Аня Сокол - На неведомых тропинках. По исчезающим следам

— Нет, — я шла следом, каждую минуту ожидая, что вот из этого куста выпрыгнет что-то не очень живое или кто-то не очень мертвый. — Не сделал? Память отшибло?

— Зуботычины не в счет.

— Сломанная рука?

— Тоже, — он отмахнулся именно той рукой, что еще совсем недавно висела плетью.

Как быстро живет нечисть, как стремительно переходит из одного состояния в другое. От апатии до воодушевления, от равнодушия и страха до энтузиазма, помноженного на решимость. Одним словом, ребячество. И с чего я с такой готовностью иду рядом?

— Не могу поверить, — пробормотала я.

— Вот именно, — парень пошел быстрее, — ветер не был ветром. Настоящий охотник съел бы меня на ужин, но я ушел от них.

— Или тебя отпустили.

— Тоже вариант, который подтверждает догадку.

— Какую? — я почти бежала.

— Ветер не ветер, мертвец не мертвец, — дорога повернула под прямым углом, и мы выбежали на первый перекресток с темными домами, — а Юково не Юково.

Я огляделась, прохладный ветер лизнул кожу. Пустые улицы уходили в темноту, Веник сдержал слово и ушел со стежки, а мы вернулись. Внутри медленно зарождалось чувство беспомощности.

— Отец не заложник, не забыла? Допустим, серебро разорвало сердце, и он умер, — целитель рассмеялся тихим порочным смехом испорченного ребенка, сама мысль об этом доставляла ему удовольствие, — никто не в силах вернуть его. Поднять труп — да, но не вложить душу. Но то, что встало, не было ходячим мертвецом. Оно думало, разговаривало, оно знало меня! Но оно не отец!

— А что?

— Что-то иное, изначально неживое. Вот почему я не мог исцелять. Создание, наделенное его чертами. Остальное мы додумали сами. Я хотел видеть отца, я его увидел. Не мертвецы — их видимость. Это, — он обвел руками улицу и громко крикнул, — не стежка мертвецов, это ее иллюзия. Мы не в Юково!

— Уверен? — я схватила парня за руку.

— Это легко проверить.

— Святые, — простонала я, увидев, куда он направляется. — Опять? — мы снова шли к дому сказочника, туда, где «умер» Константин.

— Иллюзия — это не сон, иллюзия — это магия. В любом заклинании есть структура, начало, — он указал на мой дом, потом на свой, — середина, место силы, где сходятся линии, — он повернулся к показавшемуся впереди каменному строению, — конец. Есть конструкция. И пока мы не придумаем, как ее разрушить, по какой линии пойти, мы будем возвращаться.

Мартын внимательно осмотрел округу, будто ожидая, что ближайший куст сейчас встанет на корни и уйдет с его дороги. Хотя меня бы это не удивило. Чувство, что за тобой наблюдают, никуда не исчезло.

Парень подошел к распахнутой двери. Никого вокруг, живые мертвецы или их иллюзии скрылись в темноте. Он встал на одно колено и вытащил из песка полупрозрачный кол. На гладкой поверхности, там, где его покрывала засохшая кровь, густо налип песок. Целитель провел рукой по стеклу, стряхивая темные комки, глаза чуть позеленели, но комки остались комками. Кровью и песком.

— Видишь? Мне подчиняется любая кровь. Должна подчинятся, — парень улыбнулся, в этот раз собственное бессилие не вызывало страха. — Но раз я не могу воздействовать на эту иллюзию, она тоже вряд ли ответит взаимностью.

Целитель положил одну руку на ступени крыльца, ладонью кверху, а второй приподнял острие. Он был таким же экспериментатором, как и его отец, он намеревался опытным путем найти подтверждение теории. В отличие от людей нечисть отвечает за свои слова, даже за откровенное вранье.

— С тебя содрали кожу, — рявкнула я, — что же это, как не воздействие?

— Это не то, — буркнул он.

Желая остановить, я положила свою руку на его.

— Так даже лучше. Два вида крови — двойной эффект.

Я тут же убрала ладонь. Мартын невозмутимо улыбнулся. С такими лицами мальчишки во дворе бросали в костер баллончики от использованных лаков для волос и чистящих аэрозолей. Они предвкушали взрыв, он тоже. Стеклянный кол с размаху опустился и с хрупом вошел точно по центру ладони. Брызнула кровь.

— Низшие-великие-ушедшие, — скороговоркой проговорил он. — Пропади оно все пропадом!

Целитель призвал магию, и его кровь въелась в оружие, впилась в полупрозрачную поверхность кола красными зубами. И стекло сдалось. Зашипело и рассыпалось желтоватым песком.

— Тот же принцип, что и с охотником-ветром, — он сжал и разжал кулак, стряхивая песчинки с зажившей кожи. — Я воздействовал не на предмет, а на то, что с ним соприкасается, — Мартын встал. — Ничто не рождается из ниоткуда, из пустоты. Иллюзия, если на нее надавить, распадется, становится тем, из чего ее создали. Из песка.

Я с сомнением разглядывала грязноватые россыпи под ногами.

— Смотри.

Он подошел к стене вплотную, резанул когтем по запястью и провел по стене туда-сюда, вливая в каждую размазанную каплю магию.

— Я видела, как твой отец так же плавил железо, — предупредила я.

— И оно тоже рассыпалось песком? — спросил Мартын в тот самый момент, когда фасад вдруг стал бархатно-ноздреватым и сквозь голубые доски проступила грязная желтизна. Иллюзия с тихим шуршанием осыпалась. Ноги по щиколотку ушли в песчаник, крыльцо исчезло.

— А если бы это был настоящий дом?

— Максимум дыра в стене, от такой малости он не развалится.

— Мы окружены замками из песка, — проговорила я.

Неимоверная вина, тяжелым грузом лежавшая на плечах с того момента, как я увидела пустой дом, исчезла, осыпалась, как только что разрушенная иллюзия. Бывают ситуации, когда неизвестность — благо, она страшна, выматывающа, но она дает надежду, шанс все переиграть, исправить.

— Странное ты существо, — на меня внимательно смотрели темно-зеленые глаза целителя, впитывающего каждый гран накатывающих, как волны, эмоций, — вы. Иногда я чувствую себя школьником, а иногда профессором, потому что даже подвий не столь совестлив, а Невер не столь наивен. Это раздражает. Не знаю, как себя вести с вами. С тобой. Бесит.

— На ты, но без перегибов, — я протянула руку. — Если перестараешься, я сразу скажу об этом, а ты не вскипятишь мне за это глаза. Слава святым, я не твоя подружка.

— Почему, слава святым?

— Потому, — я закатила глаза. — Тогда про хозяина и слюнки — это и был перегиб.

— Меня поучает человек, — парень пожал руку. — Никому об этом не рассказывай.

— Что будем делать? — вернулась я к проблеме. — Разрушать все дома по очереди? Крови хватит?

— Ну, если растянуть все на месяц… — целитель замолчал и прислушался к тишине, на лбу появилась озабоченная складка, — Уходим, — одними губами прошептал он.

Я оглянулась, ничего не увидела и не услышала. Парень быстро переместился к ближайшему дому, уходя с улицы.

— Кто создал эту иллюзию? Джин? — прошептала я, пробираясь следом за парнем через заросли крапивы и лебеды.