Ирина Северная - Там, где холод и ветер (СИ)

Беря ключи, я проглотила ощущение, что сделка уже состоялась и меня тянут куда-то, как покорную овцу.

— А адрес? — я решила не капризничать и не выказывать свое недовольство.

Шона достала из сумочки изящную книжицу MOLESKINE в лиловом кожаном переплете, оторвала один из перфорированных листочков и быстро набросала адрес. Она писала левой рукой, и я заметила на ее среднем пальце кольцо из белого золота, усыпанное мелкими бриллиантами, расположенными в четыре параллельных ряда по всей окружности кольца. Помолвочное колечко, не иначе, оно искрилось и сверкало, притягивая взгляд.

— Я вернусь через неделю. За это время вы подумайте, посмотрите дом, — обратился ко мне Уолш, пока Шона писала. — А пока я могу предложить вам следующую сумму за вашу квартиру, — он озвучил цифру, ощутимо отличавшуюся от названной мной.

Я справилась с возмущением, и вместо презрительного взгляда наградила покупателей легкой улыбкой, в которой по задумке должно было читаться снисходительное понимание.

— Это мало похоже на торговлю. Скорее на тотальную распродажу в конце сезона с максимальной скидкой, — вежливо заметила я.

Кейран Уолш выпрямил свой и без того прямой торс, вскинул твердый подбородок и вернул мне зеркальное отражение моей улыбки, только с еще большей снисходительностью и сдержанностью.

— Я предлагаю реальную цену за реальный товар, — неторопливо проговорил он. — Дом этот хоть и старой постройки, но в прекрасном состоянии и расположен в отличном месте. Чего не скажешь о самой квартире: коммуникации изношены, и во всех помещениях требуется немалый ремонт. Если вы поменяете хотя бы водопровод в пределах своей квартиры, я предложу вам сумму больше названной. Повторяю, дом и район прекрасны — удачное место в центре города. Но это не делает лучше саму квартиру. Платить только за красоту самого здания и за чудесный вид из окон я не готов.

Я терпеливо выслушала его и поинтересовалась:

— Понимаю. А сколько же вы хотите за свой коттедж?

Названная им сумма вызвала у меня противоречивые чувства. Она была выше, чем я рассчитывала, но не на столько, чтобы отмела предложение тот час же. Положа руку на сердце, жить в пригороде, пусть и самом ближайшем, мне не очень хотелось. Если бы надо мной не висела перспектива пойти по миру или влезть в новые долги (которые тоже нужно будет отдавать), то я бы даже не стала рассматривать этот вариант, а этого “темного” * посетителя с его спутницей вычеркнула бы из списка потенциальных покупателей сразу же.

Но дело в том, что купить именно квартиру в нашем средненаселенном тауне** было не так просто. Жители города редко расставались со своим жильем. Мало кто из местных уезжал отсюда в большие города, находя все необходимое для нормальной жизни и процветания здесь. Город был всегда полон туристов, дающих прекрасный доход городской казне. Окрестности, помимо природных красот, полны прекрасных и загадочных мест, хранящих тайны глубокой древности. В самом городе два театра — драматический и оперный, музей, университетский городок, пусть и маленький, но с заслугами и богатой историей. А местный хлебопекарный заводик славился на весь наш изумрудный край — отведать овсяного хлеба или ячменных лепешек сюда приезжали со всех концов страны. Одним словом, не город, а райское место.

Не удивительно, что найти свободную квартиру, да еще и в центре было достаточно сложно.

Ладно, отказаться я всегда успею, можно посмотреть коттедж и подождать неделю, делая вид, что раздумываю над предложением.

— Я непременно съезжу посмотреть ваш дом, а через неделю мы можем с вами связаться и обсудить все еще раз, — деловито сказала я и, сделав над собой усилие, улыбнулась своим посетителям. Ответная улыбка последовала только от Шоны, да и та была скорее формальной, чем приветливой.

— Вот, возьмите, — гость доставал из кармана своей черной кожаной (элегантной и, наверное, дорогой) куртки визитную карточку и протянул ее мне. — Там все телефоны, по которым меня можно найти. Позвольте узнать, как можно связаться с вами? — вежливо поинтересовался он.

Я взяла с коробки с книгами свою потрепанную записную книжку, вырвала неровный листок, накарябала на нем номер своего мобильного телефона и протянула бумажку Уолшу.

Тот, помешкав долю секунды, взял клочок так, словно это оторванная и еще дергающаяся лягушачья лапка, и тут же передал его Шоне.

Кажется, на этом можно завершать нашу незапланированную встречу, и я уже дождаться не могла, когда же посетители уйдут.

— Позвольте вас проводить, — сказала я и направилась к входной двери. Гостям ничего не оставалось, как двинуться за мной. — Спасибо и всего доброго, — добавила я, открывая дверь.

Проходя мимо, Уолш как-то странно склонил голову в мою сторону, то ли кивая на прощанье, то ли поглядывая, как бы не задеть меня ненароком, словно я чумная.

Оставшись одна, я поднесла к глазам карточку, которую дал Кейран — дорогая матовая плотная бумага, изысканный, лаконичный шрифт и такая же лаконичная информация — «Кейран К. Уолш, фотограф», какой-то логотип и два номера телефона.

Фотограф. Плохо представляю тонкости этой профессии, но уважаю за наличие в ней творческой составляющей. Судя по одежде Уолша и его манере держаться, на своем поприще он преуспел, надо будет расспросить Патрицию или покопаться в Интернете, что он за фрукт такой, и какие у него имеются заслуги.

Через четверть часа я почти забыла о своих гостях и стала собираться на пикник с Брайаном. Из чемодана извлекла куртку, свитер с высоким воротом и плотную футболку с длинным рукавом — нельзя недооценивать силу ветров, обдувающих наше побережье в это время года. Как, впрочем, и в любое другое.

Собрала сумку, подумав немного, уложила во внутренний карманчик ключи от коттеджа Уолша и бумажку с адресом, а также его визитную карточку. В ванной протерла мутноватое зеркало и внимательно разглядела свое отражение.

Волосы и правда сильно отрасли, длиной достигали копчика, но избавляться от них я пока не собиралась, лишь время от времени понемногу подрезала самые кончики. Я решила не стричься, когда узнала о своей беременности. Сначала это было просто следование примете, затем стало своеобразным обетом, который я дала, когда все наши с мужем беды зашли слишком далеко. Решила, что обрежу волосы, когда все наладится. Мой муж, с которым мы, даже разведясь, еще долго делили одну крышу над головой, наблюдал, как я обрастаю копной и ничего не говорил. Не знаю, все равно ему было или он правильно понял мое намерение.

Из отражения в зеркале на меня смотрела барышня с очень длинными темными волосами и хмурым сомнением в зелено-карих глазах.

Всего немного чересчур — и длины волос и сомнений. Первое можно исправить хоть сейчас, а вот со вторым так просто не разберешься.