Unknown - Истории из жизни (СИ)

— Когда мы переедем… — внезапно произнесла бардесса. — Первое, что я хочу — ночь любви… целую ночь, и утро, и день, и вечер, без оглядки на время и не…не прислушиваясь к шорохам… за дверью…

Дыхание Сольвейг прерывалось — она то и дело закусывала губы, чтобы не стонать.

— А ещё… я хочу кричать на весь дом… — выдохнула девушка, постепенно ускоряя темп. — И не думать о том, что кто-то может…это услышать…

— Всю неделю из постели не вылезем, — заявил Шисей, плавно ускоряясь сам. Несколько испорченных моментов в прошлом заставляли стража поторапливаться. Он протянул руки и поймал ладонями подпрыгивавшую грудь Сольвейг. — Мечтаю уже снова услышать твои стоны.

— Как тогда, в лесу?

Сольвейг улыбнулась, вспоминая, как они улизнули от своей группы перед походом в Библиотеку знаний, забрались на один из парящих островов на равнине ветров и занимались там любовью, пугая стонами и криками окрестных фурий.

— Да-а-а, — протянул Шисей и чуть выгнул спину. Упоминание о былой шалости только подлило масла в огонь. Страж опустил руки на бёдра бардессы, огладив изгиб талии, и сжал пальцы. Он умудрялся рассчитывать силу так, чтобы не оставлять синяков. Это было неким табу для бывшего эскадронца — не сделать больно. Даже все укусы носили исключительно игривый характер.

Очень скоро Сольвейг содрогнулась всем телом, с силой сжимая в пальцах пряди волос воина. В отличии от него, она частенько делала больно, хоть порой и не совсем осознанно. Просто удовольствие, накрывавшее с головой и не выливающееся в стоны, находило иной выход проявления.

Шисей порывисто выдохнул, едва не зарычав. Выбрирующий тихий звук зародился в груди, но так в ней и остался. Страж выждал пару мгновений, при этом плавно приподнимая бёдра. А после этого рывком сел, опрокинув Сольвейг по диагонали кровати. Ему самому требовалось чуть больше времени, чтобы достичь оргазма. В новой позе Шисей без труда перехватил инициативу, начав двигаться быстрыми короткими толчками. Очень трудно было не стонать и не выдать себя остальным обитателям дома.

Чувствуя накатывающий оргазм, страж отстранился, часто и тяжело дыша. Потомство с Сольвейг они пока не планировали.

Ещё труднее было бардессе, трепещущие мышцы которой слишком остро воспринимали новый темп и глубину движений. Сольвейг выгнулась второй раз, тихонько ахнув, и заскребла ногтями по покрывалу.

Тяжёлое дыхание улетало под потолок, пока девушка осторожно подняла руку и коснулась груди стража.

— Теперь надо дождаться, пока отец выползет из ванной, и незаметно принять душ…

Шисей аккуратно улёгся на бок рядом с Сольвейг. Он выглядел лохматым, но донельзя довольным.

— Я могу перекинуться и сбегать до речки, — ухмыльнулся он и на звериный манер потёрся лбом о руку девушки. — А ты пойдёшь умываться, никто ничего не заподозрит.

Беззаботно пожав плечами, страж перекатился на спину и уставился в потолок.

— А как я объясню, почему ты вдруг решил искупаться в речке? — хмыкнула девушка, придвигаясь поближе. Сольвейг положила голову на плечо латника и умиротворенно вздохнула. — Как малолетки какие-то, честное слово… надоело уже, сил нет. Хочу спокойной жизни без игры в прятки…

— Скоро у нас всё будет, — Шисей обнял её одной рукой и подавил зевок. После секса его почти всегда клонило в сон. Даже утром. — Тогда я просто останусь тут… и сделаю вид, что сплю.

Снаружи громко хлопнула дверь. Судя по всему, Юстиэль убедился в бесполезности водных процедур и покинул ванную. Изнывающий от тошноты и головной боли жрец побрёл на кухню.

— Старый я стал столько пить, — трагично вздохнул он.

— А я пойду прокрадусь в ванную, — бардесса поцеловала Шисея в уголок губ и встала с постели. Минута ушла на поиск халата, и вот девушка уже скрылась за дверью своей спальни.

— Держи, страдалец, — оказалось, что Алетейя успела уже всё приготовить и сейчас сидела на кухне, ожидая остальных. В руки целителя перекочевала чашка с кофе, точно такая же была в руках старшей артистки. — Бросаем пить?

Юстиэль буркнул невнятное «угу» и неловко плюхнулся за стол.

— Идиотские шиго… гонят какую-то отраву, а ты мучайся потом, — фыркнул он.

Аромат кофе бодрил, а сам напиток слегка обжигал губы, но это было даже приятно. Целитель прикладывался к чашке и молился, чтобы скорее вернулись силы.

— Надо ещё зайти на Веля посмотреть, — вдруг вспомнил Юстиэль. Авантюрист оказался настолько тихим пациентом, что о его присутствии напившийся жрец едва не забыл.

— Я уже посмотрела, спит беспробудно, — махнула рукой Алетейя. — А тебя в таком состоянии к пациенту лучше не подпускать, пока не сможешь полностью себя контролировать.

Бардесса укоризненно глянула на Юстиэля, но замолчала, не продолжая его «пилить». Его собственный организм справится с наказанием самостоятельно.

Сольвейг тихо проскользнула мимо кухни, ей не очень хотелось появляться перед родными в растрёпанном виде.

А Шисей, оставшись в одиночестве, благополучно уснул ещё раз. Страж так и остался лежать поперёк кровати, перекатившичь на спину и раскинув руки в стороны. Мечтательная улыбка плавно сползла с губ, и он тихо вздохнул.

— Может мне ещё поспать? — у чашки кофе поинтересовался Юстиэль. Идея похмелиться также посетила его разум, но озвучивать её супруге целитель не решился.

— Ага, сутки, — скептически фыркнула Алетейя, глядя на целителя. — Нетушки, дорогой муженёк, никакого спать. Сам напился, сам страдай, и не будет тебе пощады.

В ванной тихо шумела вода, но бардесса даже не отвлеклась на это, предположив, что проснулся кто-то из детей.

— Я вот что думаю, — начала другую тему Тея. — Как долго может проваляться Вель? И не лучше ли его сдать жрецам в Храм?

Юстиэль тяжко вздохнул.

— Я бы не рассчитывал, что он откроет глаза раньше, чем через пару дней. У него серьёзные переломы обеих ключиц, удивительно, что лёгкие целы. Лишнее передвижение может навредить, — целитель мотнул головой. — Поколдую над ним ещё немного и сдадим.

Договорив, он почувствовал ужасную сухость во рту и горле, потому тотчас кашлянул и поспешил сделать глоток кофе.

— Ладно, — кивнула головой Алетейя. — Но на всякий случай детей лучше всё равно отправить подальше. Не хочу их потом у кибелиска встречать, на пару с Вельскудом…

— Доброе утро, мам, пап, — громкий голос Сольвейг раздался у дверей кухни. Замотанная в полотенце бардесса вплыла внутрь и плавно опустилась на свободный стул. — Как дела?

Юстиэль пристыженно уставился в стол.

— Доброе утро… Паршиво мне, — за столько лет жизни дочь уже была привычна и к отцовской ревности, и к тому, как в подпитии ему иногда сносит крышу. Но каждый раз это не спасало его от собственной совести, которая неизменно просыпалась вместе с похмельем.