Алексей Герасимов - Корона от обороны

— Нет. — удивлению фон Шиф не было предела, поскольку такого прозвания в свой адрес она действительно не слыхала.

— Ах, так нас прозывают только солдатики, господа офицеры такой бестактности не допускают… — и тут Катарина так зарделась, что любому-бы стало понятно. Да. Влюблена.

— Кроме одного, и это не бестактность, — улыбнулась Мафальда.

— Госпожа камер-фрейлина, госпожа майор… Ой, что я несу! Не губите! Не говорите никому!

— Да что вы, что вы, Катарина! Я не обмолвлюсь ни словечком, но… Кто? Кто смог покорить ваше сердце? Я же должна удостовериться, что это достойный человек.

— Ах… — девушка раскраснелась. — Ротмистр Шиллинг. Не осуждайте меня, моя обязанность за ним приглядывать после ампутации переросла в нечто большее помимо нас!

— Голубушка, да разве я могу вас осуждать? — вздохнула Мафальда и опустилась на табурет. — Это достойнейший и отважнейший человек. Вы знаете, отчего ему ампутацию производили в беспамятстве? Он же грозил пристрелить доктора, если тот с пилой приблизится. Вы… выбрали достойного человека.

— А вы? — вскинулась Катарина. — Неужто никто не задел вашего сердца?

— Задел. — грустная улыбка появилась на лице Мафальды. — Однако я его недостойна. И имя, как понимаете, не назову.

«Абеле, Абеле, отчего я грежу тобой?»

Но долго мечтать о докторе Кальмари майору фон Шиф, как всегда, не удалось. В келью к Катарине заглянула Миранда — уже нарядившаяся в бледно-зеленое платье с серебристым отливом, на котором ее капитанские эполеты смотрелись вполне прилично.

— Мафальда, я тебя как раз ищу, — обрадовалась она, увидев первую фрейлину. — Ее Светлейшее Сиятельство… то есть, командующая… в общем, госпожа тебя просит… приказывает проследить, чтобы наследник престола не «забыл» уехать вместе с посланником Его Светлейшего Сиятельства.

— О, в этом ты можешь не сомневаться, дорогая. — сестра генерала фон Эльке стремительно поднялась, и улыбнулась словно вкусивший крови хорек.

— Я отправлю вас под конвоем, а затем — под трибунал, эрцгерцог!

— Мафальда, вы этого не сделаете. — наследник престола поежился под одеялом и самым не галантным образом отвернулся к стене. — У вас нет полномочий.

— Ошибаетесь, Эдвин. — Мафальда ласково улыбнулась в спину эрцгерцогу. — Ваш августейший папенька назначил мою госпожу на должность, соответствующую лейтенант-фельдмаршалу. Это выше по званию, нежели дивизионный генерал.

— Я останусь со своими солдатами. — наследник престола завернулся в одеяло лишь плотнее. — А вы, милочка, просто не найдёте людей, которые смогут принудить их генерала. Ни один солдат не выполнит такого приказа.

— Ах, Эдвин-Эдвин… — Мафальда присела на край топчана наследника, и провела ладонью по его волосам. — Вы же знаете, из какой я семьи. Неужели я буду угрожать, не имея возможности угрозу исполнить?

Эрцгерцог лишь фыркнул.

— Я отправлю вас под конвоем из ландсмилиции. — ласково произнесла первая в мире фрейлина-майор. — Представляете, какое это будет позорище? Боевого генерала сопровождает ополчение… Над вами во всей Ойкумене будут смеяться.

— Вы не посмеете. — буркнул младший Гогенштаузен.

— Мне казалось, вы хорошо знаете Эрвина. — Мафальда вновь провела ладонью по волосам наследника. — Уверена, что он бы такой приказ отдал. Почему же вы отказываете в такой возможности мне? Лишь из-за того, что я женщина?

Эдвин помолчал пару секунд.

— Вы умнее, и не столь прямолинейны, Мафальда. — наконец произнес он.

