Робин Хобб - Судьба Убийцы

Мое сердце провалилось в желудок. Мои мысли метнулись к ней и Ланту, я испугался того, что она может сказать.

– Это Янтарь, – прошептала она.

Я набрал воздуха, собираясь ответить, что не желаю знать секреты Янтарь. Ее ярость воздвигла между нами стену, которую я не хотел рушить. Я был сердит и обижен. Если у Янтарь был секрет, которым она не пожелала поделиться со мной, но рассказала Спарк, что ж, пускай обе держат его при себе.

Однако Спарк не волновало, хочу ли я его знать. Она затараторила:

– Ей снится ваша смерть. Когда мы плыли по реке, то это снилось ей раз или два. Теперь же – каждую ночь. Она бормочет и кричит во сне, чтобы предупредить вас, а когда просыпается, дрожит и рыдает. Она не рассказывает мне, но я все знаю, потому что она говорит во сне: «Сын умрет? Как он может умереть? Этого не должно произойти, должен быть другой путь». Если он и есть, мне кажется, она не может его найти. Это ее подтачивает. Я не знаю, почему она не рассказывает вам о своих кошмарах.

– Ты ушла от нее только что? Она знает, что ты отправилась ко мне?

Спарк отрицательно покачала головой на оба вопроса.

– Сегодня она спит хорошо. Даже когда она просыпается в рыданиях, я притворяюсь спящей. Когда однажды я попыталась помочь ей, она приказала не прикасаться к ней и оставить в покое, – она окинула взглядом палубу. – Я не хочу, чтобы она узнала, что я рассказала вам об этом.

– Она не узнает, – пообещал я.

Я задумался, смогу ли рассказать Шуту и как это сделать. Он говорил, что чем чаще приходит сон, тем вероятнее, что он сбудется. За проведенные вместе годы он часто помогал мне избежать смерти. Я вспомнил, как он позвал Баррича на вершину башни в тот вечер, когда Гален меня избил. Они вместе оттащили меня от края, к которому я полз, чтобы сброситься вниз, находясь под внушением Галена. Он предупредил меня о яде в Горном Королевстве. Спас, когда меня поразила стрела. Он часто говорил, что в его снах возможность того, что я выживу, мала, практически невероятна, но что он должен не дать мне умереть любой ценой, чтобы я помог ему изменить мир.

И мы справились. Ему снилась собственная неминуемая смерть, но вместе мы смогли победить ее.

Я верил в его сны, должен был верить. За исключением тех случаев, когда его видения были слишком ужасны, чтобы им поверить. Тогда я притворялся, что смогу их изменить.

Теперь ему снилась моя смерть. Снова. Или нет? Был ли я Нежданным Сыном из его снов или это была Пчелка? Неужели мы рвались спасать ее, и при этом он верил, что мы не преуспеем? Я оставался удивительно безучастным к мысли о собственной гибели. Если моя смерть была ценой спасения Пчелки, я готов и рад заплатить ее. Мне стало легче, когда я подумал о Ланте и Шуте, которые будут там вместе со мной и смогут безопасно доставить Пчелку в Олений замок. Я знал, что Риддл и Неттл примут ее, и, вероятно, гораздо лучше меня справятся с ее воспитанием.

Но если ему снилось, что мы доберемся до Клерреса только для того, чтобы ее потерять... Нет. Я не мог, не хотел в это верить. Я этого не допущу.

Поэтому ли Янтарь была так жестка, когда я поделился с ней новостями? Потому что считала, что хоть Пчелка и жива сейчас, но не доживет до спасения?

Нет! Этот сон обо мне. Нежданный Сын – это я, а не Пчелка. Эда и Эль, только не Пчелка.

Спарк все еще смотрела на меня, не отрываясь. В свете звезд ее лицо казалось бледным.

