Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ)

В пылу схватки кто-то уронил масляную лампу, она ударилась о стену склада, первая вспышка разгорающегося пламени рассеяла густой мрак. Помещение оказалось очень просторным и вместило в себя пару десятков солдат. Около восьми были на стороне уже мёртвого бежевого рыцаря, а остальные служили голосу, отдавшему приказ о нападении.

Бедняга раб вжался в стену, чтобы не попасть под лезвие жаждущего неважно чьей крови меча. А Олли Мот уже успел сдаться и громко жаловался на грубость верёвки, которой стягивали его запястья. Сдаться без боя... может и нам стоило, раз наш наниматель так поступил? Но сердце требовало иного. Настоящие воины просто так не сдавались, не преклоняли колен.

И с воинственным кричем я сбил противника в прыжке, приземляясь на его гладкий стальной щит, покрывший грудь, соскользнул на пол, лишая шипастой булавы второго, просто разрезая ненадёжное по своим свойствам орудие напополам.

А пламя за нашими спинами всё разгоралось, заполняя помещение удушающим дымом. Кто-то распахнул двери, впуская воздух, давая огню напитаться им и разбушеваться ещё сильнее.

― Зови кровопускателя, пожар нам тут ни к чему! ― прокричал незнакомый голос какого-то солдата сквозь шум боя.

Ударив чужой лоб навершием Велимира, я резко обернулся, наткнувшись на лицо, освещённое оранжевыми всполохами пламени. И как в тот раз с пролетающим над Перекрёстком голубем запятнанным кровью, время замедлилось, позволяя рассмотреть лицо с приятными глазу чертами. Ядовито-зелёные глаза под чёрными заострёнными дугами бровей, наполовину скрытыми чёлкой, смотрели вперёд. Изумрудные волосы длиной до самой поясницы заплетённые в толстую косу висели как тяжёлый корабельный трос. Высокий, величественный и широкоплечий воин в роскошных чешуйчатых доспехах, с правого плеча которого струился красный шёлковый плащ, наступал на меня. Он обхватил длинную рукоять своего меча, на обтянутых кожаными перчатками пальцах сверкали драгоценные камни, вделанные в толстые золотые перстни. И когда красный рыцарь замахнулся, время сдвинулось с места.

С оглушительным звоном я отбил этот мощный удар. Обнаружив, что начинаю задыхаться от гари, подался в сторону выхода. А красный рыцарь следовал по пятам подобно голодной кошке, преследующей упитанную мышь.

На освещённой полыхающим огнём улице, немного отдышавшись, я выставил перед собой Велимир, приготовившись, но упустил размашистый удар, разрезавший правое плечо. Рука задрожала от внезапного прилива боли, но кровь не хлынула сквозь крепкую словно кольчуга серебристую ткань, досталось только одежде.

К сражающимся прибыло подкрепление, и, отрезвлённый болью, я осознал, что нам не победить. Люди бежевого рыцаря оказались повержены. Сражалась только сильная и храбрая Адигора, окружённая со всех сторон всё подступающим врагом.

― Беги! ― напрягал, что есть мочи, я глотку, надеясь пробиться сквозь весь этот шум. Пока очередной тяжёлый удар, пришедший на макушку, не лишил сознания.

Глава 11.5. Глазами стражницы: стон колокольчиков

Горные жительницы никогда не отличались гостеприимством или радушием, свойственным, например, уроженкам равнин. Но по сравнению со здешним духом Эхо был просто образцом дружелюбия.

Никогда ещё я не встречала такого несметного количества оружия. Оно свисало с поясов тех, кто не прятал своих глаз и нарочито ловил чужие взгляды, словно выискивая в них искры враждебности, из которых можно было раздуть сильнейшее пламя раздора. Прочие же пытались стать как можно незаметнее и вихляли из стороны в сторону, обходя вооружённых людей, вовсе их не замечавших. Если же столкновение происходило, чаще по вине не озабоченной чужим удобством стороны, безоружные рассыпались в поклонах и безостановочных извинениях. Я, конечно, не понимала языка, но подобострастие различала ясно.

Походка Арчи, шагающего впереди, была недостаточно твёрдой для воина, но он вряд ли это понимал. Страх, который он не хотел ни перед кем обнажать, затаился в глубине глаз. Я же не ощущала ничего кроме скуки и желания прилечь, чтобы немного расслабиться. Утро выдалось слишком напряжённым.

― Это там, ― сообщил Арчи, вдруг останавливаясь и указывая рукой в сторону изогнутого прямым углом переулка.

― Ты сам отсюда? ― мой вопрос прозвучал небрежно, но парень напрягся. Неужели разбередила старую рану?

― Нет. Аризель заложили не больше десяти лет назад, а я гораздо старше, как ты могла заметить, Ром.

― Но ты знаешь эти места, вот я и спросила.

― Давай просто зайдём, ― он явно не выглядел настроенным на разговор, но я не могла винить парня за его недоверчивость ко мне и другим стражницам, чуть не выбросившим его за борт "Зари". До сих пор не укладывался в голове самоотверженный поступок Васхи, а ведь Адигора так ярко описывала её недалёкость и наивность в детские годы. Как сильно порой менялись люди.

Первая дверь, которую толкнул Арчи, отозвалась переливчатым звоном колокольчиков, целая горсть которых была приколочена к притолоке и сверкала язычками, приковывая взгляд. Здесь пахло не естественно. В металлическом полу цилиндре, лежащем на боку на поверхности углового квадратного столика, жгли незнакомые мне травы, перламутровый дым клубился до потолка. Вдоль стен располагались пухлые кресла, одно из них занимал сильно потеющий мужчина, чья вонь успешно отбивалась ароматным дымом.

Нам на встречу вышел другой мужчина (здесь вообще была прорва этих странных созданий) с длинными волосами на лице, заплетёнными в две косы, которые украшали пёстрые гранёные бусинки. Шёлковый халат облегал его толстые бока. Никто и никогда не вызывал у меня столько отвращения одним лишь своим видом. А ведь в нём не было совершенно ничего особенного…

Мужчина обратился к нам, сразу оказавшись вовлечённым в разговор с Арчи. Я наблюдала со стороны, как его прежде радушная улыбка сменялась подозрительностью и равнодушием. А потом он стал отрицательно мотать головой, прикрывая веки, явно давая понять, что не желает нас больше видеть.

Мы вышли на воздух под звон всё тех же колокольчиков.

― О чём ты с ним беседовал? ― поинтересовалась я у парнишки.

― Спрашивал про экзотических рабов.

― Не слишком успешно?

― Трудно что-то выведать, когда нечем платить за информацию. Однако, ― он сделал паузу, задумавшись, ― хозяин хвастал, что ему привезли новую партию рабов несколько месяцев назад. Захваченных женщин всё равно бы сначала отправили на Императорский рынок. Через него проходят все крупные сделки, связанные с работорговлей, и клеймо тоже ставят только там. Каждый раб однажды побывал на Императорском рынке. Предположим, что сам хозяин ничего не знает о женщинах, но с ними могли столкнуться его новые рабы...