Елена Ершова - Поцелуй василиска

— Уборка подождет, — звенел ненавистный мне голос Анны Луизы. — Я устала, Гретхен, и хочу ванну. Почему еще не приготовлена?

— Я не знала, что вы вернетесь раньше…

Послышался звонкий шлепок, я вздрогнула и уронила тряпку. Кажется, я была права насчет методов воспитания слуг в королевской семье.

— Дрянь! — визгливо пролаяла Анна Луиза. — Да как ты смеешь указывать, когда ее величеству надлежит возвращаться с совета? Кто ты такая?

— Простите, ваше величество, — всхлипывала бедная Гретхен. — Простите… я сейчас приготовлю…

Дверь распахнулась так неожиданно, что я едва не нырнула головой в камин. Анна Луиза, в пышном бирюзовом платье, так хорошо гармонирующем с ее колкими глазами ледяной королевы, воткнула в меня холодный взгляд и требовательно спросила:

— Это кто еще такая?

— Новая горничная, ваше величество, — испуганно из-за спины ответила Гретхен. — Она чистит камин, но уже скоро закончит. Правда, Ханна?

Вспомнив о своей роли, я скосила глаза к переносице и замычала. Анна Луиза покачнулась, взявшись рукой за наличник, и презрительно вздернула губу.

— Что за безмозглая курица! И как таких берут в слуги? — Она фыркнула, и я почувствовала едва уловимый запах вина. Кажется, королева неплохо провела день, и теперь в ее голове шумел хмель. — Ты не умеешь говорить, что ли? Кланяйся королеве, дура!

Я затрясла головой, и с волос посыпались пепел и сажа.

— Она слабоумная, ваше величество, — поспешила пояснить Гретхен. — И почти не разговаривает. Дозвольте я сейчас ее уведу…

— Не стоит. — Анна Луиза скривила физиономию и развернулась в дверях. — Пусть лучше натаскает воды, я хочу ванну.

Она капризно притопнула туфелькой и исчезла в соседней комнате. Я бросила тряпки и кинулась за Гретхен, но думала вовсе не о незаконченной работе и не о ванне. Кажется, у меня получилось! В такой перемазанной замарашке вряд ли признают герцогиню Мейердорфскую, и мне это как нельзя на руку.

Гретхен показала, где можно набрать воды и подогреть ее на огне, и пока я пыхтела, носясь с полными ведрами, она раздевала свою госпожу, а та все бубнила под нос:

— Какой же тупица мой дражайший супруг! Он должен слушать меня с открытым ртом, а вместо этого смеет перечить. Кто предсказал бунт у узкоглазых ящериц? Ты помнишь, Гретхен?

— Конечно, вы, ваше величество! — с готовностью отвечала служанка.

— Конечно! — фыркнула Анна Луиза и гордо распрямилась, хотя от хмеля ее малость заносило, но она все еще держалась молодцом. — Без меня он так и остался бы безвольным тюфяком, только и способным, что скакать по горам за какой-нибудь лесной тварью, отъедать пузо и щипать за задницы фавориток! Я бы умерла со скуки, Гретхен, если бы не милейший герцог фон Баттенберг.

С этими словами она опустилась в воду, смягченную розовым маслом, и блаженно прикрыла глаза. Несмотря на возраст, королева выглядела прекрасно и держала себя в форме, на бедрах ни малейшего намека на целлюлит, груди налитые и тяжелые, живот плоский. Интересно, был ли с ней близок Дитер? Я нахмурилась и прикусила губу, почувствовав укол ревности.

— Этот молодой выскочка целовал мне руку, не отрываясь, — продолжала королева, нежась в пене, пока Гретхен намыливала ее плечи. — Он недурен собой. Может, предложить ему стать фаворитом?

Тут Анна Луиза рассмеялась трескучим смехом, и ненависть снова вспыхнула в моем сердце. Королева была кошкой, для которой все прочие люди значили не больше, чем мыши. Выпустит когти, придушит и ждет, решишься ли удрать снова?

— Каждый мужчина посчитает за честь стать вашим фаворитом, ваше величество, — поддакнула Гретхен, намыливая грудь и шею, и я увидела, как блеснул ключик, висящий на тонкой золотой цепочке.

Мое сердце замерло, наверняка это ключ от той самой шкатулки, где хранится перстень с кентарийским гранатом! Но как его взять?

— Каждый, — тяжело уронила голову Анна Луиза. — Но не это проклятое чудовище! — Она дернула плечом. — Ай, криворукая! Как трешь? Скоро всю кожу с меня снимешь!

Гретхен с готовностью пробормотала извинения, и Анна Луиза снова расслабилась.

— Все равно, — пробормотала она, задремывая. — Я найду способ… прижму к ногтю… Он будет моим… моим… или… ничьим…

Я вспыхнула, едва поняла, что речь идет о Дитере. О моем Дитере! Моем муже!

Меня затрясло от злости, я уже взяла было ведро, готовая плеснуть кипяток на белые колени ее величества, торчащие из мыльной пены, но удержалась и только смотрела, как ловко порхают руки Гретхен, разминая нежную кожу, а королева расслабляется все больше, погружаясь в приятную дремоту и сон. Я даже не сразу поняла, когда Гретхен ловко сняла с шеи своей госпожи золотую цепочку и бросила ее мне. Ключик блеснул латунной головкой и упал прямо в мои подставленные ладони. Я тут же сжала его в кулаке, а сердце понеслось вскачь. Гретхен приложила палец к губам и кивком указала на дверь — беги, мол, скорее!

И я побежала, молнией бросилась в алый будуар, стараясь ступать как можно неслышнее в своих мягких стоптанных башмачках. Времени было отпущено не так много. Успею ли?

Удручало, что Гретхен рассказала про шкатулку, но не рассказала, где ее найти. Неужели придется перерыть будуар вверх дном?

Первым делом, конечно, я обшарила трюмо. На столике ничего не было, кроме склянок с духами, небрежно скомканного умывального полотенца, разнообразных шпилек и искусственных цветов для волос. Тройное зеркало отразило мое перепачканное лицо и лихорадочно блестящие глаза.

— Ищи, ищи, ищи! — бормотала я себе.

Открыла платяной шкаф, и на меня чуть не выпал ворох разноцветных платьев, украшенных лентами, кружевами, самоцветами, пайетками и бисером, декольтированные и закрытые, бальные платья и платья для прогулки. Я в отчаянии попыталась разгрести их отмытыми горячей водой руками, но быстро поняла, что на это, должно быть, уйдет целая жизнь. И остановилась, кусая губы.

— Где же? — в отчаянии прошептала я и привычно сжала лунный кулон, с которым не смогла расстаться, даже переодевшись в простушку. — Дракон-хранитель, помоги!

Слова вырвались у меня помимо воли. Я вздрогнула и ощутила, как кулон кольнул мою ладонь, отяжелел и повел в сторону. Я повернулась вслед за ним. Кулон нагрелся, запульсировал теплом, и сквозь пальцы я заметила тусклое свечение.

— Ты знаешь, где? — обрадовалась я. — Помоги, помоги!

Цепочка в моей руке натянулась и отклонилась снова. Я шагнула влево, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Если взять правее — сияние пропадало, а камень остывал, а если идти сначала влево, потом все прямо, то свечение становилось интенсивнее, ладонь жгло, и я чувствовала ликование. Магия! Конечно, ведь в этом мире существует магия, и я стала владелицей родового артефакта, который принял меня как свою хозяйку, оберегает и помогает в трудную минуту.