Робин Хобб - Судьба Убийцы

Если бы они узнали, что именно мои сны рассказали мне о том, кто я есть, они наверняка убили бы меня.

Я нуждалась в Волке-Отце, но не осмеливалась опустить свои стены. А что, если в Клерресе есть и другие люди, обладавшие такими же способностями, как и у Винделиара?

Ночь стала темнее. Я слышала шепот из других камер, но не могла разобрать слов. Я задавалась вопросом, кого еще здесь держали и что они сделали. Встала и вытряхнула одеяло, в котором едва ли нуждалась в таком теплом месте. Я сняла обувь и аккуратно поставила рядом. Стащила печально провисший матрас с кровати, разложила его на полу в свободном пространстве около двери и сложила пополам, чтобы придать ему определенную толщину. Я положила поверх него одеяло, свернулась калачиком и закрыла глаза.

Я проснулась со слезами на щеках и в горле. Я почувствовала руку отца на голове и потянулась, чтобы схватить ее.

– Папочка! Почему ты так долго искал меня? Я хочу домой!

Он не ответил, но осторожно провел пальцами по моим спутавшимся кудряшкам. Затем снова заговорил глубокий, богатый голос.

– Итак. Малышка. Что ты сделала?

Я затаила дыхание и села. Свет от лампы-горшка едва доходил до меня. Я отшатнулась от того, что увидела в слабом свете. Рука, обогнув угол соседней камеры, дотянулась до моей. Кожа на ней была чернее, чем я когда-либо видела на всех живых существах. Эта рука касалась моей головы. Я пыталась успокоить свое дыхание, но задыхалась от страха.

Голос раздался снова:

– Как ты можешь бояться меня? Между нами стена. Я не причиню тебе вреда. Поговори со мной, малышка. Ибо я здесь так долго, и никто больше не говорит со мной. Я хотел бы знать, что происходит в великом внешнем мире. Что привело тебя сюда?

Рука повернулась, показывая мне более бледную ладонь. Я представила, как владелец руки должен лежать на полу соседней камеры, прижав плечо к решетке, чтобы добраться до меня. Он больше ничего не сказал, и рука просто лежала там, открытая и умоляющая.

– Кто ты? – спросила я. И добавила: – Что ты сделал?

Была ли я рядом с убийцей? Я напомнила себе, какой доброй Двалия была в первые минуты моей встречи с ней. Я не могла обмануться так снова.

– Меня зовут Прилкоп. Я был Белым Пророком моего времени, но это было много, много лет назад. Цвет моей кожи изменился до неузнаваемости.

Всколыхнулись смутные воспоминания. Двалия ли произнесла это имя? Прочла ли я это в бумагах отца?

– И почему я здесь? – продолжил он. Он говорил очень тихо. Я приблизилась к прутьям, чтобы услышать его ответ. – Для того чтобы говорить правду. Для исполнения моего долга перед миром. Приблизься, дитя, не нужно меня бояться, и я думаю, тебе нужен друг. Как тебя зовут, малышка?

Я не хотела ему говорить. Вместо этого я спросила:

– Почему никто не говорит с тобой?

– Они боятся меня. Или, точнее, они боятся того, что могут услышать. Боятся, что они узнают что-то, что нарушит их покой.

– У меня не будет еще больших проблем?

Я имела в виду совсем иное, но он истолковал мои слова иначе:

– Я думаю, что это вполне возможно. А у меня не может быть больших проблем, чем те, что уже есть. Итак. Расскажи мне свою историю, малышка.

Я молчала, размышляя. Я не могла доверять никому. Что бы я ему ни сказала, он мог бы рассказать другим. Возможно, это было бы полезно?

– Они пришли в мой дом посреди яркого снежного дня. Прямо перед Зимним Праздником. Чтобы украсть меня. Потому что они думали, что я была Нежданным Сыном. Но это не я.

Я старалась быть предельно осторожной в том, что ему рассказывала, но как только начала с ним говорить, из моего рта в беспорядке посыпались слова, местами переходя в писк, когда мне перехватывало горло. Я не давала ему своей руки, но каким-то образом в итоге он держал обе мои грязные босые ноги в своей одной большой черной руке.

Я перескакивала с одной темы на другую, рассказывая ему часть истории, затем возвращаясь, чтобы объяснить про Винделиара, рассказать о том, как скрывала Персиверанса под своим плащом, хотя, скорее всего, он был уже мертв, как они похитили вместе со мной Шун, но она убежала. Я начала дрожать, когда говорила с ним, он мягко сжал мои ступни и ничего не сказал. Снова и снова я настаивала на том, что мое похищение было ужасной ошибкой. И когда мой путаный рассказ закончился всхлипываниями вперемешку со слезами, он сказал:

– Бедная малышка. Ты не Нежданный Сын. Я это знаю, потому что я встречал его и его Пророка.

Я быстро успокоилась. Это уловка? Но то, что он сказал дальше, было еще страшнее.

– Ты снилась мне. Ты стала возможной в тот день, когда Любимый был вырван из смерти, уничтожив так много пророчеств. В тот день я узнал, что что-то прорвалось сквозь все будущие пути и заменило их новыми возможностями. Это испугало меня. Я верил, что мои дни, как пророка, были успешны и действительно закончились. Что мое время истекло, и я могу вернуться домой. Потом приснился сон о тебе. О, я тогда не знал, что это будешь ты. Но я был шокирован. И боялся твоего пришествия. Я пытался сделать его менее вероятным. Когда Любимый и его Изменяющий вернулись ко мне, как только мог, я уговорил их расстаться. Я думал, что сделал достаточно, чтобы изменить мир к лучшему, – большая рука сомкнулась вокруг моей ноги на некоторое время. – Но когда я снова начал видеть сны о тебе, я знал, что уже слишком поздно. Ты существовала. И благодаря твоему существованию, появилось много возможных расхождений с истинным Путем.

– Ты видел сны обо мне? – я вытерла мокрое лицо рубашкой.

– Да.

– Что тебе снилось?

Его рука аккуратно погладила снизу мою ногу. Я не стала ее отдергивать. Он произносил слова медленно, как будто лил мед.

- Мне приснилось много снов. Не всегда о тебе, но о тех вариантах будущего, которые стали возможны, когда ты появилась. Я видел сны о волке, который разоблачил кукловода. Я грезил о свитке, который сам собой переписался. Я видел сны о человеке, который отряхнул с себя доски и стал двумя драконами. Я видел…

– Я тоже это видела! – сказала я, прежде чем подумать, должна ли я это делать.

Молчание, за исключением двух других заключенных, шепчущихся дальше по коридору.

– Я не удивлен. Хотя и напуган.

– Но почему эти сны обо мне?

Он тихо рассмеялся.

– Мне приснился огненный шторм, пришедший изменить все. Я потянулся, чтобы взять его за руку. И знаешь, что случилось?

– Это тебя сожгло?

– Нет. Вместо этого он предложил мне свою ногу. Маленькую босую ступню.

Я отдернула ноги, как будто обожглась. Он тихо, очень мягко засмеялся:

– Что сделано, то сделано, малышка. Теперь я тебя знаю. Я знал, что ты придешь. Я не ожидал, что ты будешь ребенком. Итак. Теперь ты назовешь мне свое имя?

– Меня зовут Пчелка, – я тщательно подумала.