Ирина Северная - Там, где холод и ветер (СИ)

И она рванула к месту сражения с сорняками, проскользнув мимо Брайана так, что едва не задела поднос, который он держал. Молодой человек в веселом изумлении отпрянул, и посмотрел на меня, высоко вскинув брови. Я в ответ пожала плечами.

— Где ты откопала это краснеющее чудо? — спросил Брайан, когда мы вошли в дом.

— Представь себе, это дочка «дамы приятной», — ответила я. — И она на самом деле профессиональный дипломированный ландшафтный дизайнер с лицензией, между прочим. И кстати, ты совсем засмущал девицу своим искрометным обаянием. Поаккуратней, пожалуйста, а то напугаешь ее, и она сбежит.

— Я?! Напугаю?! Чем это? — воскликнул Брайан, искренне удивившись.

— Да хотя бы тем, что ты красавец — мужчина.

— И как же этот изъян мне скрыть, чтобы не напугать девицу? И, вообще, чего это она вдруг меня бояться должна?

— Не должна. И не тебя конкретно, а, наверное, мужчин вообще, — вздохнула я. — Я пообщалась с ними совсем недолго, но там, кажется, такая властная мама с программой воспитания, основанной на тотальном контроле. Не мама, а строгая дуэнья. Не удивлюсь, если окажется, что ты первый мужчина, которого она видит вблизи. А девочка-то весьма ценный кадр. Приступила к работе с невиданным энтузиазмом и за скромный гонорар. Узнает ее мамаша, что ко мне ходят такие вот коварные красавцы, пугающие девиц, и спрячет дочку под замок. А где я еще найду такого хорошего садовника.

— Откуда ты знаешь, что она хороший садовник? — хмыкнул Брайан. — Она у тебя еще ничего не сделала.

— Интуиция подсказывает, — ответила я. — Да и вообще, она мне понравилась. Когда мать разрешила ей у меня работать…

— Разрешила? — вскинулся Брайан. — Сколько ей лет? Она что, несовершеннолетняя? И ты же говоришь, что это ее профессия.

— Ей девятнадцать, насколько я знаю. Но, похоже, мать решает за нее все. Где учиться, с кем водиться, у кого работать. Так вот, когда она сообщила мне, что будет заниматься моим участком с высочайшего позволения мамаши, то чуть не повизгивала от счастья и восторга. Представляешь, полдня на свободе! Вдалеке от непрестанного надзора!

— Средневековье какое-то, — закатил глаза Брайан и потащил поднос на кухню. — А ты, значит, взяла на себя роль просветительницы юной особы?

— Еще скажи развратительницы, — проворчала я, следуя за Брайаном. — Ничего я на себя не брала, мне просто девчонка понравилась и все. И я вижу, что ей здесь хорошо.

Брайан резко затормозил и повернулся ко мне.

— А с тобой не может быть плохо, — негромко, но очень четко проговорил он.

Я вскинула на него взгляд и едва не разревелась, увидев, как полыхал зеленый огонь в его радужках. И в этом огне сгорали остатки его надежды на взаимность, превращаясь в печаль.

— Тебе со мной… не хорошо, — ответила я севшим голосом.

— Неправда. Мне с тобой очень хорошо. Ты была моей, пусть и совсем недолго. И оказалась такой, какой я тебя себе и представлял.

Он говорил, а поднос в его руках стал дрожать, и чашки зазвенели, постукивая фаянсовыми краями. Я смотрела на Брайана и слушала, что он говорит, и не могла вымолвить не слова. Брайан прошел дальше, поставил поднос на кухонный стол и снова заговорил.

— Я уже говорил, что мечтал о тебе годы. И в тот раз я был счастлив, как никогда. И пусть этого уже не повторится, я все равно с уверенностью скажу, что ты — лучшее, что со мной случалось. А такие вещи не забываются, их нельзя обесценить. Их хранят всю жизнь и ни с чем не сравнивают.

От его слов у меня заныло сердце, и в то же время вдруг словно спали какие-то оковы. Я первый раз за долгое время смогла ощутить настоящее облегчение.

Он меня простил. Он останется со мной тем самым прежним Брайаном. Моим нежным и верным другом. Но в чем-то будет больше, чем другом.

— Ты была со мной, хоть и недолго, и в тот момент любила меня. Я это чувствовал. И ты не притворялась. Ты была настоящей. Ведь так?

— Так. Я не притворялась… — ответила, пугаясь, что сейчас у меня откажут нервы, и я снова разревусь. А ведь Брайан меня предупредил, что жилеткой больше быть не желает. — И ты каким-то чудом вернул мне веру во все, во что я уже перестала верить.

Глаза его потеплели. Он смотрел на меня из-под слегка прикрытых век, и на его красивых губах заиграла улыбка, которую вдруг захотелось попробовать на вкус…

— Это чудо зовется «отменным сексом», — прошептал мне Брайан на ушко. И, прежде чем я собралась как-то отреагировать, успел поцеловать меня, коснувшись губами местечка возле уха.

— Я тебя все-таки соблазнил, — довольным тоном заявил он, — запишу это на счет своих самых больших побед.

— Ах, вот как, — улыбнулась я. — Спешу тебя разочаровать. Я не очень-то сопротивлялась. Так что победа эта сомнительная.

Он рассмеялся, и я физически ощутила, как испарились остатки напряжения, что еще было между нами. Сегодня определенно какой-то особенный день, а ведь он только начался.

— Слушай, Хейз, а тебе не пора обзавестись мебелью? — Брайан осмотрел кухню. Деревянный стол и старый холодильник были единственными вещами, которые я забрала из квартиры. Ну, еще и стулья.

— Как раз занимаюсь составлением списка самых необходимых покупок, — деловито ответила я. — А кстати, ты на машине?

Он кивнул.

— Оставил ее чуть ниже по улице. Я когда подъезжал, увидел, что у твоего дома кто-то уже припарковался. Это колымага твоей прекрасной садовницы?

— Угу, — кивнула я, выходя из кухни.

Подошла к входной двери, открыла ее и выглянула наружу. Уна трудилась, как заведенная. За то время, что мы с Брайаном чесали языками, она успела разобраться с пышными кустами гортензии. Теперь справа от калитки открывалось небольшое пространство, чистое от сорняков и уже очень похожее на фрагмент аккуратного садика.

— Брай, — позвала я, — посмотри.

Брайан выглянул из-за моей спины и присвистнул.

— Ого! Да она пашет, как маленький комбайн, — констатировал мой друг. — И, кажется, девочка, действительно хорошо знает, что делает.

Уна почувствовала, что мы на нее смотрим. Оглянулась, смущенно улыбнулась нам и робко помахала рукой в рабочей перчатке.

Мы ответили ей улыбками, и я закрыла дверь.

… Брайан переделал у меня кучу полезных дел, съездил за покупками и врезал новые замки не только в сарае, но и в дверь, ведущую в сад из кухни.

Я накормила своих работяг-помощников сытным обедом, и мы немного поболтали втроем, сидя на моей пока еще пустой кухне.

Уна продолжала бросать быстрые взгляды на Брайана и нещадно при этом заливалась краской. А мой друг выработал манеру обращаться к ней слегка снисходительно, с мягкой, ласковой иронией. Глядя на них, я начала подозревать, что совсем не такого внимания хотелось бы Уне от Брайана.

***