Ксюша Ангел - Я - хищная. Ваниль и карамель

А может, мне просто хотелось сменить тему. Разбирать прошлые, давно поросшие мхом ошибки не было ни желания, ни сил.

— Внезапно… — пробормотал Влад и отвел взгляд. — Не думал, что тебя так волнует судьба Ларисы.

— С Ларой мы никогда близки не были, — честно призналась я. — Но Роб — хороший человек, он помог мне. А я — скади, если ты забыл.

— Забудешь тут… — усмехнулся. Горько. С примесью неизвестной мне эмоции, вычленить которую я не смогла. — Неудачный год для атли, все красивые девушки сбегают.

— Ничего, новые придут, — пошутила я. — Будто я всю жизнь об этом мечтала: Лара и Юлиана…

— Да уж, расслабиться сложно, — беззлобно пошутил он в ответ. — Хорошо, Полина, я подумаю. Нужно делать шаги навстречу и идти на компромиссы, если хотим общаться нормально. Я готов, а ты?

Я вздохнула. Ночь обволакивала покоем и заражала сонливостью. Но уснуть все равно не выйдет, особенно теперь, когда я знаю, что могу избавиться от «подарка» Гектора. И если есть хоть один, хотя бы маленький шанс, что получится сделать это сегодня…

— Сколько нужно кена?

Влад пожал плечами, стараясь выглядеть безразличным. Не только у меня иногда не выходит…

— Сложно сказать.

— Плохо. Лучше бы знал.

Он насмешливо изогнул бровь и спросил:

— Да, но что ты теряешь?

Голову. Я могу потерять голову. Ориентиров больше нет. Никаких. Вообще. Куча вопросов и стая сомнений, кружащих над ней. Выгрести бы это все из души…

Для того, чтобы чего-то добиться, нужно в первую очередь перестать себе врать. Сейчас. Здесь. Признаться себе, что плохая идея для душевного равновесия — позволить Владу делиться со мной кеном. Но в одном он прав — вещие сны даны мне не просто так.

Что я получу от этого обмена? Но главный вопрос — что потеряю?

В палатке было темно, холодно и пусто. Лишь спальный мешок на полу отсвечивал люминисцентными полосками. Не очень-то просторно, даже странно, что Влад ночевал здесь. Что он вообще жил с сольвейгами. Барт однажды впустил Дэна, но Дэн — другое, он изменился, а вот Влад… Не думаю, что такие меняются.

— Садись, — велел он и указал на спальник.

Гладкая плащовка холодила ладони. Пахло травой и печеной картошкой — даже сильнее, чем на улице. Там, снаружи, безопасно, а здесь, в замкнутом пространстве накатила паника. И я себе казалась беззащитной и маленькой. Настолько маленькой, что стало страшно.

Воспоминания. Они всегда приходят не вовремя. А ведь я думала, что давно забыла. И встречу у реки, и улыбку, и случайное прикосновение к запястью. Хотя оно наверняка не было случайным… У Влада все запланировано, выверено и для дела. Он не любит терять время зря.

Но сейчас то время «вне-атли» показалось таким настоящим, таким реальным, таким правильным. Тогда я еще не знала о том, насколько ценен мой кен, а драугр не хотел меня опустошить. Тогда я верила, что можно всю жизнь быть счастливой как в один миг — в миг, когда Влад смотрел на меня.

Он и сейчас смотрел, почти как тогда. Только счастья это не приносило. Впрочем, в семнадцать многие смотрят на мир сквозь розовые очки.

Влад молча присел рядом и скрестил ноги по-турецки. Разуться не удосужился. Спальник зашуршал, обозначая свое присутствие. В маленьком, отгороженном от внешнего, мирке каждый звук казался особенно громким. Дыхание вырывалось свистом.

— Холодно? — шепотом спросил Влад и, не дождавшись ответа, снял куртку и накинул мне на плечи.

Она пахла кожей. Костром. Его одеколоном. Чужие запахи окружили, сбивая с толку.

Я боялась. Нет, не так, как боятся смерти или чудищ из сна. Больше. Понимала, что та, кто выйдет из палатки после случившегося, возможно, уже не будет мной. Вернее, будет, но другой, и эти изменения пугали.

— Ты дрожишь… — Он коснулся моих рук. Сначала осторожно, словно боясь обжечься, а потом по-хозяйски, крепко, и принялся растирать. Руки казались ледяными по сравнению с его горячими ладонями. Постепенно тепло возвращалось, наполняло меня и расслабляло.

— Лето кончилось, — зачем-то сказал Влад, и я поймала его взгляд. Молчала. Слов не было, они испарились, развеялись с дымом костра, оставшегося снаружи. — Если будешь прятаться, ничего не выйдет.

— Я не… — Голос сорвался, охрип, и я прокашлялась. — Я не прячусь.

— Хорошо.

Он не предупреждал. Все случилось резко и неожиданно. И следующий выдох вырвался стоном. Я слишком расслабилась, чтобы закрыться, ванильный кен проник под кожу. Опьянил. Сбил с толку.

И подумать бы о том, что я обещала себе когда-то. Не впускать. Не забывать. Не доверять больше. Думать совершенно не получалось. Мысли спутались клубком пушистых ниток и рвались при попытке их распутать. Эмоции стали ярче. Страх растворился в удовольствии, ладони горели от прикосновений, голова кружилась.

— Если ты будешь делать так, я не смогу тебе помочь, — шепнул Влад мне в ухо, и я вынырнула в реальность. Реальность тоже была туманной, пропитанной ванилью. Я поморгала и мотнула головой. Тут же поняла, что, как в пошлом любовном романе, кусаю губу.

Стало стыдно, уши полыхнули, а Влад улыбнулся.

— А ты думала, будет как? Со мной?

— Чего? — резко спросила я и расцепила ладони. Стыд множился сожалением — не стоило соглашаться.

— Ну, с Эриком было проще — он сразу тебя к себе привязал… так.

— Эрик мне жизнь спас, — возразила я. — Не нужно сравнивать.

— Что ж, возможно, сейчас своим кеном я спасаю его жизнь. Какая ирония судьбы, ведь тебе понравился… процесс.

— Прекрати!

— При обмене нельзя спрятаться, Полина.

— Я не прячусь. Я не… — выдохнула. Ночь плескалась темнотой и пачкала кожу, одежду, оставляя видимыми лишь силуэты. Дышать было трудно, внезапно стало жарко и захотелось наружу — на улицу, под небо с крупными звездами, а лучше войти уйти в горы и прятаться там в какой-нибудь пещере. Лишь бы не здесь… не так… не с Владом. Но я слишком долго убегала, чтобы позволить себе такую роскошь. А сейчас, после случившегося, врать себе не имело смысла. — Что ты хочешь услышать? Что у меня есть к тебе чувства? Они есть. Было бы странно, если бы не было, после всего… после всех лет, что мы прожили в одном доме. Но это ничего не меняет.

— Это меняет все! — выдохнул он яростно и взял меня за руку. От прикосновения последние капли самообладания таяли на глазах. — Для меня.

— Ты можешь надеяться на что угодно, я не могу запретить. Не знаю, что будет завтра, знаю одно: мы верим в то, во что хотим верить. Я верю, что нужно думать сейчас о том, как помочь Эрику. Понимаю, для тебя это неприятно и, возможно, больно, но иначе нельзя. Ты знаешь правила игры, ты играешь в нее столько лет. И сам учил, что нужно быть преданной племени. У меня оно есть. Я — скади, Влад. Этого не изменить. Эрик — мой вождь. Я устала от игр, и больше не буду играть в них. Ни с тобой, ни с кем-то еще.