Владимир Пекальчук - Предай их всех [СИ]

— По вашим обычаям — да. По обычаям моего народа — не совсем, ведь я мужчина.

— Теперь я ничего не понимаю.

Дроу терпеливо объяснил:

— У нас женщины выше и сильнее мужчин, кроме того, наша богиня принимает служение только от женщин. У моего народа — полный матриархат, мужчины не имеют никаких прав, кроме пожалованных своей госпожой.

Мирдана обдумала услышанное.

— А я и не знала, что у вас так, — сказала она.

— Вы еще очень много не знаете о нас — и поверьте, что не много потеряли.

В этот момент прямо из-за угла появился Кархад собственной персоной. Мирдана сразу же забыла о телохранителе отца и радостно улыбнулась другу детства.

— А ты не очень-то и спешил. Заставил меня поволноваться.

Кархад тоже улыбнулся и с поклоном произнес:

— Безмерно счастлив вновь лицезреть вас, прекраснейшее высочество. Стыдно признаться — опоздал, потому что парики мерял… Как-то страшновато было без парика на глаза показаться…

— Это говорит человек, дравшийся с толпами ханнайцев?

— Да вот и я подумал, что это малодушно — парик носить.

Принцесса придирчиво его осмотрела:

— Да уж, обкорнали ухо тебе слегка, но это ерунда, ты им меч не держишь. А что с рукой?

Молодой рыцарь продемонстрировал левую руку без мизинца и с укороченным безымянным пальцем:

— Тоже ерунда. Просто крепление щита надо будет немного переделать.

— И угораздило же тебя…

— Меня не угораздило — напротив, я редкий везунчик.

Тут он обратил внимание, что парень в дублете — не лакей, и, как того и требует этикет, вежливо поздоровался.

— И вам приветствие, коль не шутите, сэр рыцарь, — ухмыльнулся дроу.

— Ты!! — узнал его Кархад.

— Он самый я.

Мирдана уловила напряженность между ими обоими. Не поладили? Или Кархад недолюбливает темных эльфов? Это она скоро выяснит.

— Сейчас будет второй танец, — сказала принцесса Кархаду, — угадай, с кем ты танцуешь?

Тот, позволяя ей увлечь себя ближе к центру, бросил косой взгляд на дроу и ответил:

— С самой прекрасной леди на этом балу?

— Не угадал, льстец. Со мной.

В этот момент за спиной раздался грохот падения и звон разбитых бокалов. Мирдана и Кархад одновременно обернулись.

На полу у ног дроу лежали слуга, разносивший напитки, и Вайтреллинэль, один из двух придворных магов. На лице слуги — ужас и растерянность, эльфа же буквально перекосило от злости.

И в этот момент дроу громко и отчетливо, чтобы весь окружающий честной народ услышал, произнес:

— А я думал, все эльфы очень ловкие и проворные…

Вайтреллинэль поднялся, левой рукой стряхивая с камзола то, что еще не успело впитаться, правая сжалась в кулак, и Мирдане показалось, что меж пальцев у него струится дымок. Взгляд, полный бешенства, буквально пытался прожечь дроу, но тот сохранял полную невозмутимость.

— Ох, простите мне мою неучтивость, я не имел в виду ничего обидного, просто удивился слегка, что столь ловкий господин, как вы, упал на ровном месте, да еще и прямо на слугу, — сказал он.

Принцесса хорошо видела мучительную борьбу на лице мага, но затем тщательно выпестованное в каждом эльфе самообладание взяло верх над гневом. Вайтреллинэль резко развернулся и пошел прочь из зала.

— Да ты успокойся, приятель, — обронил дроу слуге, — все видели, что ты не виноват, этот эльф сам на тебя свалился. Убери тут быстренько и никаких проблем.

— Гребаный дроу, — процедил Кархад настолько тихо, что принцесса не столько услыхала его слова, сколько угадала, что он сказал.

— Что такое? — насторожилась Мирдана.

— Готов прозакладывать свой герб, что это дроу толкнул Вайтреля… Или подножку поставил. Недомерок…

— Зачем ему так делать?

— Это я у него сам спрошу… попозже.

В этот момент музыканты заиграли громче: начался второй танец.

Побег из темницы Цитадели прошел без сучка, без задоринки. Правда, правильнее было бы назвать его не побегом, а уходом, потому что Владыка и его отряд попросту перебили или рассеяли всех, кто мог бы встать у них на пути. Весь двор Цитадели был усеян трупами тех, кому Норлаш так хотел отомстить, на пути к городским воротам несколько раз попались тела стражников. Воистину, смертным не дано противостоять столь могущественным существам, как Владыки: он вошел в город, проложил себе путь к своей цели и так же ушел, и никто не смог ему помешать. Теперь проклятые храмовники мертвы, их потери ужасны… и Норлаш поймал себя на мысли, что сожалеет об этом. Они умерли, им уже не придется пережить того ужаса, той страшной агонии, которая ожидает Сангарию, если Владыка и Норлаш преуспеют.

Колдун уехал из города верхом на коне одного из убитых рыцарей, хотя держаться в седле ему, ослабевшему в заточении, было непросто. Злость придала сил, и всю дорогу от Цитадели до ворот он вопил, проклинал, грозил страшными карами и потрясал кулаком. Пусть знают, твари дрожащие, что их ждет.

Лагерь маленького отряда располагался в небольшом овраге в нескольких верстах от города, и здесь Норлаш среди нескольких громил с удивлением заметил своего ученика, Малантуса из Виргемы.

— Какое счастье снова видеть вас, учитель! — воскликнул он.

— А уж я-то как счастлив… Как ты тут оказался?

Вскоре чернокнижник уже знал детали своего освобождения. Поисковая группа Владыки наткнулась на храмовников, везущих нерадивого Малантуса, и освободила его, потому что Малантус говорил на языке демонов, а Владыка нуждался в переводчике. Вот тут Норлаш слегка озадачился. Владыка, не знающий ни одного языка смертных? Странное дело, ведь демоны говорят на любом наречии.

Что не менее странно — так это способ выхода на него, Норлаша. Демон-владыка, оказывается, приперся, не имея никакого понятия о великом чернокнижнике, и по чистой случайности узнал о нем от Малантуса, когда допрашивал его на предмет источника силы. Таким образом, богоравный завоеватель приперся в Сангарию, не имея ни плана, ни сведений о мире, который собрался завоевывать. Хотя… если вдуматься, тот, который может войти в укрепленный город силами едва ли тридцати бойцов, пролить реки крови, разгромить могущественный орден и беспрепятственно уйти, в особых планах не нуждается. Пришел, победил, ушел. Хотя с эльфами, надо думать, этот номер так легко не пройдет.

— Итак, колдун, где манускрипт, который мне нужен? — спросил Владыка, бесцеремонно прервав разговор Норлаша и Малантуса, — времени терять нельзя.

— Ты шутишь, о великий? Я на ногах едва держусь, не говоря уже о том, что мне бы не помешало подкрепиться. Ты-то велик и могуч, а я всего лишь больной, изможденный смертный.

— Так может, раздобыть повозку? Или лучше экипаж? — подсказал Малантус.

— Говори на моем языке! — потребовал Владыка.