Владимир Пекальчук - Предай их всех [СИ]

— А если он не согласится?

— Тогда ты с подозрением в голосе и взгляде спрашиваешь, мол, господин префект, неужто у вас есть дела поважнее, чем интересы страны? Он не сможет отказаться от участия в деле государственной важности. Так вот. Префект на встречу с гонцом ходил в плаще с капюшоном, скрывал личину свою — так что посыльный знает адресата, но не в лицо. Таким образом, я получу письмо, а курьер отправится обратно и доложит, что передал. В ту же ночь я переоденусь гонцом и, когда Фиррус бросится искать его — я передам ему письмо. Но мы уже будем знать его содержание. И тебе потребуется пара верных людей, которых ты сделаешь стражниками и поставишь на северной дороге, на заставе недалеко от столицы. Именно они, увидев гонца, оповестят тебя до того, как гонец встретится с префектом…

— А как они узнают гонца?

— По счетной решетке.

Кархад приподнял брови:

— Не понял?

— Гонец маскируется под обычного почтового гонца, — терпеливо пояснил дроу, — который возит туда-сюда купеческие письма да новости. Однако оба раза, когда я наблюдал его встречу с префектом, он давал ему счетную решетку. Письмо, надо думать, в рамке решетки. Остальные письма в его котомке — ненастоящие. Для отвода глаз. Гонец, прибывая вечером, всегда отбывает утром, ни с кем более не встречаясь, и увозит почту обратно. Так вот. Твои люди при досмотре узнают гонца именно по счетной решетке, это не тот предмет, который обычно можно найти у гонцов. И тогда его задержат немного под любым предлогом, а один из них предупредит тебя. Разумеется, оба не должны знать ни деталей, ни о заговоре вообще.

— Понимаю. И что дальше?

— Почитаем письмо — будем знать. А пока все, что у нас есть — Фиррус.

— А если письмо будет зашифровано?

Р'Энкор искренне расхохотался:

— Записи того барона тоже были зашифрованы, и что?

— Так ты еще тайнописи разгадывать умеешь?

— А то. — Дроу встал и двинулся к двери, но обернулся: — кстати, кристалл правды у тебя есть?

— Нет, вернул королю. А что?

— Попроси снова. Или сам купи у жрецов.

— Зачем?

— Затем, что он необходим нам для нашего дела. Поскольку я дроу и ты мне не веришь на слово — у тебя должна быть возможность проверять мою правдивость.

Кархад едва не засмеялся:

— Угу, как же. Ты не далее как час назад подставил меня, хотя у короля был кристалл!!

— Хе-хе… Я сказал тебе на балу, что коровье дерьмо добавлено в рецепт мною. Ты сказал королю, что оно там было лишним. Но это не одно и то же. Дело в том, что в настоящем рецепте используется помет рофа, коров в Подземье нету. А здесь нету рофов, потому мне пришлось заменить компонент похожим. Но тебе я сказал это так, чтобы ты понял меня неправильно. Наше сотрудничество я спланировал еще тогда, мне требовалось публично сделать тебе пакость, просто ты очень долго не говорил этого королю.

Кархад вздохнул.

— Слушай, а почему за тобой такая дурная слава, если ты никого не предавал? Говорят, что ты всегда предаешь тех, кому служишь.

— Вранье. Вот тебе пример. Меня нанял один дворянин, убить другого дворянина. Причем потребовал, чтобы жертва перед смертью помучилась и чтобы обязательно знала, за что умирает. Что ж, он платит, его воля — закон. Я воткнул жертве нож в живот и повернул, обрекая на мучительную смерть, затем сказал, кто именно меня нанял. Тем самым мое обязательство перед нанимателем было полностью выполнено, я стал свободен. И тогда немедленно предложил свои услуги смертельно раненому. Ну он, конечно же, нанял меня убить того, кто нанял меня убить его. Я никогда не выдаю своих нанимателей — но ведь наниматель сам желал, чтобы жертва знала, кто ее заказал. Выполняя второй заказ, я вернулся и причинил такую же смерть бывшему нанимателю, в этот момент я уже не был связан договором с ним. Заметь: я не сделал ничего, что от меня не требовалось, напротив, в точности выполнил волю нанимателя. Вначале одного, затем второго. И эта история повторялась до мельчайших деталей целых четыре раза — только дворяне каждый раз были другие. Вы говорите, что мы, дроу, злы и жестоки — но не мы, а вы, люди, хотите, чтобы ваши враги непременно мучились и непременно знали, за что и от кого. А прагматичный дроу просто выполняет вашу волю. Да, со стороны все выглядит как предательство — но на практике я никого не предавал. Работать против бывших нанимателей мне никто не запрещал, если, конечно, это не было оговорено специально. И таких историй я могу тебе много рассказать. Так уж вышло, что вы, люди, твари на редкость злобные, и моими услугами пользуются, в основном, наихудшие из вас.

В этот момент снаружи донесся какой-то шум и гомон. Кархад выглянул в окно и увидел, как пара стражников, стоявших на карауле у боковых ворот, пытаются поднять с земли какого-то человека, чью ногу придавила упавшая лошадь. Бока животного судорожно ходили, голова мелко вздрагивала. Загнана.

— Кажется, он привез какие-то срочные новости, — заметил наблюдавший ту же картину дроу, — пойду-ка я в тронный зал… Не иди следом за мной, выжди, чтобы нас не видели вместе.

Кархад подождал одну минуту и быстрым шагом отправился в сторону центральных залов. На душе тревожно: вестник, мчащийся к дворцу не жалея коня, вряд ли привез хорошие новости.

К дверям, ведущим в обеденный зал короля, он подоспел аккурат одновременно с гвардейцами, ведущими под руки грязного, всклокоченного, уставшего человека, причем держали его не из каких-либо опасений: бедняга едва переставлял ноги.

— Я доложу, — кивнул Кархад сержанту, прошел мимо пары стражей у самой двери и отворил одну створку.

Король все еще обсуждал с офицерами их поход и, вероятно, планируемый демарш против далмадианского короля Клейдана.

— Прошу прощения, ваше величество, — кашлянул в кулак Кархад, — тут стража привела вестника, чья лошадь пала аккурат напротив моего окна…

— Давай его сюда, — велел король.

Гвардейцы ввели гонца, следом за ними просочился еще один стражник в закрытом шлеме, в котором Кархад без особого труда распознал Р'Энкора. Дроу молча застыл в трех шагах позади.

— Ты кто такой будешь и с чем пожаловал? — размеренно и величественно, как это он обычно делал перед простолюдом и гонцами, произнес Дэнбар.

Гвардейцы, для которых подобная интонация была условным сигналом, отпустили гонца, дабы тот мог преклонить колени, сами оставаясь начеку. Тут возникла заминка, потому что гонец почти что упал на колени, а не преклонил их, и прохрипел не вполне членораздельную фразу: у бедняги совершенно пересохло горло.

Король Дэнбар указал Винзейну на недопитую бутылку вина:

— Друг любезный, дай-ка ему горло промочить.

Выдув все, что там еще было, одним махом, вестник тыльной стороной ладони вытер усы и заговорил гораздо внятнее, хоть и сильно запинался.