Эд Гринвуд - Эльминстер в ярости

Стены вокруг них предупреждающе застонали… но когда этот зловещий звук стал глубже, гром утих, а вместе с ним прошла дрожь.

Долгие мгновения спустя всё замерло неподвижно, кроме удушающих клубов пыли, от которой они оба закашлялись. Пока они кашляли и тряслись, наступила тишина.

Затем внутрь неожиданно хлынул свет. Запертая дверь снова открылась, и через порог потянулся мрачный Гулканун, схватив Арклета за руку.

Он вытащил юного лорда из комнаты — Рун следовала за ним, схватив свой сапог и подпрыгивая на одной ноге, чтобы его натянуть — и потащил в кабинет Фарланда.

Слой пыли в кабинете был таким же толстым, хотя по стенам змеились трещины, которых раньше здесь определённо не было. Лонклоус обездвижил лорда-констебля, одной рукой удерживая Фарланда за горжет, а другой — направив жезл ему прямо в лицо.

— Пойдём, - мрачно приказал Гулканун, поворачивая голову, чтобы распространить этот приказ не только на Рун и Арклета, но и на своего коллегу-мага и лорда-констебля. - Сейчас надо держаться вместе.

Лонклоус отпустил Фарланда и махнул ему на дверь. Лорд-констебль мрачно выбежал наружу, остальные наступали ему на пятки.

Два убийства, а теперь взрыв, который они торопились расследовать…

— Ах, приключения! - радостно воскликнул Арклет.

Рун рядом с ним закатила глаза.

Гулканун неожиданно засмеялся.

Настроение наряда боевых магов на стенах морской крепости в северном конце Марсембера было так себе… и становилось только хуже. На берег, прямо на них обрушился сильный шторм, едва не утопивший Марсембер в девятый раз за последние десять дней. Дождь прошёл весь путь с начала до конца — барабанил, потом хлестал, затем заколотил по камням и плитам с достаточной силой, чтобы капли рикошетом могли намочить подбородок снизу. Сейчас дождь начал косить, будто сыплющиеся вниз копья воздушной кавалерии, вонзаясь даже в самые тщательно закрытые лица.

Маги Короны съёжились в своих плащах, набросив капюшоны и опустив плечи. Они уже промокли насквозь и начали замерзать. На стенах охраняющие от дождя заклинания были бесполезны, благодаря старым, могущественным и многослойным печатям, которые защищали башни от враждебной магии.

— Тлуинова погода, - пробормотал один волшебник. Другой рядом с ним в жалком молчании кивнул. Они все с немалым подозрением наблюдали — или пытались наблюдать в этом шторме, разве контрабандисты и работорговцы не обожают такие условия? — за входящим в общественную торговую гавань кораблём. Он качался на диких волнах там внизу, посреди всех поднимающихся и падающих пришвартованных судов, и…

Время пришло. Все до последнего боевые маги сосредоточились на своей работе. Старательные глупцы.

Мэншун произнёс последние слова волшебной формулы, и заклинание в мгновение ока перенесло его из сухого, но затянутого облаками Сюзейла к морским укреплениям исхлёстанного штормом Марсембера.

Он возник сразу за спинами стоявших в ряд боевых магов. В точности, как и планировал. Он позволил себе необходимое для широкой удовлетворённой улыбки мгновение, прежде чем раскинуть руки и прочитать следующее заклинание.

Заклинание бросило всех боевых магов друг на друга, оставляя синяки, ломая конечности, оглушая и лишая их чувств, а затем подкинуло в небо тугим, слабо сопротивляющимся клубком. Маги повисли в воздухе, подвергаясь ударам молний проходящего шторма, пока Мэншун с неторопливой точностью творил следующее заклинание.

Оно ударило магов, будто рухнувшая каменная стена, и швырнуло далеко и высоко сквозь грозовые тучи, вырвав несколько удаляющихся криков. Покалеченные и мёртвые маги рухнули в открытое море за волноломом.

Мэншун посмотрел направо, потом налево. Вдоль укреплений поворачивались головы, в угловых башнях, где стояли на часах пурпурные драконы, на единственных постах в Кормире, где им дозволялось не носить доспехов и стоять без копий наизготовку.

Некоторые из этих часовых с криками бросились в его сторону. Они заметили то, что Мэншун сделал с боевыми магами.

Мэншун практически с нежностью улыбнулся бегущим мужчинам.

— Сокращение числа боевых магов, - произнёс он, - будет делом лёгким и приятным.

И когда самые быстрые из бегущих солдат оказались достаточно близко, чтобы увидеть лицо своего будущего императора, он улыбнулся им широкой приветственной улыбкой — и исчез, оставив драконам рубить и колоть голые, омытые дождём плиты.

Пыль была повсюду, хотя грохот и тряска прекратились. Фарланд сильно кашлял, но бежал так, будто не нуждался в передышках и воздухе — по угрюмым каменным коридорам, вниз по тёмным лестницам, по другим коридорам и вверх по другим лестницам. Арклет, Амарун и два боевых мага, задыхаясь, бежали следом.

Они всюду слышали крики. Напуганные, встревоженные пленники вопили сквозь решётки на дверях в их камерах. Требовали, чтобы их выпустили, звали на помощь, визжали и всхлипывали, кричали, что их ранило.

— Любой, кто так выразительно умоляет о помощи, не так уж и сильно пострадал, - прокомментировал Лонклоус, пока они миновали одну мольбу за другой, оставляя их без ответа — и неслись вперёд к новым крикам впереди.

Судя по всему, большая часть благородных узников Ирлингстара не пострадала, а просто испугалась. Несколько человек с оглушённым видом блуждали по крепости, моргая сквозь маски густой пыли. Их освободил взрыв, от которого треснули стены и угасли печати вокруг тюремных камер.

Рыскавшие по коридорам магические змеи страха целиком исчезли, и по дороге Фарланд и остальные всё чаще встречали пленников, оказавшихся почти на свободе. Двери камер рухнули или стояли открытыми нараспашку, но люди, которых они должны были сдерживать, дрожали в воздухе, пойманные упрямыми печатями. Печати удерживали заключённых практически неподвижно; если они прикладывали всю свою силу, то могли очень медленно двигаться вперёд.

Фарланд не останавливался. По крутой лестнице, где по-прежнему лежал мёртвый Вандур в ожидании подобающего расследования перед своими похоронами — и наверняка ставший трапезой для крыс, пока взрыв не заставил грызунов разбежаться. Мимо заколоченной шахты, которая служила лифтом — наверх шла пища, вниз ночные горшки — до тех пор, пока там не начали слишком часто застревать узники, сунутые вниз головой в шахту жестокими товарищами и брошенные умирать. Всю дорогу до череды тяжёлых дверей, что охраняли подход к южной башне.

Первые несколько дверей были заперты, но у лорда-констебля, конечно же, были ключи, и он едва сбавил шаг. Вторая пара дверей треснула, но всё ещё стояла, покорежённые замки по-прежнему держали их на месте. Когда ключи не помогли, помог крепкий удар ногой.