Антон Ханыгин - Грани лучшего мира. Дилогия (СИ)

"Вот оно".

- Да, несправедливо как-то получается, - покачав головой, согласился Шеклоз. - Я родился в Донкаре, это мой город, я илиец до глубины души, но больше всего я люблю Алокрию, всю страну без исключений. Однако в последнее время мне больно смотреть, как восток и запад страны грызутся между собой. Страна давно объединена, но она до сих пор не едина...

Увидев выражение лица комита армии, глава Тайной канцелярии остался доволен собой. Кажется, ему удалось найти то, что он так давно искал. Ответ всегда был на поверхности. Илид По-Сода - мариец. С этого и стоило начать.

- Верно, - согласился комит армии. - Поэтому-то Бахирон и решился на реформы для создания абсолютной монархии в стране. Пожалуй, только так Алокрия сможет стать единой не только своими границами, но и духом.

- Точно. И тогда вся страна будет как Илия.

- Нет, вся страна будет Алокрией.

- Уверен? - с нажимом спросил Шеклоз. - Бахирон Мур - илиец. Столица Алокрии - Донкар, он же - столица Илии. Высшие государственные чины в основном илийцы, богатейшие люди королевства - илийцы. Илийские дворяне скупают земли в Марии, где устанавливают столичные порядки, не обращая внимания на недовольство соседей-марийцев. И ты еще думаешь, что когда страна станет воистину единой под абсолютной властью короля, она не будет Илией?

Замерев, По-Сода пустым взглядом смотрел в бокал. Маска равнодушия с грохотом осыпалась с его лица. Шеклоз попал точно в цель. Но в шаге от успеха надо быть особо осторожным, поэтому он сбавил тон.

- С Евой все понятно, там смешанное население, у которого отсутствует какое-либо собственное мнение, - рассуждал вслух глава Тайной канцелярии. - Но что будет с Марией? Меня в последнее время очень привлекает эта провинция своей тягой к свободе, нравами и традициями. Дворянство, представленное там старыми семьями, как вы их называете, совсем не такое как в Илии. Представителей старых семей уважают, потому что они действительно достойные люди. В Илии же дворянство можно купить, и чаще всего это делается, чтобы еще больше разбогатеть, обзаведясь нужными связями в высшем свете, или чтобы просто упиваться потоком лести в свой адрес ото всех, кто ниже тебя. Жаль будет, если эта волна лицемерия накроет Марию...

Илид поставил опустошенный бокал на стол. К нему подбежала его бойкая дочка, что-то быстро щебеча про ленты и их узлы на платьях, которым ее научили подружки. Миса заглянула в лицо отца и испуганно отшатнулась, увидев его таким, каким никогда прежде не видела. Он как-то резко постарел, а в его глазах поселилась объемная и плотная пустота. Покраснев, она извинилась, сделала быстрый легкий реверанс Шеклозу, который с улыбкой кивнул ей в ответ, и упорхнула на второй этаж, откуда доносился негромкий девичий смех.

- А рабство? - зевнув, продолжил Мим. - Ох, прошу прощения, меня что-то разморило с такого изысканного вина. Так вот, рабство. Это немного грубое слово, доставшееся нам от предков, ведь так называемые рабы в Илии считаются практически членами семьи. Хозяева о них заботятся, кормят и одевают, предоставляют жилье. Ведь какой может быть работник из голодного, замерзшего и больного человека? И это прекрасный способ выжить для нищих слоев населения нашей страны. Это мое мнение и мнение всех илийцев. Но почему-то в Марии нет рабства, и вы косо смотрите на переехавших из Илии помещиков с рабами. Почему, Илид?

- Потому что это неестественно, - после паузы медленно проговорил комит армии. - Человек создан свободным. У нас в Марии тоже одни служат другим, но эта служба основана на взаимном уважении, а не на деньгах и принуждении.

- А, кажется, понимаю. Это как в случае с почетом старым семьям. Общество держится на высоких моральных устоях, каждому достается то, чего он заслуживает, а изначально все равны. Замечательная бы из Марии страна вышла, наверное. Даже жалко, что скоро Бахирон превратит ее в Алокрию-Илию, лишив этой самобытности. Но что поделать...

Осторожно, прикрываясь своим расслабленным видом, Шеклоз следил за малейшим движением Илида, наблюдал, как складываются морщинки на его лице, угадывал, что может таиться за его глубоким взглядом в пустоту. Это все мелочи, фрагменты, но они складывались в целостную картину, почти кричащую о том, какие мысли закрались в голову комита армии. И Шеклоз отчетливо слышал этот крик. По-Сода пошел по нужному пути.

- Что-то мне кажется, что я перебрал с вином, - пробормотал шпион и, слегка кряхтя, встал из кресла. - А приятная, хоть и немного грустная беседа меня совсем расслабила. Хотел бы я задержаться в этом прелестном цветнике, но ведь завтра снова надо идти к королю. Передача руководства Тайной канцелярией идет полным ходом... Всего доброго, Илид, я был рад снова посетить ваш дом.

На улицу Мима проводила жена комита армии. Мони На-Сода - очень приятная и заботливая женщина, но как будто всегда уставшая. На прощание Шеклоз рассыпался в комплиментах и неторопливо направился к своему экипажу. Он спиной чувствовал, как Илид смотрит на него из окна.

Определенно, По-Сода принял решение. Сначала он попробует по-дружески поговорить с Бахироном, не забираясь слишком глубоко во внутреннюю политику. Возможно, предпримет попытки убедить его в неприкосновенности обычаев и устоев Марии, правильности вольного выбора людей, свободы и равенства. Но король ни за что не согласится ущемить свою собственную власть и изменить планы. Именно это от него и требуется.

Сидя в экипаже, Шеклоз Мим самодовольно улыбался. Совсем скоро должно начаться второе рождение Алокрии, и обновленная страна сможет достичь невиданного величия.

Причины у Илида По-Сода есть, остался только повод. А об этом позаботится Церковь Света.

Глава 6

Гимназия не дала почти ничего, кроме разочарований. Были друзья, но они все уже заняли свое место в жизни, а Ранкир, как всегда, никуда не вписывался. Была любовь, но реальность этого мира разделила его с Тирой, настырно повторяя: "Не время для любви". Надежда на счастливое будущее ветшала и осыпалась, когда действительность наносила ему жестокие удары: нет таланта, нет везения, нет связей, нет ничего. И теперь Мит имел гимназистское образование и солидную коллекцию разочарований.

Испытания на факультете фармагии провалены, Ранкиру даже не удалось хоть как-то воздействовать на ту жидкость, которая считается очень податливой для манипуляций. Его не приняли и это несправедливо, ведь он же не виноват, что его предкам не довелось перенести загадочную чуму более сотни лет назад, чтобы через поколения в нем проснулись способности к фармагии. Теоретическую часть он знал идеально, готовился к ней целый месяц, а она так и не потребовалась при поступлении. И уже в тот месяц пришлось столкнуться с неприятными сторонами взрослой жизни в Донкаре.