Елена Ершова - Поцелуй василиска

— Сто-ойте! Остановитесь немедленно! Приказ короля!

— Виверны! Господи, виверны! — заверещали в толпе.

Послышался топот ног по брусчатке, тень наклонилась вбок, хлопнуло крыло, точно натянутый ветром парус. Я услышала знакомый скрипучий рев и заплаканными глазами проследила, как, сделав над нами круг, Крошка Цахес полоснул когтями по зеркалу. Оно лопнуло и обдало нас фонтаном колючих брызг. Я вскрикнула, выворачиваясь на путах:

— Дитер! Ди…

Мой крик потонул в новом реве чудовища и надменном вопле королевы:

— Что за самоуправство? Стража! Палач! Немедленно вернуться! Это приказ!

— Замолчи! — Краем глаза я увидела, как из седла приземлившегося Цахеса выпрыгивает сам Максимилиан Сарториус Четвертый.

Однако же в каком виде! Грива волос встрепанна, как солома, лицо мертвенно-бледное, губы синюшные, под глазами тени, а плохо заправленная в брюки рубаха треплется на ветру, будто лохмотья бедняка.

Следом за королем на постамент спрыгнул Ю Шэн-Ли, и мое сердце заныло от волнения и радости.

— Пришел! — выдохнула я и обмякла на веревках.

Альтарец подхватил меня за талию, заглянул в лицо:

— Вы живы, госпожа?

— Почему… так долго? — прохрипела я.

Мир отчего-то размазался, посерел. Такие важные, такие необходимые слова: «Дитер! Спаси Дитера!» — рвались из горла, но выходили только хрипы. Я только услышала, как лезвие клинка лязгнуло о ножны, почувствовала, как веревки натянулись и лопнули, и ответ Ю Шэн-Ли прозвучал издалека:

— Браслет сработал, госпожа. Но в королевском дворце случился невероятный всплеск магической силы… в браслете произошел сбой, и я потерял ваш след. Пришлось срочно вылетать во дворец…

Я приоткрыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Одежда Шэна расплывалась красным пятном, виверна сопела, порыкивая на зевак, рядом продолжала грозно кричать королева:

— Ты сам подписал приказ, Максимилиан! Своей собственной рукой! Ты…

— Я был невменяем! — в ярости заорал король. — Ты травила меня, ведьма!

Опираясь на плечо Ю Шэн-Ли, я поднялась, покачиваясь на слабых ногах и придерживая разорванное платье. Руки дрожали, по щекам текли слезы, в голове колотилась только одна мысль: «Дитер!»

— Что с Дитером? — наконец проговорила я вслух, едва ворочая тяжелым языком.

Оттолкнув альтарца, я ухватилась рукой за столб, с которого все еще свисали обрывки веревки. Сделала шаг, другой. Ю Шэн-Ли оказался быстрее меня. Бросившись к генералу, он снова взмахнул своим отточенным ножом и взрезал веревки — раз, два! Дитер кулем скатился со своего импровизированного эшафота и остался лежать, неподвижный и молчаливый.

— Дитер, — позвала я, холодея от нехорошего предчувствия.

За спиной притопнула ногой королева:

— Стража! Вы должны исполнять приказ! Слышите?! Немедленно!

— Приказ недействителен, дорогая, — холодно ответил король.

А я, пошатываясь, подбежала к мужу. Он лежал на спине с плотно закрытыми глазами и мелко дрожал, точно в ознобе.

— Мэрион, — сорвалось с посеревших губ. — Не вижу… ты тут?

— Я тут, любимый, — едва не плача, ответила я, падая перед ним на колени. — Не умирай, слышишь? Ты не можешь!

Он захрипел, царапая пальцами помост, а слух резал ненавистный голос королевы:

— На каком основании?

— На таком, что ты предательница и ведьма! — отвечал Максимилиан.

