Вера Камша - Зимний излом. Том 1. Из глубин

– Не хотел бы я сейчас оказаться на месте дриксенцев, – сообщил Джильди морю, ветру и Варотти с Ниччи, – ни за какие деньги.

– Еще бы, – хохотнул Уго, – зачем деньги на дне? Крабихам цацки покупать? Только, капитан, мы-то как? Люди воюют, а мы так и будем глаза продавать? Стемнеет же...

– Часа три у нас есть, – откликнулся Ниччи, выбивая пальцами дробь по нагруднику, – но поразмяться не мешает.

– С линеалами? – в упор спросил вернувшийся Ленуцца. Варотти с Ниччи дружно пожали плечами, старший офицер взялся за трубу. – Что тут у вас?

– Марикьяре бьют, – откликнулся Луиджи, – дриксы отбиваются, и, я бы сказал, неплохо.

Бюнц, если фельпец правильно запомнил чужое имя, головы и впрямь не терял, несмотря на тяжелое положение. Отстреливаясь обоими бортами, он умело лавировал, выискивая проход в плавучей, плюющейся чугуном стене. Прибавь дриксенцы парусов и возьми к северу, они бы вырвались, но «Пташка» думала не о своих перышках, а о сбившихся в кучу купцах.

Клубок из дыма и кораблей катался по свинцовому блюдцу, отплевываясь ядрами и обломками. Шедший за «Пташкой» линеал не рассчитал скорость и влетел в кипящее выстрелами месиво. Матросы кинулись убирать паруса, замыкающий Салины, кажется, это был «Соберано», саданул продольным. Одна из мачт пошатнулась и, как была, с парусами и реями, исчезла в дымном облаке, а сзади подпирали яростно перестреливающиеся колонны.

– Скоро они там? – простонал Варотти. – А то мы тут протухнем...

– Предлагаете пощекотать? – сощурился старший офицер. – Почему бы и нет?

– Голодными не уйдем, не бойтесь, – счел за благо вмешаться Луиджи. – Стойте!

Из-за смешавшегося строя показался светло-коричневый трехпалубный красавец и воровато двинул в сторону купцов, обходя сражающийся на два фронта авангард по широкой дуге. Один мерзавец в дриксенской эскадре все-таки сыскался.

– Это кто? – чуть ли не с нежностью выдохнул Уго, перевешиваясь через фальшборт. – Хорош, скотина!

– Прохвост один, – отчего-то Луиджи отчаянно захотелось, чтобы трус до Эйнрехта не добрался. Это несправедливо, когда негодяи выживают, а потом плюют на могилы тех, кто прикрыл им спину.

– Что за прохвост? – деловито осведомился Марио Ниччи, не испытывавший никакой склонности к философским обобщениям.

– Прохвост гусиный, – Луиджи нахмурился, пытаясь вспомнить имя дриксенского интригана, но в голове вертелось сакраментальное «Бе-ме». – Адмирал. Альмейда велел его отпустить, если удирать надумает.

– Есть такие, – согласился Ленуцца, – с ними никаких врагов не нужно, сами всё утопят. Один Кимароза чего стоит.

– Точно, – завел свою песню Уго, – а кто его нам на шею посадил? Дуксы! Вот и я говорю...

Варотти вещал, Ниччи скулил, а ветер нес пороховой дым на дриксенцев. Залпы становились все злей. Бюнц ловко ворочался в дыму, не забывая огрызаться и не теряя надежды прорвать заслон. Это ему почти удалось, но тут белевший даже сквозь дым фок на глазах пошел полосами и исчез. «Пташка» споткнулась, словно провалившаяся в кроличью нору лошадь, на потерявший ход корабль обрушились новые ядра.

Джильди следил за все усиливающейся перестрелкой и вполуха слушал бывшего боцмана, вспоминая то кинжал в стенке каюты, то гитарный бой, то синие и алые флаги. «Эномбрэдастрапэ...» Откуда пришло это слово? Что оно значило раньше, что значит для марикьяре сейчас?

