Яцек Пекара - Пламя и крест. Том 1.

Почти в тот же момент рядом с его плечом просвистел камень, попав лошади прямо в лоб. Одновременно он услышал болезненное ржание коня и рёв нескольких глоток. Краем глаза он увидел, что из зарослей вывалились несколько крестьян и теперь несутся в его сторону что есть сил. У одного в руках были вилы, у второго - дубинка, у третьего, похоже, топор... Ещё один камень на два пальца разминулся с головой Ловефелла. И тогда, к сожалению, его натренированный и послушный жеребец поднялся на дыбы. Инквизитор крепче схватил поводья, чтобы обуздать коня, но лошадь боком врезалась в парня. Тот потерял равновесие и упал на дорогу. Ловефелл не успевал его спасти. Он ударил лошадь шпорами и галопом помчался в сторону замка, левой рукой крепко прижимая к себе девочку. Она была важнее всего, и её следовало спасти любой ценой. Но он сделал единственное, что мог, чтобы помочь парню. Он потянулся к копью, покачивающемуся у седла, развернулся, размахнулся, прицелился и бросил. Бросил так, чтобы оно воткнулось в землю рядом со щекой лежащего на краю дороги черноволосого.

– Так-то ты отплатил за мою доброту, сукин сын?! – Заорал он достаточно громко, чтобы быть уверенным, что его услышали все вокруг.

А потом снова пришпорил коня и, склонившись в седле, помчался к воротам замка. Рядом с его ухом вжикнула стрела, но после этого он уже знал, что и он сам, и Анна-Матильда, теперь в безопасности.

У Людвига Бастарда были пламенно-рыжие волосы, орлиный нос и неприятные шрамы на левой щеке. Он восседал в высоком изукрашенном кресле, рядом с ним на подобном кресле сидела высокая женщина с кротким лицом юной Мадонны и высоко уложенными волосами цвета воронова крыла.

– Приветствую вас, господин Людвиг, и вас, госпожа, и от всего сердца благодарю за то, что вы спасли жизнь мне и девице, которая находится под моей опекой, – поклонился инквизитор. – Позвольте представиться, – продолжил он. – Я Арнольд Ловефелл, и я имею честь быть посланником Светлейшего Государя, что я незамедлительно могу доказать, предъявив вам соответствующие бумаги.

– Так предъявите, – приказал Бастард.

Инквизитор нагнулся, вытащил нож и осторожно разрезал голенище сапога. Вытащил плотно свёрнутые в рулончик императорские документы. Он вручил их слуге, который затем передал бумаги Людвигу. Бастард внимательно изучил письмо.

– Милостивый Государь просит оказать вам помощь, так скажите, как я могу это сделать, – сказал он без лишних предисловий, когда ознакомился с документом.

– Дайте мне денёк отдохнуть и, по милости своей, приютите в замке, ребёнка, которого я вывез из пожара. Эта девочка – Анна-Матильда Витлебен, последняя из рода...

– Так значит, Лотар мёртв, – мрачно заключил Бастард. – А ещё в прошлом месяце мы охотились вместе. Господи, прими его в Царство своё. – Он размашисто перекрестился.

– И да осияет его свет вечный, – добавил Ловефелл. – Жена и две старшие дочери также отправились уже к свету Господню, – добавил он чуть позже.

– Вы видели это своими глазами?

«Интересно, что бы он сделал, если бы я сказал ему, что ел жареное мясо барона», – мелькнула у инквизитора мысль. – «Наверное, он и меня прикажет изжарить на вертеле, а может, даже заставит меня отведать собственной плоти».

– Имел такое несчастье, – подтвердил он, склонив голову.

– Расскажите, – коротко приказал Людвиг.

– Простите. – Инквизитор направил взор на даму, сидящую рядом с Бастардом. – Но я бы предпочёл ознакомить вас с этой печальной историей с глазу на глаз.

– Расскажите, – отозвалась дама звучным голосом, – не обращая внимания на слабость моего пола. Уверяю вас, вы не расскажете ничего, чего бы мы не слышали раньше от других беглецов.

Ловефелл, поставленный перед необходимостью, изложил всё, что видел, стараясь, однако, осторожно подбирать слова, учитывая присутствие женщины. Впрочем, даже, осторожно рассказанная история оказала устрашающее воздействие на людей, для которых не было обыденным соприкосновение со столь ужасной жестокостью.

– Боже, Боже, Боже... – прошептала дама, когда он закончил.

– Там не было Бога, – с искренней ненавистью в голосе прервал её Бастард. – Скажите мне, господин Ловефелл, – он повернул искажённое гневом лицо в сторону инквизитора, – что делал Бог, когда моего двоюродного брата пекли на вертеле, а его жене сжигали внутренности?

Инквизитор не собирался дискутировать с рыцарем о вере, религии или Боге. Так что он только смиренно склонил голову, будто его угнетало бремя этого вопроса, и он не мог найти на него ответ.

– Некоторые говорят, что он смотрел со своего небесного престола и смеялся до колик, и чем громче доносились до его ушей стоны убиваемых, тем громче он смеялся.

Инквизитор смолчал, хотя Бастард зашёл сейчас слишком далеко.

– Я, однако, верю в нечто другое, господин Ловефелл. Я верю, что Его просто нет...

– Прекрати, Людвиг, –обратилась к рыцарю дама. – Не богохульствуй, ради Бога!

– Я не богохульствую, ибо мне некого хулить. – Бастард засмеялся безумным смехом. – В небесах, на которые мы смотрим с надеждой, живёт лишь пустота, господин Ловефелл, – он на мгновение умолк и тяжело дышал. – Вы не протестуете? А может, вы согласны со мной? – В его вопросе слышались нотки презрения, с которым уверенный в себе и своей правоте аристократ мог бы разговаривать с нищим оборванцем.

– Смиренно признаю, что я не настолько образован, чтобы посвятить себя богословским размышлениям, – тихо сказал Ловефелл. – И единственная проблема, которая меня занимает, это как можно лучше исполнить волю Светлейшего Государя, которую он изволил изложить мне собственными губами.

Бастард фыркнул.

– Я вижу, вы искушённый придворный, господин Ловефелл, но я вспоминаю, что говорит Писание: «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет».

«Удивляет эта манера вероотступников ссылаться на библейские цитаты», - подумал инквизитор, но, конечно, не произнёс ни слова. Если Бастард хотел порвать с Богом и верой, то это было только его дело. До поры...

– Эх! – Бастард махнул рукой. – Что попусту болтать языком. Вернёмся лучше к вашим делам. Девочка пусть остаётся, и я позабочусь о ней как о собственной дочери. Вам, если надумаете ехать дальше, я дам в дорогу всё, что вам нужно. Свежего коня, припасы, деньги, если вам не хватает. Не дам только людей, ибо не хочу их потерять.

– Покорнейше благодарю вас, ваша милость, – поклонился Ловефелл. – За ребёнком я вернусь, как только восстание утихнет, ибо Светлейший Государь повелел мне отвезти её в Аахен, чтобы она находилась при императорском дворе.

– Конечно, императорский лучше, чем мой, – согласился Бастард. – Для девочки это тем лучше, что император как раз и найдёт ей жениха из хорошей семьи. Иначе что бы делала сирота? Замок сожжён, владения разорены... Пройдут годы, прежде чем всё это... – он не закончил и только снова махнул рукой.