вчера прибыла, наконец, «Красотка Тар», и вверенное ему соединение собралось в полном составе. В другое время Дэвиан Каррел был бы счастлив, но сейчас ощущал скорее досаду.

— Не ожидала, что принц живет в столь, кхм, аскетичных условиях, — заметила Фио. Она улыбалась той, слегка лукавой, улыбкой, которая так нравилась Дэвиану. — Значит, теперь ты служишь на Хатьере?

— Да, — отозвался он.

— Я наслышана о том, что произошло, — сказала девушка. — От людей с «Люмены». Значит, война с Ивиром закончена. Империя победила?

— Разумеется, — признаться, подробности войны с ивирцами были сечась последним, о чем хотелось бы говорить Дэвиану. Да и Фионелла не стала развивать эту тему. Ее это тоже явно не слишком волновало.

— Теперь я здесь, — сказал он. — Командую соединением авианосцев, но, честное слово, это подождет. Признаюсь, я сгораю от нетерпения узнать, что было с тобой?

— Ох… — вздохнула она. — Много что. Это долгая история, а у меня сейчас нет желания рассказывать долгие истории.

— Мне было известно, что ты пропала, а позднее тебя захватили агинаррийцы, и только, — сказал Дэвиан. — Я не знал, что и думать…

— Тебя это так беспокоило? — хмыкнула Фионелла, бодрясь. — Рада слышать. Дейсел помог мне бежать от людей Фронта Свободы, а потом агенты Империи вытащили нас из плена у агинаррийцев и Военного Правительства. Те вообразили, что мы шпионы, — она кашлянула с некоторым смущением. — Это действительно долгая история, Дэвиан. Я просто рада, что она осталась в прошлом.

— Я тоже рад, — улыбнулся он и положил руки ей на плечи.

Фио плотно прижалась к нему всем телом.

— Я только теперь начинаю понимать, что все действительно закончилось, — она смотрела ему в глаза. — Я, и правда, увидела на Дженге совсем не то, что думала увидеть. У меня есть, о чем рассказать, Дэвиан, но… — она коротко рассмеялась. — Но это подождет до лучшего времени.

Одзен Тэраути, посол Великого Сегуната Агинарры и Джангара в Империи Ксаль-Риум, следовал за мужчиной в аккуратном строгом деловом костюме. Тот шагал вперед по коридору, Тэраути не мог видеть его лицо, но осанка человека, его шаг, выдавали скрываемое напряжение. Девелана что-то тревожило; Тэраути отметил это и отложил в памяти. Он привык обращать внимание на любую мелочь, а беспокойство личного секретаря прайм-канселиора должно было что-то означать. Знать бы, что. Одзен Тэраути был знаком с Орасом Темпленом не один год, и знал, что тот — продувная бестия. Доверять ему нельзя ни на грош, но вести с ним дела приходится. У прайм-канселиора Империи свои интересы, у Сегуната — свои — и задачей Тэраути было убеждать Темплена, что в настоящий момент интересы эти совпадают. Темплен, в свою очередь, давал агинаррийцам много обещания, но посол не тешил себя иллюзиями: ксаль-риумец предаст, как только решит, что северяне больше ему не нужны. Как скоро это произойдет? Вот именно на этот вопрос он, Одзен Тэраути, и должен найти ответ.

Мотивы прайм-канселиора он понимал хорошо. Отдать Агинарре Тэй Анг, а затем использовать данный инцидент как рычаг давления на Восточную Коалицию. Неплохой план, на самом деле. Неплохой для Империи, но если Темплен преуспеет, чтобы Ксаль-Риум сохранил авторитет у восточников, необходимо будет вытеснить агинаррийцев с Анга. Это очевидно, а значит, столь же очевидно, что все обещания, которые прайм-канселиор дает северянам, он и не собирается выполнять. Тэраути понимал это, но делал вид, будто верит Темплену, и терялся в догадках: удалось ли убедить ксаль-риумца? Темплен играл в свою игру, Сегунат — в свою, а Одзен Тэраути, по иронии судьбы, оказался между тем и другим. Он чувствовал себя так, как может чувствовать разве что человек, вынужденный танцевать с факелом в руках возле пороховой бочки. Одно неверное движение, одна ошибка, и взрыв будет неминуем.

Секретарь проводил агинаррийца в личный кабинет прайм-канселиора. Эта просторная комната, обставленная с роскошью, но не лишенной вкуса, была хорошо знакома послу. Темплен сидел в кресле за огромным столом лакированного айнелинского «костяного дерева». Гладкая древесина благородного желтовато-бежевого оттенка на самом деле напоминала отполированную кость и ценилась очень дорого. Пожалуй, это единственное, чем был примечателен архипелаг Айнелин.

— Рад видеть вас, господин Темплен, — слегка поклонился Тэраути.

— Ну что вы, посол Тэраути, это вы оказываете мне честь своим визитом, — заверил ксаль-риумец. Он выглядел воплощением искренности. — Девелан, вы свободны. Когда вы потребуетесь, я вас вызову.

— Да, господин прайм-канселиор, — секретарь откланялся. Тэраути машинально отметил, что он выглядит еще более напряженным, чем несколько минут назад. С чего бы, интересно? Агинарриец пообещал себе, что непременно поразмыслит об этом в лучшее время, но сейчас его главной заботой был не секретарь, а сам прайм-канселиор.

Внешность Ораса Темплена никто не назвал бы располагающей. Редеющие седые волосы, большой нос, тонкие губы, бледная кожа и болезненная худоба. Все это производило малоприятное впечатление. Когда имперский прайм-канселиор улыбался, оно еще больше усиливалось: его узкое лицо становилось похоже на череп — но улыбался Темплен редко.