Елена Ершова - Поцелуй василиска

Он подкрался, как всегда, незаметно, наверное, так ходят альтарские воины, ступая бесшумно, как кошки.

— Ни о чем, Шэн, — рассеянно отозвалась я, накручивая локон на палец. — Тебе удалось встретиться с его величеством?

Альтарец вздохнул:

— Увы, госпожа. Фессалийский король непреклонен, как могучий дуб в бурю, хотя я и чувствовал его страх, чувствовал, как гниют его корни. Он осознаёт, как важен для страны василиск, и осознаёт, что под угрозой войны может рухнуть в любой момент, но все равно цепляется за почву, чего-то ждет… Знать бы, чего.

«Моего решения, — мелькнуло в голове. — Максимилиан ждет моего решения, он воспользуется ситуацией, чтобы заполучить новую фаворитку».

— Со мной он будет говорить, — медленно произнесла я, подбирая слова. — Я уверена. Если бы я могла каким-то образом повлиять на него… Убеждением ли, магией… чем угодно, Шэн. Только не так, как он действительно жаждет.

Я поняла, что сболтнула лишнего, и прикусила язык, побелев. Ю Шэн-Ли внимательно глянул на меня, блеснув глазами-маслинами, но ничего не сказал. Быть может, все понял по моему лицу. Он только пощипал себя за подбородок и ответил:

— В моей стране, госпожа, в величественных горах, макушкой подпирающих небо, там, куда раз в сезон спускается Небесный Дракон и отдыхает на облаках, растет священное дерево гиш. Оно зацветает лишь раз в десять лет, и пыльца его цветов заставляет забыть о земных горестях. Во время цветения эту пыльцу собирают монахи-отшельники, они растирают ее со смолой, травами и молоком горных коз, прячут в маленькие бочонки, где отвар настаивается еще десять лет. После чего его можно употреблять…

— Почему вы рассказываете это мне? — спросила я, подняв вопросительный взгляд.

— Потому что этот отвар способен изменять сознание человека, — серьезно пояснил Ю Шэн-Ли. — Одна капля способна придать нечеловеческих сил, две капли — погрузить в сладостные грезы, три — в неизбывное горе, а четыре сделают сознание податливым, как влажная глина. Такому человеку можно приказывать что угодно, и он исполнит.

Мое сердце заколотилось быстрее, я вскочила с кресла и бросилась к альтарцу, сжала его плечо:

— Зелье подчинения? О Шэн! Это рискованная затея, но…

— Но если вы сможете подлить его королю в напиток, он будет выполнять все, что вы ему скажете, в течение двадцати минут, не более и не менее.

— Мне хватит, чтобы подписать помилование Дитера! Где это зелье, Шэн? У тебя есть оно?

Ю Шэн-Ли покачал головой, к моему разочарованию.

— Его трудно достать, госпожа. Альтарские монахи пуще глаза хранят секрет изготовления зелья из дерева гиш, и его использование жестко… как это? — Он наморщил лоб. — Регла… мен?

— Регламентировано, — подсказала я.

— Именно, — подтвердил Ю Шэн-Ли. — Монахи считают, что его нужно использовать лишь в крайнем случае, когда вопрос касается жизни и смерти.

— Но вопрос касается жизни и смерти, Шэн! — Я схватила его за руки. — Умоляю, как можно его достать? Я поеду сама! Оседлаю виверну и…

— Похвальное рвение, госпожа Мэрион, — одобрительно произнес альтарец и пожал мои ладони. — Но вы не знаете дороги, не знаете альтарского языка, и вы будете полезнее здесь. Я полечу сам, Грета слушается меня, я достану вам зелье. Три дня. Вы дадите мне три дня?

— Дам, — с готовностью согласилась я. — Но чем мне расплатиться, Шэн? Что я могу дать монахам-отшельникам? Наверняка они не примут ни золота, ни драгоценных камней.

— Вы правы, госпожа, — поклонился Ю Шэн-Ли. — Монахи отличаются крайним аскетизмом и давно отказались от земной жизни, обитая вдали от людей и питаясь лишь молитвами и солнечным светом. Вы можете дать им только то, что принадлежит вам лично, что является вашей частью. Исследуя ее энергетику, они узнают, сколь сильна ваша любовь и сколь необходима вам помощь.

— Я дам им, — решительно заявила я. Взгляд упал на столик, где стояли ароматические палочки, лежали засушенные цветы, зеркало и маникюрные ножнички. Мысль мелькнула, как молния. Бросившись к столику, я оттянула локон и затаив дыхание отхватила его у самого виска. — Вот, Шэн. Достаточно ли будет этого?

Я протянула прядь альтарцу. Он принял ее с поклоном и спрятал в маленький стеклянный медальон.

— Этого будет достаточно, госпожа, — эхом откликнулся он. — Ваша задача теперь тянуть время и постараться отсрочить наказание.

— Мы справимся, — кивнула я. — Я, Жюли и Ганс. Сделаем все возможное. Торопись, Шэн! И пусть твоя дорога будет гладкой, как скатерть!

В порыве благодарности я бросилась альтарцу на шею и обняла его. Он осторожно погладил меня по спине, потом поцеловал в лоб.

— Моего друга благословил сам Небесный Дракон, — промолвил альтарец. — Вы посланы ему небом, госпожа.

Шэн улетел, а новостей никаких. Я не привыкла сидеть сложа руки, ожидание сводило с ума, но еще больше нервировала неопределенность. Что там с Дитером? Жив ли он?

«Жив», — подмигивал лунный кулон, и я гладила его, точно через камень до меня доносилась частичка тепла моего генерала.

Через Ганса я подала прошение о свидании, но адъютант вернулся мрачнее тучи и протянул мне ответ, подписанный рукой Максимилиана:

«Жду вас, герцогиня. Вопрос решится тет-а-тет».

Размашистая витиеватая подпись и королевская печать.

Я в сердцах скомкала бумагу и швырнула в камин.

От скуки я просила Ганса научить меня запрягать Крошку Цахеса. Без своей зубастой мамочки маленький виверн вел себя гораздо спокойнее, давался гладить и кормить себя с ладони.

— Женщине не пристало ездить верхом, — сквозь зубы возражал Ганс.

— Но я только хочу его приручить, — улыбалась я, отчасти развлекаясь, поддразнивая этого не по возрасту серьезного и немного заносчивого паренька. — В конце концов, я теперь тоже его хозяйка.

Виверн закрывал складчатые веки и скрипуче мурлыкал, тыкаясь влажной мордой в мое плечо. В итоге Ганс пообещал научить меня верховой езде, но прежде взялся переоборудовать седло специально для меня, сделав дополнительные крепления и поручни.

От Гретхен, горничной королевы, тоже новостей негусто. Все, что я успела узнать, это режим дня ее величества: подъем, туалет и прогулка, завтрак, обед и ужин, работа с бумагами и заседание придворного совета. При достаточно плотном графике трудно крутить шашни за спиной супруга, но Анна Луиза умудрялась. По словам Гретхен, в ее будуаре хранилась шкатулка с драгоценностями, которую ее величество всегда запирала на ключик, а ключ носила с собой.

— И самое важное! — Тут Жюли округлила глаза и придвинулась ближе. — Гретхен говорит, что недавно среди драгоценностей в шкатулке ее величества появился перстень с гранатом.