Робин Хобб - Судьба Убийцы

Он замер. Я следила за ним. Станет ли он бояться меня теперь? Или ненавидеть?

Нет. Когда он пришел в себя, его глаза были переполнены горем.

- Ты подожгла Симфи. И ударила ее ножом.

Как он мог думать, что то, что я сделала - печально? Я постаралась разъяснить:

- Я говорила тебе, когда рассказывала отцу. Я убила их. Это не было проявлением зла, и я ни о чем не жалею. Это было предначертано, и я стала тем, кто оказался в нужном месте и в нужное время, чтобы исполнить свой долг. Я сделала то, что должна. Надо было еще и Винделиара убить той ночью, это избавило бы нас всех от большого количества проблем.

- Ты видела это во сне? - нерешительно спросил он, и когда я уставилась на него, продолжил: - Ты во сне увидела, что тебе предназначено их убить?

Я дернула плечом, ухватилась за край гамака, наконец, забралась в него и натянула одеяло. Было лето, но под палубой по ночам было прохладно. Я закрыла глаза.

- Я не знаю. Мне снятся сны. Я знаю, что они что-то значат, но они такие странные, что я не могу связать их с тем, что делаю. Мне снился серебряный человек, вырезавший свое сердце. Змеиная слюна была серебряной. Был ли этот сон о том, что я заставлю сердце Двалии остановиться?

- Не думаю, - тихо сказал он.

Это был один из недавних снов, и мне стало легче оттого, что я рассказала его кому-то.

- Я собираюсь спать, - сказала я, закрыла глаза и перестала обращать на него внимание. Он не пошевелился. Это раздражало. Мне хотелось, чтобы он ушел. Я подождала какое-то время, а потом посмотрела сквозь ресницы. Собиралась сказать ему, чтобы уходил, а вместо этого спросила:

- Ты любил моего отца?

Он замер, словно кот. Заговорил неуверенно:

- Моя связь с твоим отцом была очень глубокой. Такой близости у меня ни с кем больше не было.

- Почему просто не сказать, что ты любил его? - я открыла глаза, чтобы видеть его лицо. Отец отдал ему всю свою силу, а этот человек даже не может сказать, что любил его?

Его улыбка была напряженной, словно он пытался превратить в нее совсем другое выражение лица.

- Ему всегда становилось не по себе, если я использовал это слово.

- Он нечасто использовал его. Его любовь выражалась делами, которые он совершал.

- Он никогда не придавал значения тому, что сделал для меня, но всегда помнил, что я сделал для него.

- Значит, он любил тебя. Любил так сильно, что бросил меня, чтобы отнести тебя в Баккип.

С его лица исчезло всякое выражение, странные глаза словно бы опустели.

- Он писал тебе длинные письма, но их некуда было посылать. Он отчаянно скучал по тебе. Он любил мою мать, но для нее всегда должен был быть сильным. У него были Риддл и мой брат Нед. Но то, о чем он писал в тех письмах, он не мог рассказать ни моей матери, ни Риддлу, ни Неду. Ты ушел, и все, что ему оставалось, это писать.

Я осторожно наблюдала за ним и видела, что мои колкости достигли своей цели. Мне хотелось прогнать его, мне было все равно, что мои слова ранят его. Он был жив, а отец был мертв. Я добавила:

- Ты не должен был оставлять его.

Его лицо ничего не выражало, когда он спросил:

- Откуда ты знаешь, что он писал?

- Просто он не всегда сжигал письма сразу. Иногда дожидался утра.

- Значит, ты читала его личные бумаги.

- Полагаю, ты читал мои дневники?

Он вздрогнул и признался:

- Читал.

- И все еще читаешь. Когда думаешь, что я крепко сплю, ты просматриваешь мои записи.

