Ирина Орлова - Тёмная радуга

Наша дорога вела прямиком под радужную арку. Казалось, еще немного и мы пройдем прямо под ней. Конечно, это иллюзия, но уж больно красивая, прямо дух захватывало.

Мы устроили небольшой привал и, быстро перекусив, отправились дальше, рассчитывая к вечеру добраться до города. Когда на горизонте обозначились крыши домов и снова стал слышен шум морского прибоя, желтые кирпичи превратились в обыкновенную брусчатку.

Город Весельчаков или, в просторечии, Весельчак, был небольшим портовым городом, раскинувшимся в устье реки Северянки, впадающей в морской залив. Вокруг него ровными рядами шли возделанные поля, тянулись полоски огородов.

Слай рассказал, что раньше город назывался по-другому.

Случилось это в незапамятные времена. Какая-то страшная болезнь типа нашей чумы выкосила почти половину населения городка, и местные жители взмолились всем богам, каких только смогли вспомнить. Неизвестно, кто откликнулся на их «вопль вопиющего в пустыне», но этот небожитель явно был не дурак пошутить и наслал на оставшихся в живых дикий гомерический хохот, заставив их ржать как сумасшедших три дня подряд. С шутками и прибаутками обезумевшие жители похоронили покойников, даже не соображая, что делают, выгребли весь мусор из домов, и публично сожгли его на центральной площади, весело приплясывая. Когда же волшебный смех иссяк, то они с удивлением обнаружили, что все абсолютно здоровы, даже те, кто казался безнадежно больным, но еще не успел отдать богу душу. К тому же у них случился приступ неизлечимой амнезии, вследствие чего жители начисто позабыли название своего городка. Поудивлявшись немного по этому поводу, они решили переименовать город и долго изгалялись по поводу всевозможных названий внутри него. Так что теперь там можно встретить и трактир «Веселая кружка», и улицу «Веселый тупик» и прочее веселое на все случаи жизни. Сами же они постоянно улыбаются и смеются по любому поводу, кстати и некстати. Похоже, что ничего не воспринимать всерьез стало их жизненным кредо.

Весельчак имел прямоугольную структуру, и ориентироваться в нем оказалось легко. Гостиница помещалась на площади Веселья, являвшейся одновременно и центральной, и называлась «Толстый весельчак». И, правда, на вывеске над дверями двухэтажного деревянного дома был изображен толстый улыбающийся человек, сидящий на кровати с кружкой пива в руках.

В просторном помещении на простых деревянных скамьях сидело несколько постояльцев. Они перекидывались между собой ничего не значащими фразами и беззаботно смеялись. Смеялся и хозяин, очень толстый мужчина средних лет, стоящий за конторкой, одетый в туго обтягивающий его грузную фигуру костюм. Казалось, что беда, пришедшая на Церру, не затронула жителей городка.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, — сказал он, улыбаясь от уха до уха. — Чем могу служить?

Мы спросили, есть ли у него комната с выходом во двор, чтобы, никого не беспокоя, выгуливать собаку. Дика перед входом в город заблаговременно уменьшили до размеров болонки, а Кеша вообще стал чуть ли не мышонком, и тихо сидел у меня за пазухой.

— Есть, — ответил хозяин, не переставая улыбаться. — Как раз сегодня освободилась. Вам исключительно повезло. Вы к нам надолго?

— На один день, — ответил за всех Слай, расплачиваясь с хозяином (деньгами и прочими необходимыми вещами нас снабдили в Соле), — Поужинаем, отдохнем, а завтра двинемся дальше.

— Вот и славно, — хозяин излучал полное радушие. — Еда в общем зале, прочие удобства в конце коридора, рядом с вашими комнатами. Меня зовут Роберт Смайл. Если что-то нужно будет, зовите.

Отведенные нам комнаты оказались смежными. Я извлекла дракона из-за пазухи, и он снова стал размером с кошку. Барбос от водных процедур отказался, зато все остальные с удовольствием смыли под душем дорожную пыль.

— Вы идите ешьте, а мы с Диком посидим тут. А когда вернетесь, накормите нас нашими припасами. И нечего бояться, что сюда кто-нибудь придет. Эманации посетителей и постояльцев свидетельствуют о том, что здесь они не любопытны настолько, чтобы подглядывать за своими соседями. Я бы даже сказал, что они просто равнодушны к окружающим и им, как выражаетесь вы, люди, до фонаря, что происходит вокруг. Но чтобы вы не беспокоились, я буду поддерживать с вами телепатическую связь, и смотреть на все вашими глазами, — выдал нам Кеша программу действий.

В общем зале стояло четыре длинных деревянных стола и лавки. Со стороны кухни доносились очень привлекательные запахи. Две толстые хохочущие официантки довольно резво обслуживали немногочисленных посетителей.

Слай сделал заказ, и уже через минуту мы уплетали за обе щеки. Готовили здесь очень вкусно. Я обратила внимание, что большие стручки сладкого красного перца Шаману и Слаю подали целыми, а мне мелко нарезанными. Это меня заинтересовало. Слай долго хихикал, но обещал просветить нас с Шаманом на сей счет после того, как мы вернемся в наши комнаты. Стоит ли говорить, что темпы поглощения пищи ускорились в геометрической прогрессии!

История с перцем оказалась просто замечательной, а точнее — не история, а легенда, символика которой стойко вошла в жизнь церрян.

В те времена, когда на всей Церре городами считались замки, а пригородами — близлежащие деревни, мелкие княжества вовсю вели между собой постоянные междоусобные войны. Оно и понятно: развлечений-то у сильных мира сего наличествовало раз, два и обчелся. Надо же было как-то на людей посмотреть и себя показать, а до рыцарских турниров вокруг Круглого Стола они еще не додумались.

И вот однажды один из этих «веселых ребятишек» вместе со своим славным войском напал на горемычного соседа и в порядке, как ему показалось, очень оригинальной идеи, угробил все мужское население от мала до велика. Как-то уж так получилось, что все женщины этого княжества куда-то запропастились, то ли в лес по ягоды, то ли на какое-то особенное богомолье, куда даже мальчиков-младенцев брать было не положено, то ли еще зачем, но грозный вояка так разозлился, что некого ему в плен брать, что в ярости отправился восвояси, начисто забыв о произведенном завоевании.

Воротившиеся домой с дочками и внучками женщины, как полагается, долго плакали по поводу утраты всего мужского населения, а когда немного пришли в себя, то не на шутку озадачились вставшей перед ними демографической проблемой. Дочки и внучки по молодости лет, не понимая, в чем дело, просто горевали по отцам и дедушкам, а также по братишкам, с которыми интересно играть. Но старшее женское поколение встало перед выбором — бросать насиженное место и идти в другие края, населенные мужчинами, или смириться с горькой участью, полагаясь на милость богов, или на то, что какой-нибудь заезжий воинский отряд сочтет их земли привлекательными и останется здесь жить.