Таня Фрей - Хранители. Единственная (СИ)

– Что ты в нём нашла вообще? Он же трус! – смело заявил он.

Элис покачала головой, скривив губы.

– Он не трус, – сказала она. – Это вы трусы. Сидите здесь, спрятавшись ото всех, словно надеясь, что никто вас не найдёт. Боитесь принимать какие-лило масштабные решения, действовать, делать что-то масштабное, стоящее, работающее. Вы боитесь даже признать, что вы – боитесь.

Она замолчала, увидев, как Ричард при её словах изменился в лице. Как будто бы ему сказали, что у него умер близкий человек.

– А ты, случаем, ничего не боишься?

– Боюсь. Но я не до такой степени трусиха, как вы. Потому что вы… – она попыталась найти нужные слова. – Вы словно и не понимаете, перед чьим лицом разводите огонь!

– Напротив: мы не просто это понимаем, мы это знаем, – исправил её Ричард. – А ты, судя по всему, ничего о них не знаешь.

И он был прав. Элис и сама так считала. Вот только она считала ещё кое-что. Она считала, что чего бы там она о них не знала, но один факт останется правдив: Хранители обладают той властью, которую больше ни у кого не встретишь и которая стоит выше любой другой. Даже выше, чем государственная. Именно поэтому противостоять ей казалось сумасшествием и самоубийством. Именно поэтому Элис не понимала мятежников. И вернулась к ним лишь из-за Питера.

– Ну и что с того? Даже не зная их, можно понять их могущество.

Ричард засмеялся.

– Конечно. Не зная врага, ты знаешь лишь, что он силён. Когда же ты его узнаёшь, то тебе открываются его слабые стороны. Как они открылись нам. И как они вряд ли откроются тебе.

И в этом она с ним была согласна. Вряд ли она сможет их понять. Потому как, даже являясь одной из списка Подозреваемых, она всё равно верила: за Хранителями – будущее. И они необычайно важны.

***

Сандра отправила Маркуса домой. Как ей показалось, это было лучшее решение в данной ситуации. И он даже лишних вопросов задавать не стал. Согласился и ушёл.

А девушка сползла вниз по стене и схватилась руками за голову.

Она находилась в состоянии полнейшего шока. С одной стороны, она чувствовала, что так оно в итоге и получится. А с другой, не верила, что её предчувствия оказались правдой.

Она не понимала, как так получилось, что она полюбила своего лучшего друга не так, как должны любить друг друга лучшие друзья. Но ей по-честному открылись эти её чувства лишь после того, как он её поцеловал в первый раз. А распустились тогда, когда он её спас.

А она всё ещё закрывалась от него. Закрывалась ото всех, не понимая, что с ней происходит. Потому что она была счастлива в такие моменты, но в остальное время – нет.

Теперь она ещё и корила себя за то, что не выполнила своё обещание то ли Хлое, то ли самой себе, и не дала ей увидеться с братом. Хотя так надеялась, что всё получится.

Сандра вытащила из кармана телефон и набрала номер подруги. Приложила мобильник к уху. После нескольких гудков та сняла трубку.

– Хлоя, я хотела сказать…

– Сандра, какого чёрта?! – чуть не взвизгнула Хлоя. – Сначала выясняется, что мой брат мёртв, потом ты отважно решаешь отправиться на поиски его тела, а после от тебя ни слуху, ни духу! Это всё какой-то розыгрыш? Ты причастна к его гибели? Ты всё это устроила?

– Нет! – воскликнула Сандра. – Нет, чёрт, нет! Ты просто не представляешь, что со мной случилось вчера! Я сама чуть не умерла, пробыв наедине с твоим братом и ещё какими-то трупами долбаные сорок минут, если не больше!

Так эмоционально она давно не общалась, невольно отметила она про себя. И замолчала, запрокинув голову и вспоминая морг.

Хлоя молчала. Только дышала в трубку.

– Так значит, ты его видела, – тихо сказала она.

– Видела.

– Мёртвым.

– Мёртвым.

И снова молчание. И глухое сопение.

А Сандра не могла себе и представить, каково это: осознавать, что твой брат мёртв, что он никогда не вернётся домой, что никогда с ним больше не поговоришь, никогда его больше не увидишь. Это было наверняка чертовски больно. Хотя не ей судить. У неё же никаких братьев не было.

– Прости меня, – вдруг сказала Хлоя.

– За что?

– За то, что была такой дурой. Я тебя ни во что не ставила, а ты ради меня жизнью рисковала.

Да, я ради тебя чуть не замёрзла, вдруг захотелось ответить Сандре, но она тут же передумала, осознав, как резко бы это прозвучало.

Зато она вдруг вспомнила, о чём с Хлоей действительно можно было поговорить.

– Слушай, ты ведь знаешь Мирабель? – спросила она.

– Уотсон? Ну да, есть такая. А ты её откуда знаешь?

– Можно сказать, оттуда же, откуда и всплыла вся эта история с Алексом, – грустно ответила Сандра. – Она заодно с мятежниками. Ну, с теми, у кого мы были…

– Я поняла, – прервала её Хлоя. – В отличие от тебя, я ещё с Корой болтала. Она мне наговорила всякого.

– Например? – живо поинтересовалась девушка.

– Ну, она рассказала мне про Хранителей этих. Про то, что мятежники им противостоят. Про мятеж, который был восемнадцать лет тому назад.

– Понятно, ничего нового, – разочарованно вздохнув, проговорила Сандра. А ведь она надеялась, что услышит хоть так что-то новенькое.

– А, она ещё проболталась о существовании какой-то Единственной, однако распространяться не стала, – вспомнила Хлоя. Сандра напряглась.

– Единственная? Это девушка какая-то?

– Судя по всему.

На фоне загремели кастрюли.

– Ладно, прости, я тут готовлю, и…

– Это ты прости, что отвлекла. Ещё созвонимся, да?

– Или встретимся.

На этом разговор был окончен. Сандра отняла телефон от уха и уставилась в экран, не смотря конкретно в него, но в свои размышления.

Единственная… красивое наименование. Главное, непонятное. Впрочем, всё здесь было по-своему непонятно. Абсолютно.

Мать, Джим, Белль, мятежники, тот же Маркус. Все были для неё новы, незнакомы.

И теперь она решила дать себе обещание во всём разобраться. А окажется оно выполнимым или нет – это вопрос времени. Время покажет всё: и то, что нужно, и то, что не нужно. Таковы правила его собственной игры.

***

Когда Миранда очнулась, Коллендж всё ещё сидела рядом. Да кроме неё никого здесь и не было. И это немного… пугало. Кто знал, что происходило с Мирой во время Золотой галлюцинации? Никто. Никто, кроме этой чудесной женщины.

– Понравилось? – ехидно поинтересовалась она. Мира прижала ладонь к виску.

– Издеваетесь, правда?

– Да не то слово.

Почему-то Миранда вспомнила Кастора с его пыткой. И невольно сопоставила себя с ним. А что, и с ним, и с ней была лишь Аманда, оба немало настрадались, оба, вероятно, из-за любви. Но Мира – из-за любви к брату. Кастор – из-за любви безответной. Хотя ей и казалось, что он с такими выводами торопился.

Известие о том, что он в больнице, её порадовало. У неё были причины его ненавидеть, но всё же ей было его жаль. И это сочувствие перебороло любую ненависть.