– Ему и раньше снилась моя смерть, – сказал я и выдавил кривую улыбку. – Помнишь, он Пророк, а я – Изменяющий. Я не намереваюсь умирать сам или дать умереть кому-то еще. Иди спать, Спарк. Отдохни, пока можешь. То, что суждено, может случиться, а может и нет!

Она стояла молча, я видел, что в ней идет внутренняя борьба. Она подняла на меня глаза и сказала:

– Она видит больше, чем говорит вам.

Я кивнул в ответ.

– Как всегда, – сказал я и отвернулся.

Я блуждал взглядом по воде. Через какое-то время я услышал ее легкие удаляющиеся шаги. Вздох, который я долго сдерживал, вырвался у меня из груди. Я хотел, чтобы все кончилось, все сомнения и тревоги прошли. Они измотали меня больше, чем битва топором. Я хотел покончить с ожиданием и подготовкой. Но куда ни глянь – повсюду простиралась бесконечная вода, в неверном свете луны походившая на мятую бумагу.

Где-то по этим же волнам другой корабль с моей дочерью на борту шел в Клеррес. Впереди нас? Или позади? Я не знал.

Глава двадцать вторая. Плащ-бабочка.

Осы жалят, когда существует угроза их гнезду. Я пошла за глиняным горшком для мамы и взяла один со стеллажа, не зная, что осы свили под ним гнездо. Пока я убегала, целый рой преследовал меня, жаля снова и снова, и боль от укусов обжигала огнем. Они не похожи на пчел, которые платят собственной жизнью за атаку. Осы как люди, убивающие много раз подряд и продолжающие жить. У меня распухли щеки и шея, а рука потеряла очертания и заканчивалась толстыми сосисками вместо пальцев. Мама обработала укусы соком папоротника и наложила сверху прохладную глину, а потом взяла масло и подожгла гнездо, убивая всех: и взрослых ос, и невылупившиеся личинки, неся возмездие за то, что они сделали с ее дочерью. Это случилось в то время, когда я еще не могла отчетливо говорить. Ее ненависть поразила меня, ведь на самом деле я не ожидала, что мама способна на такой холодный гнев. Я смотрела на нее, пока горело гнездо. Она кивнула и сказала: «Пока я жива, никто не сможет навредить тебе и уйти безнаказанным». Тогда я поняла, что надо быть очень осторожной, рассказывая ей о других детях. Когда-то мой отец был убийцей. А мать такой и осталась.

Дневник сновидений Пчелки Видящей.

Существует множество песен о плаваниях за край света. В одних поется об огромном водопаде, спустившись по которому, можно достичь земли с добрыми, мудрыми людьми и невиданными животными. В других сказаниях говорится о моряках, добравшихся в земли поразительно умных животных, которые, знакомясь с людьми, находят нас отвратительными и глупыми. Но больше всего мне нравятся те, где, проплыв все известные карты, находишь себя ребенком, которому можно рассказать, в какой жизненной ситуации лучше сделать иной выбор. Однако в этом путешествии я начал осознавать, что человек, оказавшийся за границей известных карт, оказывается в царстве бесконечной работы, нестерпимой скуки и повторяющегося вида бескрайнего моря на горизонте изо дня в день.

Верно то, что неизведанная для одного конкретного человека территория за краем света, может быть ни чем иным, как родным прудом для другого. Совершенный утверждал, что, будучи кораблем Игрота, подходил к Клерресу с соседними островами, и даже Кеннит, тогда еще мальчик, плавал с ним. Игрот был одержим гадалками, знамениями и предсказаниями. Некоторые говорили, что эти черты передались и Кенниту. Среди экипажа, взятого на борт в Делипае, был грамотный штурман. Она ни разу не ходила к Клерресу, но хранила карту своего деда. Будучи опытным и закаленным матросом, она проводила почти все свое время с Альтией и Брэшеном, знакомые торговые пути которых давно остались позади. Ночами они сверялись со звездами, прокладывая курс, с которым Совершенный был согласен.