Павел Васильев - Из пыли времен (СИ)

И все же, о них быстро забывали лишь только путники проезжали мимо — все возвращались к своим делам и заботам.

…Стражи распахнули двери замка Валленхор и расступились; в лицо пахнуло сухим пряным воздухом.

Фрейн первым взбежал по ступеням, что вели в основную часть тронного зала, где в центре, в выложенном из камня длинном очаге, полыхал освещающий и согревающий огонь.

— Мой король! — воскликнул он, припадая на колено. — Принцесса нашлась!

Марен с Раулет неспешно поднимались в сопровождении воинов.

Стража порывалась обступить Перворожденного еще, когда он слез с коня, но ни один не осмелился потеснить принцессу, что едва не держала того за руку — несмотря на растрепанный вид и грязную одежду, держалась девушка гордо и властно, как и подобает дочери короля.

Эйнар вскочил, лишь завидев Раулет, быстро двинулся — едва не побежал — навстречу. Заключил в объятия сильных рук; широкая ладонь легла принцессе на затылок, притянув голову груди; пальцы утонули в черных волосах. И смурное лицо облегченно разгладилось, когда почувствовал знакомые руки на могучей спине.

— Мы уж думали, ты пропала. Похитили… Заперли ворота, никого не выпускали, перерыли весь город. Я велел выслать патрули во все стороны, — король говорил сбивчиво; повернулся к воину, стоящему на колене: — Спасибо, Фрейн.

И глянул на дочь с высоты своего роста, словно желая убедиться, что не морок, что это действительно она, его плоть и кровь. Еще раз тронул растрепанные локоны. И обратил, наконец, внимание на грязную одежду.

— Где ты была? Что с тобой случилось?

Сейчас он выглядел заботливым отцом, что души не чает в своем единственном чаде.

— Похитили, — коротко ответила Раулет, пожав плечами, будто ничего не произошло.

Грудь Эйнара раздалась, наполненная шумным вдохом. Захрустела челюсть, брови сошлись, словно грозовые тучи, в глазах полыхнули молнии. Он мгновенно превратился в грозного короля и могучего яростного воина, что в бою не уступал Перворожденным, когда Долгая война окутывала весь Серый Мир. Аквамариновый взгляд сверкнул холодным голубым льдом, что всегда свидетельствовал о наличии «древней крови».

— Кто?! — с придыханием взревел он.

— Отец, — остановила Раулет готовый разбушеваться огонь, — мой спаситель, — отступила в сторону, поворачиваясь; но король не убрал ладони с ее плеча, — Марен, принц крови Дома Летар.

— Марен… — только сейчас Эйнар обратил внимание на юношу, стоящего у ступеней.

Сделал шаг навстречу, все еще не отпуская дочь. Глаза впились в Перворожденного, до сих пор безмолвного. И хоть во взгляде Эйнара мелькали острые грани льдин, яростное пламя быстро угасало.

— Я помню тебя… Ты был еще совсем младенцем, — Эйнар, оценивающе, осматривал принца. — Возмужал. Истинный эрфинг.

— Принц крови, — поправил Марен, уважительно наклонив голову.

— Да, конечно. Старый Закон… Но мир меняется, — Эйнар усмехнулся, поняв, что повторил слова Дарса Летар. — Твои отцы уже нарушали традиции. И принесли мир многим семьям. А теперь и ты — вернул мне дочь…

— Жизнь за жизнь, — не дрогнул сапфировый взгляд.

— Жизнь за жизнь, — тихо согласился Эйнар. — Я принимаю.

— Значит Орден… — презрительно выдохнул король, кулаки сжались до белизны в костяшках. — Волчья сыть! Раздавлю, — прорычал он сквозь зубы, — уничтожу! Всех отправлю в Бездну!

Марен чуть ли не кожей ощутил гнев, бурлящий в жилах Эйнара. Вид его действительно мог многим внушить страх. Так же, как и его слова. Бездна — это не Ифре, Мир Мертвых, но все-таки Мир; не Серые Грани, где обитают Бесплотные. Это, где-то там, за гранью любого посмертия, за гранью какого то ни было бытия и существования. Где осознаешь себя, но бездействуешь. Где ты один, но вас много. Где мысли твои видны всем, а чужие — никогда не смолкают. Где пребывают вечно. Без права на возвращение. До самого Конца — и не только Мира, но и Времени.

— Значит, они решили избавиться от меня и моей дочери! — не успокаивался король.

Они сидели, словно простые воины, за одним из длинных столов в тронном зале Валленхора, друг напротив друга. За спиной короля, по обе руки замерли стражи.

Одного принц уже знал — Фрейн, что встретил на воротах, молодой гартур Латтрана. Второго король представил Орэмом — белая, как снег, борода сплеталась в две косы по обе стороны челюсти. Фрейн периодически поглядывал на более опытного соратника, что стоял, как изваяние, но все же собранный, словно затаившийся ирбис, готовый броситься на добычу в любой момент.

Король подтвердил догадки Марена о покушении. Но принцу ситуация представлялась несколько иначе — если бы Орден хотел смерти принцессы, зачем вывозить ее из города?

— Умереть должны были только вы, король, — поправил Марен.

А принцесса… Принцесса решила бы мстить — «бордовые» нашли бы подход.

Эйнар, поразмыслив, согласно кивнул; Орэм, видно, тоже все понимал, а вот Фрейн сомнительно поджимал и кривил губы — такие как раз и стали бы опорой…

— И как же удачно для «бордовых» все сложилось на севере… — продолжал король. — Нападение на Арнстал… — и принц кивнул, что уже слышал. — Но знаешь ли ты, юный принц, как все это преподнес Орден? Они заявили, что Диких Родичей наслали Перворожденные! Да еще и с нашего — с моего! — позволения! Будто я для этого отозвал стражу! — грудь Эйнара вздулась, но несколько вдохов спустя он разжал кулаки, смиряя гнев. — А жители — они верят!

Король протяжно выдохнул, разглядывая открытые огрубевшие ладони — его «древняя кровь» быстро закипала, но все же помогала и усмирять страсть.

— Все, что я пытался создать… что пытались создать мы с твоими отцами, сыплется, как песок сквозь пальцы, — глаза Эйнара будто следили, как песчинки падают на отполированное дерево. — Неужели Смертные и впрямь никогда не смогут жить в мире? Неужели мы созданы только, чтобы убивать и рушить?

Слова короля звучали с такой искренней и глубокой тоской… Но он не мог признать поражения.

Принц Летар видел, что Эйнар не сдался. И никогда не сдастся, пока рука сжимает меч, легкие наполняет воздух, а сердце бьется, гоняя по жилам кровь.

Стороннему наблюдателю слова короля могли бы показаться слабостью, но это не соответствовало истине. Он просто, неожиданно для себя, оказался на перепутье. Проиграл один бой, но впереди еще множество битв — недостижимая цель неумолимо манит. И он пойдет до конца за то, во что верит!

— А самое любопытное, — задумчиво продолжал король, — что делал целый эттар Ордена — без малого двадцать сотен мечей! — в такой близости от Арнстала? Прямо чудо, что они оказались там в нужное время…

Кулаки Эйнара вновь стиснулись.

И даже сторонний наблюдатель, несколько мгновений назад решивший, что король-над-королями Равнины уже не тот, и сталь его воли заметно изъела ржа, сейчас в ужасе осознал бы, как глубоко заблуждался. Годы без сомнения взяли свое, но «древня кровь» в жилах Эйнара никуда не делась и ничуть не ослабла — он все тот же, под чьим ледяным взором склоняются шеи и подгибаются колени.