Михаил Кононов - Азиэль (СИ)

В целом, мой рассказ о бое с медведем понравился мужикам, но они сказали, что действовал я, как самоубийца. Стоять орать во все горло, чтобы привлечь к себе внимание, это просто курам на смех. А в решительный момент прыгнуть на разъярённого медведя - чистой воды безумство. Они сошлись на том, что высшие силы существуют, и они оберегли меня в тот день.

А потом, заговорив уже более серьёзно, похвалили меня за неординарные идеи, и начали высказывать свои версии, как бы они поступили. Оберон считал, что каким бы медведь охотником не был, а он бы выследил его первым и всадил бы ему стрелу промеж глаз. Тот бы и понять ничего не успел. Отто полагал, что успел бы отпрыгнуть и в упор всадить ему стрелу. В принципе, я так и сделал, только в отличии от меня, Отто бы точно смог его прострелить. А с такой скоростью, с какой он умеет стрелять, медведь бы и очухаться не успел, как был бы весь утыкан стрелами.

До меня только потом дошло, что из присутствующих красного медведя видели только трое, а убивал его и вовсе один Линден. Они охотились вместе, два брата-акробата. Бой был ночью, и Моран попросту спал, а Линден стоял на карауле. Медведь напал неожиданно, но у Линдена была настолько быстрая реакция, что он попросту всадил ему рапиру прямо в пасть. Только потом он понял, что произошло, но обмачивать штаны уже было поздно. Так что получается, из всех присутствующих я единственный, кто по-настоящему сражался со зверем.

- А какого тогда черта вы решили на совете, что я должен убить это чудовище в одиночку? - уже пьяненьким голосом спросил я.

Насколько я помню, мне сказали, что многие охотники, простые, не такие, как мы, часто хвастались тем, что убили красного медведя. Это вам, мол, не супчики травить, не бандитов выслеживать. А в нашем посёлке всего несколько человек имели дело с этим зверем, и ни один толком на него не охотился. Кроме Линдена, было ещё трое, кто убивал красную тварь, но все они были в группе и вообще никто из них на такое не рассчитывал. Поэтому, оценить настоящую сложность охоты один на один никто не мог по-настоящему, а охотникам никто не верил, считая, что те врут с три короба. Вот и решили, что если я смогу его убить, то это будет не только достойно уважения, но и будет чем задать жару охотникам на светских беседах. Ещё бы, шестнадцатилетний новобранец, месяц обучавшийся, убил зверя, которого так нахваливали все.

От всего этого я обалдел просто. У меня слов не было! Я там умереть должен был, а они и сами толком ничего не знали. Немного придя в себя, я выпил ещё кружку эля и пошёл спать.

* * * * *

- Да знаю я, знаю! Отстань от меня, - переворачиваясь с боку на бок, разговаривал я со своей головой, что не стоит больше мешать три вида эля в один вечер.

Но он такой был вкусный, что я мог поделать? Солнце уже встало, вся деревня работала, а я только продрал глаза и боролся с похмельем. Усилием воли я заставил себя встать и дойти до бочки для умывания. Окунул в неё голову, подождал несколько секунд, понял, что все равно начинаю засыпать и встал нормально. На меня все смотрели с улыбкой, каждый тут знал, что такое выпить после победы. Вот за что я любил Отто, так это за то, что у него всегда было холодное пиво. Я направился к нему домой, и, подойдя, обнаружил, что этот гад уже похмеляется с Обероном!

- О, а вот и главный алкоголик! - засмеявшись, так поздоровался со мной хозяин дома.

- Садись, похмелись с нами, а то, поди, сейчас голова тебя перевесит, - тоже не без улыбки сказал Оберон. - Ты вчера дрыхнуть пошёл, а мы что-то засиделись за полночь.

Их можно было понять. Это они весь месяц меня натаскивали, а Отто в принципе меня привёл в этот лагерь. Упади я в грязь лицом, это отразилось бы и на нём. Я налил себе из бочонка холодного эля, к счастью, все мы были согласны в одном - похмеляться лучше всего темным. Мы немного посидели, Отто обрадовал меня, что пока заказа никакого нет, но с завтрашнего дня мы снова начнём тренировки, как и прежде. Мне невтерпёж было начать изготавливать доспехи, но он был прав - мне ещё учиться и учиться. Я попросил его не делать перерыва после занятий ближнего боя, чтобы у меня было время заниматься своими делами. Повезло, он был не против. Мы немного ещё посидели, поговорили, и пошли кто куда.

Первым делом я наведался к мохнатым друзьям. Они были безумно рады меня видеть. Какой все-таки Шелест был огромный по сравнению с ними. Надо бы им имена дать, подумаю об этом на досуге. Они были рады меня видеть, прыгали, лизали руки, туда-сюда махали своими хвостами. Надо было мне расти в лесу, с животными, а не в деревне, со зверями. Проведя несколько минут с волками, я двинулся к мастерской Беннета. Хорошо, что я ещё вчера отнёс ему шкуру и голову, чтобы он их обработал. Все-таки она и так в дороге была почти неделю, лишнюю ночь нежелательно было лежать просто так. Да и Беннет был рад, он с нетерпением хотел начать работу с такой редкостью.

Я не удивился, что застал его за работой. Точнее, он просто ходил вокруг да около моего трофея, явно прикидывая, что с ней можно сделать. Я ему категорически запретил как-либо её деформировать, пообещав, что он будет мне помогать при работе. Он чуть не подпрыгнул от испуга, когда я постучал в дверь, вероятно, так сильно был поглощён своими мыслями:

- О, Азиэль, наконец-то ты пришёл! - он быстро подбежал ко мне с бешеными глазами и начал трясти за плечи. - Пожалуйста-пожалуйста, скажи, что мы будем делать из неё броню, ну пожалуйста!

У-у-у, как всё тут у нас запущено. Он не просто мастер, он ещё и фанатик своего дела. Похоже, что это я ему буду помогать, а не он мне.

- Ну, а ты что думал, мы чучело будем делать? - пытаясь вежливо отстраниться от него, сказал я.

После моих слов он сразу же ринулся к столу и начал выдавать свои идеи, что из какой части лучше сделать и как это будет выглядеть. Не знаю, что предложил бы мой отец, но Беннет тоже был мастером высокого класса. Я и сам долго думал, как да что лучше сделать, но до некоторых идей, выдвинутых моим коллегой, я не догадался. Где-то с полчаса мы обсуждали, что да как, сколько материала уйдёт, сколько останется и как с этим лучше поступить. Я рассказал ему о своём плане улучшить снаряжение Отто и Оберона, и Беннет меня в этом всецело поддержал.

Мы принялись за работу незамедлительно. Я даже и не заметил, что похмелье как рукой сняло. Давненько я уже не работал со шкурами. Время шло, мы работали не покладая рук. Заметили, что на улице уже стемнело, только когда пришёл Отто. Но Беннет сразу же выдворил его за дверь, сказав, что никто не имеет право видеть этот шедевр до полного его изготовления. Так мы проработали до глубокой ночи, под светом нескольких свечей. Наконец, выбившись из сил, мы заснули прямо в мастерской.

Всю ночь мне снилось, что я продолжаю работать над бронёй, но крик петуха прервал мой сон. Беннет уже стоял за рабочим столом. Точно фанатик. Я лично совсем не выспался. Но делать было нечего, все-таки это мой доспех и мне хотелось принимать как можно больше участия. Особенно, если учитывать, что изначально я хотел сделать его сам, просто воспользовавшись мастерской Беннета.