Юлия Кир - Тревоги пути (СИ)

Чуть погодя, полуэльф разлепил затекшие, набрякшие кровью от побоев тяжелые веки, но вновь сомкнул их. Как не сумрачно было в подвале, но, даже такой свет, резанул по глазам, ударил жалящей болью в виски, уколол в лоб, вновь, отдаваясь где-то в затылке. Однако и за эти краткие мгновения, он рассмотрел, где находиться.

Каменный пол, засыпанный соломой, вдоль стены — в тени окна, желоб для опорожнения. Соответствующий запах, тянущийся оттуда. Напротив, пустая лавка. Рассеянный, блеклый свет, льющийся, откуда-то сверху, падающий ему на лицо. Он лежит выше пола. Стало быть, на такой же лавке, так как под боком, жесткие доски, вылощенные сотнями, а то и тысячами тел, таких же бедолаг, как и он.

Как там моя семья? Живы ли они?

Эти мысли пуще головной боли терзали сердце. Он даже не успел предупредить их. Да какой там! Он и сам-то ничего не знал.

Предательство всегда неожиданно, оскорбительно и унизительно. Чувство собственной слабости перед обстоятельствами, стыд перед доверившимися тебе людьми, ущербность, если хотите, перед остальными. Раз тебя предали, значит - слабак, не способный рвать зубами и когтями, подпустивший врага слишком близко. Так близко, что тот, не дрогнул ударить в спину.

Слабаков народ не любит, а также тех, кто пытается, его, спасать. Народ любит дерзких, нахрапистых, беспринципных. Народ будет бить пяткой себя в грудь, присваивая славу хозяина, причащаясь его победами. И не важно, что победа полита кровью и посыпана раздробленными костями. Победа сладка, когда ты в стороне, когда можно сидя дома, с кружкой хмелевухи и такими же хмельными товарищами, орать бравурные песни и плевать на всех свысока.

Ведь не сумел предвидеть события, не насторожился, не просчитал…, а ведь должен был! Должен. Не вчера же сел в кресло управляющего, и даже не десять круголет назад. Видимо, слишком расслабился, слишком доверял, слишком размяк.

Вот и расплата!

Мгновения текли за минутами, минуты сливались в доли, доли превращались в часы. Ближе к вечеру ему принесли воды, хлеба, и чего-то клейкого в жестяной помятой по краям миске. Альбитиарн напился, хлеб спрятал, баланду вылил в желоб под окном. Есть не хотелось. Ничего не хотелось.

День сменился ночью еще два раза, прежде чем в замке заскрежетало, и на пороге возник некто.

Альбитиарн тяжело приподнялся на локте. Сквозь опухшие, слезящиеся веки, с трудом разглядывая визитера.

Если это какой-нибудь начальник стражи, или мелкий ратный чин, то он даже разговаривать с ним не станет. Все дела он будет иметь лично с Вугардом, на крайний случай с Эролем. С последним, даже предпочтительней. Он ни какой-нибудь староста из села, чтобы пресмыкаться перед равными себе. Управляющий с трудом сел, готовясь встретить свое будущее, хотя бы не в унизительном положении. Перед глазами поплыло и померкло.

Человек оказался лекарем.

Он учтиво поклонился, держа перед собой в обеих руках объемный чемоданчик, представился, и попросил согласия осмотреть его.

Из чего Альбитиарн вывел, что тот в курсе, кто перед ним.

— Мое имя Лоферт, — голос его звучал мягко, но как у всех лекарей, вполне уверенно и доверительно – Я, личный врач его светлости Вугарда Ноара…

Пока лекарь говорил эти слова, он ловко раскрыл свой чемоданчик и разложил на тряпице блестящие стальные приборы.

— Он просит прощения, за столь негостеприимный прием, но произошла досадная оплошность…

Альбитиарн хотел кое-что сказать о последствиях таких оплошностей, и лишь на мгновение закрыл глаза, набирая воздуха в легкие, но острый скальпель лекаря неожиданно уколол его левый глаз.

Альбитиарн охнул. По щеке потекло что-то теплое, и неприятно пахнущее.

— Потерпите немного, ваша светлость, у Вас большой нарыв. Я выпущу гной и промою рану.

Альбитиарн смежил веки, зашипел, говорить перехотелось. Он только сильнее сжал зубы и откинулся к холодной стене.

— Сейчас я промою дезинфицирующим составом, и мы примемся за вашу рану на голове, — хлопотал Лоферт, — Так вот, произошла досаднейшая несправедливость…

Лоферт звякнул инструментами, потом пузырьками, откупоривая, нечто резко и приятно пахнущее.

«Календула. Спиртовая настойка календулы» — понял Альбитиарн Маэн.

— Вашу светлость, спутали с теми налетчиками, что напали на вас…. Раты его светлости Вугарда Ноара, патрулировали лес и в этот момент наткнулись на вашу карету. Кто-то из ваших слуг начал сопротивляться, поэтому возникла неразбериха.

Альбитиарн ожидал всего чего угодно, но только не подобного бреда! Именно поэтому он пренебрежительно фыркнул.

Лоферт тяжело вздохнул, видимо осознавая всю тщетность уверток, но невозмутимо продолжил дальше.

— Двоих разбойников удалось схватить, и пока допрашивали сначала одного потом второго, выяснилось, что третий, это вовсе не преступник, а Вы, ваша светлость, — Уважительно добавил лекарь.

— Что же, ваши стражи не могли отличить приличного, богато одетого полу-эльфа, от дорожного ворюги? — едко заметил Альбитиарн.

— Не могу знать ваша светлость, — учтиво ответил врач, движением руки поворачивая корпус тела Альбитиарна для осмотра разбитого затылка, — Сами знаете, какая нынче бюрократия да тягомотина.

— Нет, не знаю! – несколько резче, чем надо, ответил Альбитиарн Маэн, — В моем лане такого не наблюдается.

Лоферт вздохнул, продолжая свои манипуляции.

Он положил толстое полотенце на плечи, промыл рану водой из объемной фляги, с трудом распутывая длинные, слипшиеся от грязи волосы гарда Вейли.

— Придется выстричь немного волос, — как о решенном, промолвил лекарь. Просто ставя его в известность.

Альбитиарн зашипел про себя, но ответил спокойно, даже равнодушно.

— Надо – стригите. Сделайте, все, чтобы эта моркова рана мне больше не досаждала.

По затылку противно заскребло лезвие скальпеля.

Головная боль сводила с ума.

— У вас есть что-нибудь от головы? – простонал Альбитиарн.

— Думаю у палача в соседней камере, кое-что найдется, — весело рассмеялся лекарь, залезая в свой объемный чемоданчик.

— Вы мне угрожаете? – иронично поинтересовался Альбитиарн.

— Что вы! – смутился Лоферт, — Я ничего такого не имел в виду…это всего лишь профессиональный юмор, не слишком, впрочем, уместный, прошу меня простить, — голос его затрепетал, и Альбитиарн понял, что тот просто сморозил глупость.

Тут же на дрожащей ладони лекаря появился маленький сероватый шарик. Во второй, была все та же фляга с водой.

— Это из личных запасов, — почти простонал Лоферт, еще раз извиняясь, — Маковый порошок с эхинацеей.

Альбитиарн обернулся и внимательно посмотрел на лекаря.

Глаза его, были двумя кристальными озерами с родниковой водой – чисты, честны и прозрачны.