Геннадий Борчанинов - Удача мертвеца (СИ)

Я схватился пальцами за подоконник узкой, примерно в фут шириной, бойницы, и попытался втянуть себя наверх. Камень крошился, забиваясь под ногти, но я сумел повернуться боком и залезть внутрь.

Крепость изнутри казалась уже не такой внушительной. Узкие каменные коридоры, освещённые факелами и тусклыми лампами, расходились вдоль стен, а в бойницы задувал холодный ночной ветер. Я покрепче закрепил кошку и дважды дёрнул за верёвку, показывая, что всё в порядке.

Я то и дело озирался по сторонам, держа пистолет наготове, на всякий случай. Но он не понадобился. В окне показалась чья-то рука, и я помог моряку забраться внутрь. Минуты тянулись, словно патока на солнце, заставляя меня нервничать больше обычного, и через полчаса весь десант перебрался внутрь. Я специально взял на это задание самых тощих и самых ловких, чтобы мы могли влезть через узкие бойницы, и теперь две дюжины разбойников прятались в тенях Золотого форта.

Где-то наверху ходили караульные, в подвалах сидели преступники, в казармах спали солдаты. А мы, непрошеные гости, крались по лестнице вниз.

Тюрьму я узнал по характерному аромату. Отсюда он не выветривался годами, и со временем к нему привыкаешь, но сейчас в ноздри бил запах мочи и немытого тела. В клетках томились военнопленные, уголовники и мошенники, слишком ценные, чтобы казнить, и слишком ненужные, чтобы содержать их где-то ещё.

Охранники самозабвенно резались в карты, и не заметили, как из темноты вышли чужаки. Первого охранника зарубил Перкинс, второго я чиркнул ножом по горлу и оставил умирать с четырьмя тузами в руках. Повезло, да не очень.

Парни следили за лестницей, пока я открывал клетки и объяснял заросшим арестантам, что от них требуется. Среди них были и англичане, и французы, и местные, но предвкушение свободы помогло всем понять меня без лишних слов. Я освобождал их отнюдь не из благородства, нет. Всё это было частью грандиозного и дерзкого плана, и беглые заключённые стояли в нём не на последнем месте.

Всего удалось освободить семнадцать человек, которые теперь пробирались к оружейной комнате без нас, а мы тем временем искали пороховой погреб. Все солдаты дежурили наверху, на стенах, либо спали в казармах. Мы разделились на несколько отрядов и обходили коридоры. Конечно, можно было бы взять пленного, но я ещё на корабле приказал в живых никого не оставлять.

Я, словно дикий кот, мягко шагал по длинным коридорам, и вместе со мной по ним гуляли холодные ночные ветра. По пути нам встретились несколько переполошённых солдат, которые искали беглых заключённых, но мы всякий раз благоразумно отступали или скрывались в тенях — на драки с солдатами не было времени. Вся эта затея напоминала о тех временах, когда мне приходилось влезать в дома богатеньких лондонских пэров.

Пороховой погреб нашёлся не сразу. Неприметный узкий коридорчик спускался вниз, в небольшую каморку, где на полу аккуратными рядами стояли войлочные тапочки, а за тяжёлой дверью хранился весь запас пороха. Конечно, без охраны тут не обошлось, и два трупа остались лежать в этой самой каморке.

— Готовьтесь, — шепнул я, открывая дверь к заветному погребу.

В полной темноте стояли бочки с самым опасным веществом на свете, и я улыбнулся, словно увидел старых друзей. Я взял маленький бочонок, расковырял его ножом и скомандовал отступление.

Порох стелился по полу маленькой серой змейкой, из погреба прямо к бойницам крепости. Парни вылезли обратно к лодкам, а я смотрел, как огонёк из опрокинутой лампы бежит по пороху, шипя и потрескивая. Наконец, я опомнился, выпрыгнул из окна, и мы изо всех сил рванули отсюда.

Когда прогремел взрыв, мне на секунду показалось, что я умер. Небо окрасилось красным, с неба начали падать камни, а в ушах стоял непрекращающийся звон. Я дотронулся до уха — на пальцах осталась густая, чёрная в темноте, кровь. Пираты сидели в шлюпке с ошеломлённым видом, а гребцы даже забыли о том, что надо грести дальше.

На «Мстителе» поднялись паруса, и барк помчался к нам. Шлюпки пошли навстречу. С бортов «Мстителя» вырвались всполохи пламени — пушки по моему приказу стреляли холостыми с двойным зарядом, чтоб напугать горожан. Но выстрелов я не услышал.

Нас подняли на корабль, и когда я поднялся на палубу, ко мне подбежал Филипп, пытаясь что-то объяснить. Я покачал головой и показал на уши. Звон всё ещё не проходил. Матросов, что были со мной в шлюпке, похоже, тоже контузило.

— К берегу! — попытался сказать я, и Филипп поморщился. Контролировать громкость я пока не мог.

Но зато меня услышала вся команда, и барк взял курс на гавань, освещённую горящими остатками Золотого форта. Я выхватил шпагу, указал прямо на Синт-Эстатиус и дьявольски расхохотался.

В городе нас уже поджидали солдаты. Прямо на берегу они устроили баррикады и стреляли из мушкетов. Хорошо, что в этом порту гавань оказалась глубокой, и мы смогли подойти поближе и стрельнуть по ним картечью. Я ходил по палубе, раздавая приказы и не обращая внимания на свистящие вокруг пули. Матросы дивились показному бесстрашию, но в глубине души я был в ужасе от происходящего и от того, что ещё будет.

Высокие дома в фламандском стиле, что стояли на берегу, в мгновение ока теряли своё великолепие. От выстрелов осыпалась белоснежная штукатурка, пороховой дым, грязь и кровь въедались в стены как кислота.

Под выстрелами мы подошли к причалу и двое матросов выпрыгнули, чтоб пришвартовать судно. Один из них, кажется, Уитли, сразу же словил голландскую пулю в грудь. Мы рассыпались целым градом ответных выстрелов, а когда «Мститель» пришвартовался, вся команда отправилась мстить за убитого.

— Выносите ценности, и больше никто не пострадает! — гаркнул я, но голландцы не послушались. Из окон что-то кричали в ответ, но я не расслышал.

Пираты с дикими воплями и криками начали резню. Команда корабля, хоть и немногочисленная, врывалась в дома, переворачивая всё вверх дном в поисках ценностей. Тут и там вспыхивали пожары, которые было некому тушить, со всех сторон доносились крики о помощи и выстрелы мушкетов.

На холме, среди богатых усадеб местных торгашей, возвышалась губернаторская резиденция.

— Братья! — крикнул я, шпагой указывая на холм. — Самая лучшая добыча спрятана там!

Ответом мне стал дружный рёв, и мы побежали наверх.

Прорываться приходилось с боем, сквозь дым пороха и горящих зданий, не обращая внимания на вопли и плач. Раненых голландцев безжалостно добивали, раненых пиратов оттаскивали обратно на корабль вместе с награбленным.

Тащили буквально всё, что не приколочено — драгоценности, подсвечники, посуду, одежду, оружие. Один из индейцев, Чокли, даже попытался унести полку от камина, а Перкинса я увидел с трёхногим табуретом в руках, но быстро отговорил его от этой затеи.