— Так вы сомневаетесь, что я отдам такой приказ, дивизионный генерал?

Сын Максимиллиана Капризного помолчал еще пару секунд и начал выпутываться из одеяла.

— Нет.

Столичные газеты, что не удивительно, доходят до передовых частей во время войны — если вообще добираются, — с изрядной задержкой. При том надобно учитывать, что и до газетчиков известия, даже и самые важные, доходят отнюдь не моментально.

— Интересно, когда мы перестанем получать последние сводки из прессы, и начнем знакомиться с ними в депешах от командования? — иронично произнес генерал фон Эльке, проглядывая передовицу через лорнет.

— Пишут что-то важное? — Юстас фон Лёве по-хозяйски развалился в кресле у камина и потягивал вино, реквизированное из запасов владельца поместья, где временно расположился штаб дивизии.

— Я бы сказал — да. — Эрвин усмехнулся. — Шведский флот герцога Сёдерманландского прошмыгнул под носом у коммодора Фишера и начал высадку корпуса Адлеркрейца в Висмаре. Новость пятидневной давности, так что, думается мне, голштинцы Линдхорна от своих тылов уже полностью нынче отрезаны.

— Ко'голь Густав 'гешился объявить нам войну?

— Пока таких известий не поступало. — фон Эльке пожал плечами. — Однако это вопрос ближайших дней, полагаю.

Генерал раскрыл газету и перешел к чтению второго листа. Некоторое время в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине, а затем Эрвин издал придушенный звук, нечто среднее между «ха» и «эге».

— Еще новости, mon ami? — исполняющий обязанности командира «Серых соколов» флегматично любовался огнем сквозь наполовину пустой бокал. — Дела военные?

— Можно… — генерал прочистил горло. — Можно и так сказать. Сестрице присвоили звание майора.

— И как вы это все прокомментируете, Мике? — спросил Максимиллиан Капризный у своей гостьи.

— С такими союзниками не надо никаких врагов, как еще это можно описать? — сухо улыбнулась Мария-Габриэль фон Эльке, прибывшая из Шифа по просьбе монарха. — Хотя, сказать по чести, порицать Фишера я бы не стала. Куда ему, с его семью линкорами, против одиннадцати шведских и двух фрегатов было тягаться?

— Он считается хорошим флотоводцем, — поморщился гроссгерцог.

— Вот потому и считается, что на рожон сдуру не лезет, — отрезала графиня. — Нет, Макс, он будет блокировать Штеттин до самого подхода голштинцев, и лишь после этого пойдет на захват порта. Или не пойдет, ежели Кабюшо решиться — и, главное, успеет, — перебросить достаточные силы на защиту столицы. Это, впрочем, я полагаю маловероятным.

— Отчего же?

— А зачем? Чего в той столице ценного?

— Потеря столицы, Мике, это… Это потеря столицы. Ужасный удар по политическому престижу, да и по моральному духу армии тоже.

— С боевым духом, уж поверьте, все будет нормально — особенно если захватчик предаст столицу огню и разграблению, — усмехнулась графиня. — Во всяком случае, у рядового состава, который все больше как-то из крестьян и провинциалов, а оттого жителей престольного города недолюбливает — и это в любой стране так. По крайней мере, покуда померанский солдат сыт и одет, на то, кто сидит в Штеттине, ему будет наср… несколько все равно. А вот потеря магазинов — о, вот это для Кабюшо было бы гибельно в высшей мере. Меж тем, это ему вовсе не угрожает. Наша армия стоит прямо супротив него и к глубокому рейду по его тылам неспособна, а голштинцы от снабжения нынче отрезаны шведами и дальше того же Штеттина не двинутся — им туда бы по морю наладить поставки, при превосходстве шведов на море… Ну а дальше, если только фон Берг не сможет разгромить супостата наголову, нам придется уводить солдат на зимние квартиры, после чего Кабюшо вышибет Линдхорна — даже, скорее, к капитуляции принудит, — и на следующий год война продолжится с того же, с чего и началась.