Сергей Варлашин - Лууч (СИ)

— Вот да, золотая середина и меня устраивает, правда ты сказал, и мне самому стало интересно пойти посмотреть, что там у них на дне. — Влился в разговор Головус.

— Да и мне интересно что там у них на дне, только я в себе это желание всячески подавляю и историю про Алеуса стал рассказывать, именно для того чтобы сменить ход мыслей, не думать. — Честно сказал Софикес.

— Так почему бы нам не перестать думать вообще, на этот промежуток времени, пока мы не пройдем эти странные места. — Предложил простое решение я и чуть не добавил еще «перестать думать и пойти смотреть всем вместе трещины в земле», но благообразно воздержался.

Мои спутники согласно закивали, и видать сразу принялись играть, по озвученным правилам ничего не говоря. Тем лучше, последнее, о чем подумал я и отпустил свой поток мыслей в пустоту. Тишина и безмыслие в моей голове, рождали безмятежное настроение и некоторое бессмыслие. Настроение в котором ничего не хочется, и кажется, что пустота наполняет собой все немыслимое, но существующее пространство внутри меня. Может сама обстановка настраивала меня, на подобную волну, а может сама пустота давала больше полноты чувств, эмоций и нерушимой самодостаточности во всем, чем любое намерение их получить за счет силы воли или просто желания. Мерные шаги вели меня вперед, мы давно ничего не ели, но это только стимулировало. В одно мгновение мне показалось, что меня звали по имени со стороны зеленой горы, но я старался не обращать внимание. Звали и со стороны серой горы, но туда я даже смотреть перестал, как и вообще по сторонам, лишь изредка оглядывался на своих путников, смутно догадываясь, какие их, могут одолевать сомнения и эмоции. Время не шло, оно тянулось медленно, как патока или мед, льющийся из кадки в деревянную бочку, а потом и вовсе перестало существовать. Мы шли и шли шаг за шагом, не менее полдня, пока, наконец то не отдалились на весьма приличное расстояние и на горизонте не появилась тонкая темно зеленая полоска леса.

Лес принял нас в свои спасительные объятия. В сумерках мы зашли в его недра, достаточно глубоко, и остановились под несколькими могучими каштанами, там же развели небольшой костер и устроили первый за все время нашего пути привал. Не сказать чтобы кто то из нас рухнул без сил, просто мы сели, достали все то небольшое количество взятой с собой еды, молча, поели, а потом разлеглись прямо на траву кто где как был, да так и дождались, сначала темноты, а потом, полной темноты. Головус задремал самый первый, через несколько минут уснул Софикес. Я еще долго лежал на спине и смотрел на невероятное звездное небо, не помню, как сон пришел ко мне, скорее это было похоже на то, как если бы я потерял сознание и провалился с головой, в неописуемую густоту материи, которая и забирает в себя на это время сознание.

Лес принял нас в свои спасительные объятия. В сумерках мы зашли в его недра, достаточно глубоко, и остановились под несколькими могучими каштанами, там же развели небольшой костер и устроили первый за все время нашего пути привал. Не сказать, чтобы кто то из нас рухнул без сил, просто мы сели, достали все то небольшое количество взятой с собой еды, молча, поели, а потом разлеглись прямо на траву, кто где как был, да так и дождались, сначала темноты, а потом, полной темноты. Головус задремал самый первый, через несколько минут уснул Софикес. Я еще долго лежал на спине и смотрел на невероятное звездное небо, не помню, как сон пришел ко мне, скорее это было похоже на то, как если бы я потерял сознание и провалился с головой, в неописуемую густоту материи, которая и забирает в себя на это время сознание.

Сознание внезапно пришло во время падения. Почему интересно не всегда удается поймать тот момент, между потерей и включением сознания в обычный режим, и обычный ли режим, есть у безграничного сознания вообще, какой нибудь режим? Приняв во внимание факт падения, я не мог понять, сверху ли вниз я падаю или наоборот. По всему выходило что наоборот. Картинка словно размазанная с местом у костра и тремя спящими телами овеялась мутной полупрозрачной пеленой, я вывалился из нее и падал вверх, смотря на мирно сопящих друзей, только сейчас я понял, ведь они мне действительно настоящие друзья. Падать в ночное небо это интересно, но, сколько продлиться такое падение и не вывалюсь ли я в открытый космос, это было самое интересное. Вот еще любопытное наблюдение, карта звездного неба здесь весьма различная по отношению к нашей, и это мягко сказано. Вероятней всего она на корню другая, это лишь мое воображение ищет сходства, ведь в жизни часто встречаются сходства среди вещей, людей, событий, или это наше кропотливое умонаблюдение стоит за всем этим, а в действительности все иначе.