— Ложь! — расхохоталась Анна Луиза. — Наглая, отвратительная ложь! Я никогда…

— А как ты объяснишь это?! «Да будут едины сердца и королевства»! Вот доказательство! Кольцо твоего любовника!

— Ах ты! Слюнтяй! — не сдержалась Анна Луиза, и следом за ее словами послышался звонкий хлопок пощечины.

Я всхлипнула и погладила Дитера по щеке. Его кожа была холодна как лед и столь же тверда. Она серела на глазах, черные волосы выцветали до пепла, на щеках выступали капилляры, скрюченные пальцы, царапающие доски, застыли.

— Нет, — прошептала я и замотала головой, не в силах поверить в происходящее. — О Дитер! Нет!

— Стража! — продолжал король. — Возьмите ее величество под конвой! Она обвиняется в убийстве кентарийского посла и покушении на мое величество и корону! И освободите пленников! Я отменяю все предыдущие приказы! Живо! Немедленно! Сию минуту!

— Поздно, — горестно проговорил Ю Шэн-Ли. — О горе, добрая госпожа! О горе, друг мой! Все кончено… Василиск посмотрел в зеркало…

— Этого не может быть! — закричала я, хватая Дитера за плечи. — Проклятие должно быть разрушено! Оно спадет, когда василиска полюбят всем сердцем! А я люблю тебя, слышишь?! Люблю, люблю!

— И… я, — шевельнулись каменеющие губы. — Всегда буду… любить тебя… пичужка…

Дитер выдохнул, изо рта вылетело облачко пыли, потом грудь замерла и больше не поднималась. Я в панике схватила его за руку, но ощутила камень.

— Люблю! — повторила я и, застонав, упала на гранитное тело.

Знакомо обожгло шею, наверное, это проснулась магия кулона, но был ли в этом смысл теперь? Мир раскололся и умер.

Я больше ничего не видела и не чувствовала. Наверное, где-то надо мной по-прежнему летел Небесный Дракон, убегая от круглого, оранжевого, как апельсин, солнца, и звездная Роза по-прежнему цвела в недосягаемой вышине. Не для нас с Дитером. Ни для кого больше. И я рыдала безутешно, отдавая камню всю нерастраченную любовь, всю тоску и боль, прощаясь с надеждой на счастье. А мертвый камень молчал, и я не знала, как дальше жить одной…

— Как жить? — простонала я вслух. — Прости, что поздно поняла, как ты мне дорог, любимый! Прости, что не смогла спасти…

Дрожа от горя, я снова коснулась холодных губ Дитера. Слезы покатились по щекам и капнули на каменный лоб, и по нему ползла паутинка трещин. Кулон ожег меня снова, да так, что я вскрикнула и откачнулась, схватившись за шею ладонью. Теперь треснула щека Дитера, с его окаменелых волос полетела пыль. Застывшая рука задрожала, пальцы согнулись и разогнулись, посыпалась сухая каменная крошка. Я вскрикнула от неожиданности, почувствовав, как они сомкнулись вокруг моего запястья.

— Проклятие снимет… — проскрипел утробный голос, и похожий на голос Дитера, и одновременно чужой, — наследница знатного… рода… которая полюбит… всем сердцем…

И камень открыл глаза.

Полыхнула золотая молния. Я вскрикнула, инстинктивно пытаясь закрыться рукой, но Дитер держал крепко. Кулон накалился и гудел от напряжения, вокруг нас копилась магическая энергия, воздух трещал, кружились и вспыхивали золотые искры. Потом что-то толкнуло в грудь. Я дернулась и закричала, чувствуя, как сквозь меня проходит многократно усиленный магический разряд. Кулон обуглился, как прогоревшая головешка.

— Но ты… другая, — договорил чужой голос.

Меня тряхнуло в последний раз, и я в изнеможении упала рядом с Дитером, одной рукой все еще держась за него, другой — за раскаленный кулон. Кожу жгло, но я почти не ощущала боли.