Робин Хобб - Судьба Убийцы

Выдержанное мясо гораздо нежнее, чем свежедобытое - его вкус я вспоминал с удовольствием. Но слова Баррича были сущей правдой: человек может есть личинок из-под гниющего бревна, лягушек, мягкие корни и молодые водоросли. Даже тина может добавить густоты супу, если найдется в чем его приготовить. А озерные водоросли можно есть горстями вместе с водяным крессом, корни рогоза хорошо пожарить на слабом огне. Иногда я спрашивал себя, не этим ли пробавлялся Верити до тех пор, пока мы с Кетрикен не прибыли в карьер и не начали добывать для него нормальную еду.

Утром, после того, как меня покинул мой волк, я проснулся и потер будто бы набитые песком глаза. Стоило мне приподняться и сесть, как меня настиг страшный приступ кашля. Когда я смог вдохнуть и вытер рот тыльной стороной ладони, на ней осталась размазанная кровь. При виде нее появилась печальная, болезненная уверенность. И тут во рту я ощутил что-то ужасное. Не боль – хотя лучше бы было больно. Я наклонился и сплюнул. На землю полетели кровь и слюна - и еще несколько бледных извивающихся существ, по толщине как тетива, но не длиннее фаланги пальца.

Ох.

Я пошел к пруду, набрал в рот воды, прополоскал и сплюнул. Еще один.

Все фрагменты сложились в единую картину у меня в голове – и я испугался. Бледная посланница, которую мы с Пчелкой сожгли – я прокрутил в уме этот эпизод, а затем отмёл его. Ночной волк настаивал на том, что у меня паразиты – пусть так. Не более того. Я нагнулся и рассмотрел существо, которое жило внутри меня. Таких мне раньше видеть не доводилось ни у людей, ни у животных. Ну, и всё. Всего лишь червь. Интересно, повезет ли мне отыскать растущие поблизости черемшу или желтокорень? Оба растения годились для избавления от паразитов. Но более практично было бы отправиться на древний рынок, а оттуда - в Бакк. А уж там найдутся лекари.

Я набрал еще воды в ладони и умыл лицо. Когда я опустил руки, они оказались слегка розоватыми. Я потрогал ноздри и посмотрел на свои пальцы. О нет.

Кончиками пальцев я коснулся глаз – пальцы стали красными. С окрашенными кровью руками пришло тошнотворное понимание. Посланница плакала кровью. Она говорила, что черви, которыми Служители заразили ее, пожирали глаза, так что она уже едва могла видеть. Я поднял взгляд и осмотрелся - я все еще мог видеть.

Но как долго это продлится?

Каждый день я неизменно исполнял две задачи: собирал дрова для костра и ходил к воде, чтобы напиться. Я хотел пойти к ручью и наловить рыбы, но сила покидала меня. Носовые кровотечения теперь были ежедневным явлением, а спина и бедра покрылись маленькими зудящими язвочками. Их не было только там, где пролилось Серебро.

Слишком поздно я понял, что волк был прав. Как бы я хотел, чтобы он вернулся ко мне, и я мог бы ему об этом сказать. На третий день его отсутствия уже нельзя было отрицать, что мои жизненные силы тают. Мой волк ушел, а я знал, что никогда не смогу вернуться домой. Я несколько раз пытался воспользоваться Скиллом - и безуспешно. Возможно, помешало Серебро на моем теле, или общая слабость, или присутствие в огромном количестве Скилл-камня вокруг – да какая, собственно, разница? Я был один. И у меня было последнее дело: я должен приготовить для нас камень. И надеяться, что волк вернется и разделит его со мной.

С того момента, как через прикосновение моей ладони Ночной Волк положил начало нашему труду, мне даже в голову не приходило, что по форме это может быть чем-то иным, кроме волка. Каждый день я трудился над нашим «драконом», разглаживая руками камень, вкладывая в него воспоминания из жизни с Ночным Волком. Меня удивило, что появляющийся из камня волк стоял, оскалившись и ощетинившись. Неужели мы вместе и правда выглядели так свирепо? И вот, отдавая камню нашу охоту, нашу совместную дичь, моменты дикой возни в снегу, ловлю мышей в старой хижине, извлечение впившихся в нос иголок дикобраза и ощущение напора его зубов, выгрызающих из моей спины древко стрелы, я понимал – этих воспоминаний не хватит, чтобы насытить каменную плоть. Знал, что на последнем вдохе прижмусь к этому каменному созданию, погружусь в него – но так и останусь здесь, завязнув в камне, прямо как Девушка-на-драконе, которая стояла тут уже многие десятки лет.

Надо было послушаться его, ох, надо было. Будь Ночной Волк со мной, мы могли бы больше вложить в Волка-дракона.

Цвет камня не менялся, и это меня тревожило. Перед смертью мне бы хотелось еще раз взглянуть в его мудрые глаза, в последний раз увидеть его удивительный, мерцающий зеленым взгляд, в котором отразился огонь костра. Теперь я стал спать, прижавшись к нему спиной, как мы делали раньше. Конечно, камень не согревал меня, но я надеялся, что мои сны могут впитаться в него, и это поможет волку появиться быстрее.

Однажды ночью я проснулся. Когда кто-то ослаб и замерз, его сон бывает двух видов. Один из них – это когда притворяешься, что спишь, а сам дрожишь и ворочаешься, пытаясь удержать тепло собственного тела. Я завернулся в украденный плащ с головой, спрятав уши и глаза от мошкары. Насекомые любят издыхающих животных. Затем я провалился во второй вид сна - тяжелого сна, вызванного изнурением, которому не способны помешать холод и боль. Думаю, этот вид сна — предвестник смерти.

И вот я очнулся от него, медленно и неохотно, не вполне понимая, когда именно сон сменился реальностью. Голоса. Звуки шагов. Я с трудом высвободил голову из складок плаща, но не встал. Только открыл глаза и утомленно моргнул при виде желтого ослепляющего света от качающегося фонаря, который приближался ко мне.

- Похоже, сюда, – сказал кто-то.

- Нам нужно разбить лагерь и продолжить утром. Я ничего здесь не вижу.

- Мы близко. Я знаю, мы очень близко. Пчелка, ты не можешь позвать его Скиллом? Он говорил, что однажды чувствовал твой Скилл.

- Тут этот камень… Нет. Меня же не учили. Ты знаешь, что меня не учили!

Свет был таким ярким, что за ним ничего не было видно. Затем я разглядел тени и силуэты. Людей, несущих фонарь. С рюкзаками. Я обессилено потянулся к ним Уитом.

- Фитц! – закричал кто-то, и я понял, что слышал этот вопрошающий голос раньше, во сне, и он разбудил меня. И, более того, я узнал этот голос.

- Сюда, – позвал я, но в горле пересохло, и звук вышел слабым.

Волк ворвался в меня - с силой, будто от настоящего удара. Для моего истощенного тела он был как встряска, как целительный приток Скилла.

О, брат мой, я не мог отыскать тебя и вернуться. Я боялся, что мы опоздали. Боялся, что ты вошел в камень без меня.

Я здесь.

- Посмотрите, угли от костра. Он здесь! Фитц! Фитц!

- Не трогайте меня! – выкрикнул я и прижал посеребренную руку к груди. Они бегом ринулись ко мне – очертания, выныривающие из сумерек. Шут добрался до меня первым, но как только огонь осветил его, он остановился на расстоянии вытянутой руки и уставился на меня, приоткрыв рот. Я тоже глядел на него и ждал.