Таня Фрей - Хранители. Единственная (СИ)

Даже если её на самом деле и не было.

Но исчезло оно так же быстро, как и появилось.

– Тебя надо научить обращаться с оружием, – прохладно заметил он, поднимая пистолет. Девушка не скрыла своего разочарования, будто какие-то её ожидания не оправдались, правда, она понятия не имела, какие.

Маркус встал позади неё, вытянув руки вперёд по обе стороны от неё. Теперь пистолет был прямо перед ней.

– Возьми его обеими руками, я буду держать его вместе с тобой. Нет, обхвати правой рукой рукоятку… Теперь указательный палец положи на бок рамки. А с другой стороны большой.

Он внимательно следил за её неопытными действиями. Потому что она уже начинала бояться пистолета, словно это была бомба или граната, готовая была взорваться в её руках в любой момент.

– Левой рукой возьмись за рукоятку. Давай, чтоб большие пальцы совпадали.

– Неудобно ж так, – недовольно фыркнула Сандра, исполняя инструкции.

– Привыкнешь.

Если так всех подряд послушать, к чему она только не должна была уже привыкнуть.

– Убери одну руку, – вдруг попросил Маркус, и девушка застыла от недоумения, но просьбу выполнила. Теперь пистолет держала её правая и обе руки Миллса. А её левая несмело вытянулась вперёд, хоть и команды такой не давалось.

– Выбери объект в поле зрения, потом закрой один глаз, и если объект сдвинулся, то твой открытый глаз – твой ведомый.

– Маркус, где твои эмоции? – притворно возмущённо спросила Сандра, указывая пальцем на висевший невдалеке мешок и закрывая правый глаз. – Ты говоришь, словно машина.

– Сейчас по-другому нельзя, даже если и очень хочется, – невозмутимо сказал Маркус.

Было это в нём – способность становиться жёстким и почти что бесчувственным, когда нужен был холодный расчёт и внимательность к каждой мелочи.

Довольно быстро Сандра выяснила, что её ведомый глаз – левый. Хотя она и сомневалась в том, что оно так и есть. Вдруг она неправильно это поняла? Но думать над этим долго и тщательно не хотелось.

– Чуть согни ноги в коленях, – выдал тем временем следующее требование Маркус.

– А ты отходишь? – смотря на мишень, осторожно подала голос девушка, понимая, что момента, когда она останется с пистолетом один на один, не избежать.

– А я отхожу.

Спустя секунду его руки отпустили её, и теперь Сандра, приняв стойку, чуть подрагивающими пальцами сжимала оружие и бегала взглядом, то направляя его на пистолет, то на мишень.

Дело оставалось за малым: нажать на спусковой крючок и тем самым выпустить на волю то, что могло убить. И эта мысль девушку не отпускала, а потому дрожь в руках не унималась. Она посмотрела на Маркуса с немой мольбой в глазах, которая кричала одно: я не могу.

Наконец, Сандра опустила руки вниз, чувствуя, как изображение начало расплываться от того, что перед взором встала мутная пелена из слёз, внезапно решивших показаться наружу, вероятно, от перенапряжения и переизбытка нахлынувших воспоминаний.

– Я не смогу, – прошептала она, уже остро осознавая, что впадает в истерику.

– Сможешь, – твёрдо возразил Маркус и подошёл к ней со спины. Вытянул вперёд её дрожащие руки. Потом наклонился к её уху и прошептал, громко и чуть ли не зловеще: – Представь, что ты стреляешь в моего отца.

Выстрел случился сразу после фразы.

Сандра замерла, часто дыша. В ушах звенело, во рту пересохло и горело, в глазах щипало. Тело не ощущало ничего, словно готовясь заснуть.

Да, с меткостью были проблемы, но она ведь нажала на спусковой крючок. Ей удалось сделать это, преодолев саму себя. Вот только…

Смогла бы она сделать это самостоятельно, в одиночку, если бы перед ней стоял – на тот момент – ещё пока живой человек? Смогла бы она сделать это, если бы перед ней стоял отец Маркуса?

– Я не представляла этого, – замотав головой, начала отрицать она. – Нет, Маркус, я бы, нет, никогда не…

– Не надо думать, что я бы от этого обеднел, – отходя, оборвал он её.

– Нет, Маркус, я бы никогда не подняла руки ни на тебя, ни на твоих родных, правда. Я выстрелила не в него. В мишень. Просто для того, чтобы уже наконец выстрелить.

Маркус хмыкнул, но всё же не было похоже, что он был в дурном расположении духа, что он был зол.

– Нет, Сандра. Он враг. И если бы это потребовалось, ты бы выстрелила. Не надо ложных оправданий.

Девушка закусила губу, подошла к тумбочке, положила на неё пистолет.

Почему-то теперь его вид не вызывал у неё никакого страха перед смертью и убийством. Теперь он казался ей старым знакомым. Может, даже старым добрым знакомым.

***

Элис вопросительно взглянула на подругу, а та и думать долго не стала. Просто зашла внутрь, качнув своим синим хвостиком, и поманила Хранительницу чувств за собой. Той и не особо-то хотелось заходить, но в то же время любопытство в ней загорелось как нельзя вовремя, и отделаться от него уже было бы не так-то просто, а потому остаться за бортом она не могла. И пошла вслед за Мирандой.

В комнате тускло горел голубоватый свет, и была она, скорее, прихожей к тому помещению, которое здесь было сокрыто. Небольшая площадь, пустые стены. Лишь в углу стоял полупрозрачный шкаф, к которому Блум тут же и подлетела. На двери, располагавшейся ровно напротив той, через которую девушки вошли, тоже был нарисован знак радиации. И что-то подсказывало, что вот там-то точно радиоактивность присутствовала, не то что тут, на несчастных, наверное, пяти квадратных метрах.

Спустя секунду тишину нарушил радостный визг Миры, а спустя ещё одну она выскочила, держа в руках два костюма радиозащиты, верней, не держа, а пытаясь их из шкафа выволочить в одиночку. Элис её радости понять не могла. Наоборот, она была расстроена: теперь отделаться от похода в следующую комнату точно было невозможно, ведь Миранда нашла костюмы. И заставит ведь их на себя напялить.

Даже возражать Краунштаун ей не стала. Хотя и хотелось.

Но один вопрос всё же задала.

– Ты уверена, что это хорошая идея?

Мира, уже начавшая забираться в костюм, вдруг рассмеялась.

– Хорошая? О, да не то слово. Знаешь, какой бы она ни была, я от неё не отделаюсь.

Элис осталось лишь тяжко вздохнуть и перенять действия подруги.

Наконец, обе облачились в защитные костюмы. Каждая из них жалела, что рядом не было зеркало, в которое можно было бы посмотреть, чтобы увидеть, как они теперь выглядели. А когда глазели друг на друга, то не могли сдержать смеха, от чего стёкла, закрывавшие лица, тут же начинали запотевать.

Всё это попахивало диким безумием, что безумно нравилось одной из них и безумно затягивало вторую.

А потому заветную дверь открыла Элис. Неожиданно для самой себя.

Они бесшумно ступили внутрь и даже сквозь плотную ткань защищавшей их одежды почувствовали холод, стоявший в помещении. А всё потому, что главным героем на этой сцене был один большой… предмет?