Кира Соловьёва - Небесные корабли (СИ)

- Это всего лишь проявление верности, - настаивал канонир.

- Верности кому? - вежливо осведомился Мильт. - Самозванцу?

- В жилах Насталя течет благородная кровь. Он имеет полное право распоряжаться своим происхождением, как угодно.

- Мне жаль, но он лишился права наследования. Если бы он не сунулся на близлежащий архипелаг и не начал вопить, что, мол, создал целое королевство - его бы не трогали. Но он нарушил плиаретские законы, а значит, стал преступником. Врагом короны. И все люди, покинувшие Плиарет в поисках лучшей жизни на его территории - тоже теперь не плиаретцы. Они - убийцы. Они поддержали сынишку герцога всеми силами. Да, ваша милость! Давайте пнем королеву Хайрен, чтобы она не засиживалась на троне! Пускай страдает и хоронит своих подданных, а мы порадуемся и устроим веселый пир.

- Вы правы, но чем мы будем лучше, если повторим их действия? - сдвинул брови канонир.

- Ничем, - легко согласился амайе. - Для них мы будем точно такими же злыми, жестокими и продажными тварями, как они - для нас. Такова война, господин стрелок. И от нее никуда не денешься.

Он не беспокоился, что человек может развернуться и уйти. Не беспокоился, что на фрегате гораздо меньше людей, чем включает в себя стандартная команда судна такого типа. Но канонир, а с ним и остальные корсары сохраняли неподвижность, а легкое недовольство сменилось мрачной решимостью.

- Мы пойдем с вами, капитан, - выразил общее мнение мальчишка, на этот раз волочивший полную корзину фруктов. - Мой папа убеждал, что вы достойны - значит, вы достойны. Мы верим, что вы нас не подведете.

- А ты очень смышленый для своих лет, - усмехнулся Мильт. - Спасибо.

В темноте город клиарнийцев казался крошечным. Одна часть стены, другая часть стены, скопление крыш и едва различимых шпилей. Все остальное охватывал, раскинув голодные щупальца, густой туман.

У Клиарны было всего несколько отличий от Плиарета: здесь не любили музыку, не строили храмы Аларны и не пользовались строгими правилами этикета. Мол, кому надо, тот и так научится вежливости, а обычным жителям это ни к чему.

Мильта здорово раздражало такое отношение к древним традициям. Плиарет, как государство, всегда славился чистотой и аккуратностью своих подданных. Там, в отличие от Хасатинии и Шаэла, никто не выливал содержимое ночных горшков прямо на улицу, никто не бросал мусор где попало, никто не повышал голос на случайных прохожих. А те люди, что предпочли Клиарну, быстро и радостно примерили на себя образ свиней.

И он им понравился.

Остров, где построили Лесташ, тянулся с запада на восток, вгрызаясь в пучину моря высокими скалистыми берегами. Чуть выше зеленел смешанный лес, обступая обитель клиарнийцев со всех сторон: местами непролазный, а местами - вырубленный.

Рядом с капитаном застыл цейхватер - угрюмая женщина лет сорока, чьи виски успели поседеть, а лицо - обзавестись морщинами. Она поглядывала на вражеский город искоса, явно испытывая очень далекие от радости встречи чувства. Ее темно-синие, почти черные во тьме глаза полыхали гневом, осуждением и - совсем немного - жалостью.

- Спустись на дек, - собравшись, безо всяких эмоций велел Мильт. - Прикажи открывать огонь по мере готовности.

- Есть, - кивнула цейхватер, развернулась на каблуках и отправилась выполнять задание.

Волны, тихие и мирные, с шелестом разбивались о штевень. Этот звук для амайе был самым дорогим, самым близким, самым... необходимым. Возникая на границе моря и суши, бессмертные создания получали огромную любовь к бирюзовым, бушующим водам и кораблям, способным их пересечь. Именно возникая, а не рождаясь, как все нормальные, смертные, дети сотворения мира.

Правый борт ослепительно полыхнул, фрегат качнулся, и Мильт стиснул пальцы на фальшборте. Оглохший и ослепший, он не сразу справился с обстоятельствами - и к этому моменту Лесташ уже горел, стоном и плачем приняв атаку плиаретских корсаров.

Результат превзошел абсолютно все ожидания: пламя подхватили деревья, понесли прочь на крыльях западного ветра, занимаясь одно за другим. Небо над городом посветлело, и, будто моля его о спасении, гулко забил набат.

Спустя несколько минут из порта Лесташа выдвинулись лодки, забитые людьми. Все судорожно цеплялись друг за друга, кто-то отчаянно выл о потерянных пожитках. Один человек - вроде бы, молодой парнишка со смешной татуировкой-фиалкой на левой щеке, - сыпал проклятиями. Мильт прислушался, уважительно хмыкнул и громко, чтобы фраза достигла тех, кому предназначалась, рявкнул:

- Повторный залп!

- Огонь! - отреагировала цейхватер, и ее окрик прозвенел неожиданно ясно и четко, пока не утонул во вновь наступившем грохоте.

Издали пришел ответ - слабый, рассчитанный столь плохо, что ядра канули в глубину моря, не причинив "Белой крысе" вреда. Мильт хлопнул по плечу испуганного рулевого, велел четко следовать плану и помчался на шкафут, навстречу давешнему мальчишке.

- Принес?

- Да, - пропыхтел тот, важно помахивая желтым конвертом. - Амулет внутри.

- А инструкция?

- Инстру... что? - ребенок растерянно замер. - А, пояснения! Да, все там. Берите, господин капитан.

- Можно просто капитан, - отмахнулся амайе.

В конверте лежало нечто угловатое и острое. При ближайшем рассмотрении оно оказалось метательной звездой, обернутой хрупким, готовым вот-вот рассыпаться листком. Осторожно развернув его, Мильт пробежал взглядом по корявым, ползущим влево и вниз строкам:

"Данный предмет составлен для одноразового использования. С равной вероятностью вызывает ветер, бурю, шторм, грозу и так далее. Будьте осторожны, используя его в море".

Не менее корявая подпись - "Нидрэ, городской маг Эльма", - пристроилась в углу, но за те годы, что звезда провалялась на складе, успела выцвести и побледнеть. Амайе сунул листок в карман, поудобнее перехватил амулет, оборвал его связь с внешними потоками силы и, размахнувшись, швырнул за борт.

Вспыхнуло, повеяло холодом, и между кораблями двух враждующих государств растянулась, ощерившись тысячами сосулек, ледяная стена. Мальчишка вообразил, как "Белая крыса" разбивается об эту громадину, после чего поежился и дернул Мильта за рукав. Зря - фрегат уже покидал клиарнийское пространство, предоставляя уцелевшим жителям Лесташа убирать порождение колдовства самостоятельно.

Амайе успел обрадоваться, что поручение Хайрен достигло цели, когда стена лопнула, и осколки брызнули прямо на плиаретские суда. Кто-то закричал, кто-то, ругаясь, требовал вернуть на место парус, а кто-то молча рухнул на палубу, заливая доски кровью. Мильту повезло: осколки зубьями выстроились по фальшборту, но его самого не задели.

- Ты не мог бы выбросить этот чертов конверт, куда положено? - попросил он. И, не дождавшись реакции, обернулся.