Он не отступил:

- Ты ведь знаешь, что просматриваю. Пчелка, ты многое пережила, но ты все еще ребенок. Твой отец поручил тебя мне, я обещал, что присмотрю за тобой. Пойми, взрослые делают то, что лучше для ребенка. Особенно это касается родителей. Это гораздо важнее, чем делать то, что ты хочешь, или то, что ты считаешь лучшим. В тебе есть наследие Белых, твои сны не только важны, но и опасны. Тебя нужно направлять. Да, я читал твои дневники, чтобы лучше тебя понять, и я буду читать сны, которые ты запишешь.

Мой разум уцепился за его слова:

- Наследие Белых, оно у меня от матери?

Ведь я знала, мой отец происходил от горцев и жителей Бакка, и ни от кого больше.

- Оно передалось тебе от меня.

Я уставилась на него.

- Как?

- Ты слишком молода, чтобы понять это.

- Нет, не слишком. Я знала своего отца, и я знала свою мать.

Я затаила дыхание, ожидая услышать, как он произнесет чудовищную ложь о моей матери.

- Ты знаешь, как драконы меняют Элдерлингов? Как дают им чешую и цвета? Что их дети иногда рождаются с чешуйками?

- Нет. Я не знала, что они это делают.

- Ты видела Рапскаля, алого человека?

- Да.

- Его изменила драконица, она очень его любит. Красная Хеби передала Рапскалю частичку себя, и он изменился. В свою очередь она переняла от него привычки и образ мыслей.

Я внимательно слушала.

- Много лет я жил бок о бок с твоим отцом. Думаю, мы оба… меняли один другого, - я видела, как ход его мыслей менялся. - Однажды он сказал, что он стал Пророком, а я стал Изменяющим. Я долго думал над его словами. И решил, что хочу, чтобы так и было. Всего раз я захотел принести перемены. И я отправился в Клеррес и попытался стать Изменяющим.

- Не очень-то хорошо у тебя получилось.

- Да. Но когда я впервые встретил твоего отца, мне бы такое даже в голову не пришло, - он глубоко вздохнул. - Я знаю, что ты будешь сердиться на меня, но я скажу. Я сделал то, чего хотел от меня твой отец. Я вывез тебя в безопасное место. Если я вторгаюсь в твою жизнь и в твои личные дела, то лишь потому, что он вверил тебя моим заботам. Обещание, данное ему, важнее всего. Я надеялся завоевать твое уважение, если не добиться еще более глубокого расположения. Я понимаю, ты сожалеешь, что я жив, а он нет. Но зачем ворошить прошлое?

Я заставила себя успокоиться и посмотрела в его бледные глаза.

- Сегодня ты вел себя как мой отец. Ты говорил слова, которые мог бы сказать он. Но ты не мой отец и я не хочу, чтобы ты вел себя так, словно ты - это он. Да, ты можешь учить меня, мне многому надо научиться. Но ты не мой отец. И не претворяйся, что это не так.

- Вообще-то… - начал он, но остановился.

Он что-то скрывал. Он читал мои сны, мои самые сокровенные мысли и все равно пытался утаивать что-то от меня? Это оскорбляло больше всего. Я дала сдачи - недосказанность сработала так же хорошо, как и ложь:

- Он написал тебе последнее письмо, одно из тех, которые не сжигал. Думаю, он писал его больше для себя. Он писал, что понимает, почему ты оставил его. Что вся твоя «дружба» была ничем иным, как способом использовать его. Он писал, что ему лучше без тебя, что моя мать любила его таким, какой он есть, а не потому, что он мог быть ей полезен. В том письме он говорил, что надеется больше никогда тебя не увидеть, потому что ты исковеркал его жизнь и лишил его счастья. И он рад, наконец, получить контроль над своей жизнью и самостоятельно выбирать жизненный путь. Но он снова встретил тебя, и это опять произошло. Ты снова пришел лишь для того, чтобы использовать его. Ты разрушил наш дом, и теперь, из-за тебя, он мертв. Все из-за тебя.