Ксюша Ангел - Я - хищная. Ваниль и карамель

Скоро он получит еще крови — много, наверное, всю. И кен, выплеснутый наружу, впитается в многовековой монолит…

Еще один шаг — и я уже вижу, что конец у ножа изогнут вверх. Перевожу взгляд на убийцу и, несмотря на то, что все так же не вижу лица, понимаю: он улыбается.

Дергаюсь, хватаю губами воздух, но он держит крепко, за плечо. Не вырваться. Не убежать. Не…

— Полина! — Кто-то тряс меня, но почему-то шептал. — Очнись.

Я открыла глаза. Светло. Солнце заглядывает в окно сквозь полузадернутые шторы, и стелет свет по мягкому ковру. Я выдыхаю шумно, со свистом, рука инстинктивно прикрывает живот.

Эрик напротив — хмурится, тревожится, не понимает. И я не понимаю. Что это? Пророчество? Будущее, которым меня пугал Барт? Могу ли я его предотвратить?

Алан беспокойно заворочался в кроватке и хныкнул, но Эрик даже внимания не обратил. Повернул мое лицо к своему и настойчиво спросил:

— Что?

Я замотала головой, подавляя непрошеные слезы. Тщетно. Они брызнули из глаз, потекли по щекам горячими потоками. Эрик крепко сжал мои плечи и, не обращая внимания на начинающуюся истерику, повторил вопрос:

— Что, Полина?

Я глубоко вздохнула. Раз. Еще раз. Постаралась взять себя в руки, ведь все хорошо пока. Я дома. Эрик рядом. Он не даст меня в обиду.

— Я видела… видела его, — шепнула и покосилась на кроватку, но Алан снова сладко спал, перевернувшись на живот.

— Кого? — спросил Эрик, все еще не понимая.

— Того, кто убил ясновидца из клана Гектора. Он придет… придет за мной…

Эрик отпрянул, губы сжались в тонкую линию, а в глазах мелькнуло то, что я впервые увидела в его квартире, когда мы ссорились. Ярость — темную, тягучую, неконтролируемую. Она мелькнула там и потухла, а он крепко прижал меня к себе и шепнул:

— Пусть попробует. — Поцеловал мои волосы, висок, положил голову себе на грудь. — Пусть только попробует…

Я знала — убийца попробует. Возможно, скоро. Перед этим он убьет охотника, затем Альрика, если хватит сил и хитрости, а потом придет за мной. Но пока у нас есть время его найти. Пока еще есть время…

В комнате потемнело — невесть откуда взявшаяся туча закрыла солнце, и холод из моего сна, из святилища атли, проник в комнату. Но лишь на миг — затем свет прогнал его, снова путаясь в высоком ворсе ковра.

Еще не время. Пока еще нет.

Снова был вечер, снова свечи и снова бесформенный балахон — только уже не на мне. Приторная, пряная корица в венах отторгалась жилой, но я даже не поморщилась. Терпела. Делала невозмутимое лицо. Старалась не смотреть на шелк темных волос, рассыпанных по спине, на сжатые губы и бледность щек. Не слушала слова присяги. Отрешилась.

Тот вечер тянулся мучительно долго. Небо, низкое, вспухшее тяжелыми перинами туч, молчало. Земля пахла сыростью, на клумбах умирали последние цветы — белые хризантемы и сиреневые сентябрины клонились к земле, будто пытались вымолить для себя еще несколько дней жизни.

Скади радовались, обнимали Лару и желали им с Робом долгой и счастливой семейной жизни. Они не знали то, что знала я.

За домом, где таился очаг племени скади, ветвился сад. Старые яблони, клонились к земле, отягощенные крупными краснобокими плодами. Мокрая ржавая трава мочила полы джинсов. С веток на плечи падали крупные холодные капли.

В глубине сада, под широкими сводами яблонь и лип, прятались округлые бугорки могил. Кладбище скади… На деревянных табличках никаких дат, лишь имена с посмертным напутствием, некоторые из них затерлись почти окончательно, некоторые — были четко видны.

Адам, великий целитель Борислава, покоится здесь. Переродись и прославься!

Дана, воительница Альберта, убившая древнего, покоится здесь. Переродись и прославься!

Алексей, жрец в восьмом поколении…

Давид, воин Альберта…

Виктория, защитница Эдмунда…

Много имен. Историй. Смертей. Однажды и меня похоронят здесь, на мою могилу по осени будут падать листья, укрывая ее плотным желтым покрывалом. Запахнет яблоками и сыростью, а весной — свежей травой и ландышами. Летом здесь будут роиться пчелы, собирая нектар сладких лип…

Под одной из таких я нашла еще две могилы.

Эдмунд, — было высечено на табличке, — великий воин покоится здесь. Переродись и прославься!

И рядом, украшенный цветами холмик поменьше:

Божена, целительница Эдмунда, потомок великого Херсира, отправившаяся искать и нашедшая. Переродись и прославься!

Родители Эрика. История, покрытая тайной. Та, о которой не говорят, лишь шепчутся на кухне, испуганно оглядываясь, не подслушивают ли… Хотелось бы мне знать, что там на самом деле произошло. Что за таинственный ритуал очистки жилы и правда ли он исполняет последнее желание хищного.

Жаль, мертвые не скажут…

Тот вечер вымотал меня окончательно, и я уснула, как только голова коснулась подушки. Снилась мне серая, туманная дымка, липкая, как паутина. Я пыталась выбраться на свет, но света не было, и я все больше путалась и терялась, пока окончательно не выбилась из сил.

Проснулась рано от телефонного звонка. Голова наполнилась чем-то тяжелым и клейким, в висках и затылке пульсировало, а тело было вялым и непослушным, словно за ночь душу вынули и запихнули в соломенное пугало. Пальцы не слушались и напрочь отказывались держать телефон. С третьего раза получилось его поднять и поднести к лицу.

Нет, ну невиданная наглость! После того, что случилось, после нелепой, аморальной мести звонить — верх бесстыдства. Хотя, возможно, это только снится мне?

Не снилось. Буквы на дисплее четко говорили: звонит Влад. Несколько секунд я пребывала в шоке, а затем отклонила звонок, давая понять: я не хочу с ним говорить. Слышать его. Видеть. И вообще хочется забыть о том, что мы знакомы.

Влад, видимо, не понял, потому как позвонил снова. А потом, когда я не взяла трубку, еще раз.

— Не хочу с тобой разговаривать! — резко выпалила я и поморщилась от яркой вспышки боли в виске. — Знать тебя не хочу и вообще…

— Мне нужна помощь.

Вечно он так. Слова, сбивающие с толку. Короткие фразы. Не терпящая возражений интонация. И послать бы сейчас куда подальше, да совесть не позволяет. Голова болела все больше, и я прикрыла левый глаз.

Утро удалось!

— Что случилось?

— Ты знала, что в Липецке есть еще один ясновидец типа Гектора? У него свой клан в Москве, но он приехал сюда создавать новый. Засранец портит моих людей!

— Я тут причем? Пусть не питаются в городе.

— Немного поздно. Один из лучших воинов атли умирает, Поля, и у меня нет времени на разглагольствования о морали. Ты поможешь?

Бешеный напор, ни секунды на подумать. Белесые взрывы боли в голове. Спутанные мысли. Хочется послать его к черту и снова уснуть, но совесть не дает так поступить с атли. Другие не должны страдать по вине Влада.