Ирина Северная - Там, где холод и ветер (СИ)

Мое воображение нарисовало сказочную картинку — облицованный солнечным камнем домик с коричневой черепичной крышей, украшенной сказочной красоты резным коньком, как короной, белые переплеты окон в обрамлении ажурных листьев хмеля…

— Боже милостивый, — выдохнула я, резко останавливаясь после буйных зарослей ежевики. Мы в буквальном смысле едва не натолкнулись на каменную стену — невысокая ограда, опоясывающая участок, сложенная из дикого природного камня, а из-за нее выглядывали буйные заросли каких-то кустов, плюща, хмеля и еще чего-то. Все переплелось и смешалось, и пышной зеленой массой лежало на камнях, почти скрывая от глаз деревянную потемневшую калитку.

Дорога подходила к дому, и мы вполне могли бы подъехать сюда на машине. Соседние дома располагались чуть поодаль, и ни один не примыкал непосредственно к коттеджу Уолша — их разделяли друг от друга не только заборы, но и непролазные заросли кустарника. При таком раскладе затруднительно наблюдать, что происходит на участке соседей. И никакого кружевного заборчика и газончика с красиво цветущими кустарниками, гостеприимно украшающий подход к дому. Массивная каменная, хоть и невысокая стена смотрелась грубовато, а вместо газончика наблюдалось буйство травяной поросли.

Брайан не дал мне ни секунды на раздумья и снова решительно потащил вперед. В калитку мы протиснулись вместе, являя собой сросшихся «сиамских близнецов».

— Я уже согрелась, можешь больше на сжимать меня так крепко, — я осторожно высвободилась из железных рук Брайана.

Мой друг молча разжал объятия, напоследок энергично растер мне плечи, и теперь мы оба стояли, оглядываясь по сторонам.

Если здесь когда-то и был газончик, то сейчас от него ничего не осталось. Яркая сочная растительность захватила весь небольшой участок перед домом, который в свою очередь тоже оброс девичьим виноградом и хмелем до самой крыши. Никто, видимо, уже давно не обрезал засохшие плети, и они, переплетаясь со свежими молодыми побегами, взбирались по стенам дома, закрывая весь фасад. До самой крыши. Не черепичной, а из потемневшей от времени и атмосферного воздействия…соломы. Правда, добротно и аккуратно уложенной.

— Крыша из соломы — это сверх моих ожиданий, — вырвалось у меня.

К дому вела узкая едва заметная дорожка из каменных плит, сквозь трещины в которых проросла густая трава. Можно подумать, что мы оказались в лесу, так бурно разрослись здесь все растения и кустарники. Я прошла по дорожке к дому и, оказавшись совсем близко, увидела, что окна закрыты деревянными ставнями, едва проглядывавшими сквозь плотно переплетенные лианы. Решительно сгребла в пучок холодные стебли, столько, сколько смогла ухватить, я рванула, безжалостно отдирая побеги, крепко цепляющиеся друг за друга и за поверхность стены.

— Ставни крепкие, но их сто лет никто не красил, — я разглядывала осыпающуюся на глазах старую краску, когда-то бывшую синей, а сейчас имевшую неприглядный цвет засохших чернил. Толстые и крепкие доски ставень наглухо закрывали окна и крепились мощными коваными навесами в виде переплетенных листьев. Красивая, искусная работа, скорее всего, сделано по индивидуальному заказу. Сомневаюсь, что сейчас многие мастера делают такую красоту. Хотя, может быть, я и правда отстала от здешней жизни и ничего не понимаю в местных обычаях, привычках, вкусах и умениях местных жителей.

Я повернулась к Брайану, стоящему чуть позади и наблюдавшему за моими действиями.

— Мне кажется, мы попали в какой-то временной провал, — растерянно развела руками, — здесь никто не живет уже лет десять, а то и больше. И разве подобное строение можно назвать коттеджем? Это домик со старой рождественской открытки или, скорее, с картинки из книжки сказок братьев Гримм, — воскликнула я, отступая на пару шагов и разглядывая дом.

Стены домика сложены из желтоватого камня, грубоватая фактура которого проглядывала сквозь растения. Крыша при ближайшем рассмотрении напоминала чешую разлохматившейся шишки. Я изумленно уставилась на эту взъерошенную «шляпу», не веря своим глазам. По правде говоря, солому используют для крыш довольно часто, но для меня это было нечто совершенно не вязавшееся с современной реальностью. Это в наш-то век гибкой черепицы и прочих практичных и надежных материалов! Трудно представить, что такой субъект как Кейран Уолш имел какое-то отношение к подобному строению, настолько они были из “разных измерений”. Наверное, он, так же как и я продает собственность, принадлежавшую когда-то престарелым родственникам.

Я продаю отличную квартиру своей бабули, чтобы переехать в этот заплесневелый «пряничный домик», а владелец хибары из страшной сказки будет жить в моей светлой квартире в престижном центре города. Спрашивается, чья бабушка больше радуется за своего потомка, взирая на нас с небес?

Резной деревянный конек действительно украшал крышу, и узор смотрелся очень выразительно, придавая соломенному покрытию неожиданно уместный художественный штрих, интересную завершенность. Когда-то домом явно занимались с большим вниманием и любовью, но те времена давно миновали, а у нынешнего владельца интереса сохранить жилище в достойной форме не наблюдалось.

— Мне прямо любопытно, что же там внутри, — с восторгом в голосе и азартом в глазах заявил Брайан. — Мы должны, нет, мы просто обязаны заглянуть внутрь! Дай — ка ключи, Хейз.

Я порылась в сумочке и вручила Брайану ключи, чувствуя, что любопытство подогревает и меня, будоража воображение.

— Ты только посмотри на дверь, — заорал в экстазе Брайан, поднявшись на две ступеньки маленького крыльца под навесом.

Я выглянула из-за его спины и увидела скрытую в тени дверь, ведущую в дом. Внушительная, массивная, она сделана из дуба и крепилась на таких же навесах, что и ставни. Плотная узорчатая фактура древесины производила солидное впечатление, особенно в сочетании с крупной, круглой бронзовой ручкой, украшенной витиеватой резьбой, напоминавшей набалдашник посоха какого-нибудь волшебника.

— Ну-с, заглянем в неведомое, — проговорил Брайан, поворачивая ключ в замке и распахивая дверь.

Мы шагнули внутрь, и погрузились в кромешную тьму и легкую смесь бледных, будто слегка “выцветших” запахов: сухой, застоявшийся воздух, штукатурка, древесина, пыль. Все чувства сразу же включились на полную, пытаясь оценить обстановку, в которой оказались.

Мы оставили входную дверь открытой, но проникающего в нее света было недостаточно, чтобы хоть что-то разглядеть. Затененное навесом и переплетенными растениями крыльцо, куда выходила дверь, поглощало дневной свет, не давая ему проникать внутрь. Удалось различить, что мы стоим в прихожей, дальше, впереди у правой стены — узкая лестница, ведущая на второй этаж, а ближе к нам — закрытая дверь.