– Рангони! – крикнул Ниччи в ухо зазевавшемуся Луиджи. – Справа!

«Черный ворон» выскочил из-за линии, как паукан из норы. Он явно намеревался прошмыгнуть перед носом сцепившихся кораблей. На корме развивалось кэналлийское знамя. Ворон на «Вороне»...

– Молодчага! – рев Варотти наверняка слышали если не купцы, то Салина. – Капитан, что ж выходит? Рангони дерется, а мы что, у дукса поросенка съели?!

– В самом деле, Луиджи, – Марио бил копытом не хуже Уго, – давай с ним. Две галеры – это уже эскадра!

С ним? А почему бы и нет! Сколько, в самом деле, можно смотреть, как другие умирают? Ты пришел на войну, капитан Джильди? Ты поклялся в верности человеку, который об этом не просил и который этого не хотел, так изволь платить по счетам. Луиджи Джильди отвернулся от драки гигантов, в которой ему не было места, и проорал:

– К бою! Вперед, а то еще придется Рангони догонять!

Приказ утонул в победном свисте боцманских дудок, рыке Варотти, довольном смехе гребцов. Ожидание кончилось, «Влюбленная акула» шла в бой.

Дымное облако окутало «Ноордкроне», оно больше не пахло. Фрошеры перезаряжали пушки, над головой клацал искалеченный рей.

– Все зависит от нашей твердости, – адмирал на мгновенье оторвался от трубы. – Адольф, пройди по палубам. Люди должны понять: нужно выдержать до темноты, дать уйти купцам, а дальше как повезет. Главное – выдержать сейчас!

Ядро угодило в казенную часть пушки, ядро пробило фальшборт, ядро задело бизань-мачту, ядро разметало картузы с порохом у левого борта, но верхней палубе доставалось меньше других. Альмейда раз за разом бил по корпусу, по пушечным портам второй и третьей палуб.

– Я обойду корабль, – капитан поправил шейный платок и, слегка придерживая шпагу, пошел по качающейся палубе, словно по столичному плацу. Сейчас он спустится к Ойленбаху, или сначала в самый низ? Надо пойти с ним и остаться там, где не хватает людей. Артиллерийские офицеры нужны, а адъютант адмиралу – нет. Может, Ледяной Олаф просто забыл, кого взял? Не видит Руппи, вот и делает все сам?

– Йозев, – попросил адмирал, – раздобудь мне воды, хоть какой-нибудь...

Зепп помчался со всех ног, прежде чем понял, что бежит не туда. Вряд ли буфетчик Густав сторожит свои кастрюли. Юноша развернулся и, перепрыгивая через обломки, кинулся к палубной бочке. Как ни странно, она уцелела вместе с прикованным к ней медным ковшиком. Йозев завертел головой в поисках какой-нибудь посудины. Сколько раз он собирался заказать себе именную флягу, такую, как у Руппи, но деньги уходили то на книги, то на свадебный подарок сестре.

Знакомое рычанье перешло в свист, два тащивших запасной парус матроса свалились у пробитого фальшборта, один был убит наповал, другой бился в конвульсиях: принесшее смерть ядро врезалось в пушечный лафет. Откуда-то выбежал отец Александер, бросился к раненому. Серое облачение было в крови, в крови было все: парус, палуба, засыпанные щепками обломки.

Палуба накренилась, черный чугунный шар покатился вниз, налетел на неподвижную ногу, изменил направление, поспешил к мачте. Что-то тускло блеснуло. Офицерская каска. Годится! Зепп схватил добычу, она была цела и даже не в крови, теперь зачерпнуть воды и не расплескать, хоть бы вокруг рушились мачты и мир вместе с ними. Вода дрожала, норовя выплеснуться, сбоку что-то треснуло. Сетка – не выдержала свалившихся на нее обломков и оборвалась... Йозев нес эту воду день, год, вечность, нес, а вокруг рычало, выло, обдавало то холодом, то жаром. Где бы ни был Руппи, ему легче, если только он жив.