Тело мое повернулось в процессе осмысления, стороны падения в небо и в результате произошедшего поворота, я наткнулся на другой вид. Вместо звезд, надо мной, в зеркальном отображении, я увидел огромный, безграничный, темный, претёмный остров леса. Основанием ему служили длинные, темные, зелено синего цвета руки, ладони, пальцы и голова гигантского старца. Его руки были погружены в подобие волос, только вместо самих волос выступало неисчислимое количество растущих деревьев и прочей растительности. Скорость падения стремительно возрастала. Синильная темнота покрывала плотными простынями все вокруг, в полете я все меньше видел куда упаду, и постарался развернуться заранее, чтобы не воткнуться в чащу головой. В один момент, что то яркое пронеслось рядом со мной, и я зажмурился, открыл глаза, развернуться у меня получилось в самый последний момент, скорость запредельно выросла, высота исчезла и я, ногами ломая мелкие сухие сучья елей и сосен, точно метеорит воткнулся в землю. Удар выбил дух не только из меня, лес стряхнулся не меньше, принимая в свои владения инородное тело другого мира. Волна силы ветровым кольцом разошлась в стороны, сбивая сухие ветки и листья. Тряхнуло не слабо, правда я, неизвестно каким образом, остался жив, здоров и не вредим, физически, психическое здоровье получило как минимум сотрясение. Из положительных сторон можно отметить, как стало разом светло, не так конечно светло как ясным зимним днем, просто все раскрасилось в густые темные синие и немного зеленые тона. В лесу, по прежнему было темно, но общая освещенность, была, за счет, как я заметил позже, крупной яркой планеты на ночном небе. Луной планету я бы не назвал, рисунки неровностей на ней совсем другие, и цвет не желтый, а больше ярко голубой, но у меня не было выбора. Пусть будет сестра луны, старшая, размерами вышла раза в три четыре больше, ну и темнее гораздо.

Сориентировался на месте, понял, нахожусь в низине, будто своим приземлением искусственно его создал, промял так сказать, хорошо хоть сквозь землю не провалился. Раз поспать не удалось, пошел между темно-синих стволов сосен и черных елей в сторону наибольшей возвышенности. Сколько бы времени я не шел, возвышенность по-прежнему оставалась непреодолимой. Подъем на холм занял массу времени. Темная луна не спешила уходить за ночной горизонт, освещала мой путь. Впереди меня немного раскинулась в стороны растительность, я взошел на лесную поляну и ясно увидел хорошо освещенную луной, внушительных размеров, длинную лестницу, уходящую вверх. Стремительно шагая, направился к ней, она манила своей грандиозностью нерукотворного исполнения. Вырастала прямо из земли, корни, деревья, ветки, кустарники и трава плотно переплетались, образуя ассиметричную, широкую лестницу с разными по высоте и ширине ступеньками, местами были перила из плотно облепленных зарослей вьющихся растений. На подступах к самой первой ступеньки, освещение резко пропало и округу, окутал густой, обильный мрак. Тьма застила все вокруг и среди нее заслышался нарастающий истерический ведьмин смех. Меня пробрало, но я отнюдь не растерялся, а потер медальон на груди и он вспыхнул ярким изумрудным светом, в световом пятне я уже не увидел желанной лестницы, сколько бы ни рассматривал тьму, беспощадно съедающую свет от моего единственного источника. Смех снова донесся из темноты, мурашки покрыли мое обостренное на готовность и восприятие тело. Под ногами, что-то захрустело и здесь, я обнаружил, что сломал каблуком сапога, старый череп, и вообще стою на костях, усеявших всю землю вокруг. Ведьмин смех продолжал доноситься, а потом резко затих. Краем глаза я отметил, как что-то быстро приближается слева сзади, резко развернулся, никого. Еще движение, на этот раз с другого бока. Разворот, никого. И тут я отметил стремительное движения в мою сторону, прямо за спиной, дождался, когда оно приблизится, чуть ли не в упор, сделал полукруг, смещаясь попутно в сторону и выхватывая меч правой рукой, приготовился сделать рубящий удар или отразить атаку. Не успел. Зато когтистая пятипалая лапа пронеслась мимо и рванула лишь пополам самохвата, вместо моих живота и внутренностей. Остановился, затих, уловил новое движения с правого бока, чуть позади, резко развернулся и на опережение рубанул мечом в район головы. Послышался тонкий звук рассеченного воздуха и мощный, звучный удар длинного посоха по гарде. Невероятная сила удара выбила меч из моей руки, и он благополучно улетел за порог между светом и тьмой. В этот же момент перед моим взором, мелькнула острая, дряблая пятерня, с широким рукавом и капюшоном от темно-серого савана, и я на одних только инстинктах выхватил левой рукой кинжал, присел, уходя от замаха в сторону моей шеи и головы, одновременно полоснув со всей силы противника. Жуткий визг женского происхождения плеснул мимо меня, вместе с багровой струей упавшей на земь, зашипели окроплённые черепа и кости, будто на них вылили кислоты, да упала седая, отрезанная прядь спутанных волос. Схватка молниеносно закончилась. Все закончилось.