Илона Эндрюс - Магический ожог

— Руки. И так, чтобы я их видел, — приказал он.

Я показала ему свои ладони. Карты по-прежнему были сжаты в правой руке.

— Ты сжульничал! — раздался сверху возмущенный голос Джули. — Оставь ее в покое!

Нос лучника больше не выглядел сломанным. И крови тоже не было. Замечательно. Он мог не только телепортироваться, но и регенерироваться. Если бы он начал плеваться огнем, я бы, пожалуй, не удивилась. Все еще держа наставленный на меня арбалет, он дотянулся до серебра, воткнутого в бедро, и, вздрогнув, извлек его.

— А это больно.

— Поделом тебе, — прокричала девочка.

— Я так полагаю, болела ты все же за нее?

Брови Джули презрительно изогнулись:

— Да-а.

— Не заставляй меня подниматься наверх, — в его голосе прозвучала сталь, поэтому Джули нырнула за ящик.

— Оставь ребенка в покое.

— Ревнуешь? Не хочешь меня ни с кем делить? — он отвел арбалет немного вправо. — Повернись.

Я развернулась к нему спиной, ожидая того, что он выстрелит мне меж лопаток в любой момент.

— Очень мило. Теперь повернись снова.

Я глазами поймала его хмурый взгляд.

— Не могу решить, какой ракурс мне нравится больше: спереди или сзади.

— Как насчет того, чтобы поближе рассмотреть мой меч?

— Это моя игра, голубка.

Его хитрый прищур красноречиво говорил о том, какую «игру» он вел.

— Повернись снова. Какая хорошая девочка.

Я слышала, как он приближался ко мне. Вот так, еще ближе. Ох, я очень беспомощна, друг мой. С поднятыми руками и все такое.

— Ничего смешного. Или в следующий раз ты услышишь «чик», и я пригвозжу твою девочку к тем ящикам, — предупредительно зашептал мне на ухо Лучник.

Я сжала зубы и замерла.

— Ты разрушила мое заклинание. Я расстроен. Тех сук сложно приструнить, и теперь, по твоей милости, мне придется сделать это снова. Твою милую шейку определенно надо проткнуть стрелой.

Его пальцы прошлись сзади по затылку. От этого мурашки побежали по спине.

— Ну, я хороший парень. Я дам тебе вместо этого совет: забирай своего ребенка и топай домой. Я даже позволю тебе забрать карты, раз ты так отчаянно в них нуждаешься. Но больше не переходи мне дорогу. Это не твоя битва. Выше головы не прыгнешь.

— Какая битва? Против кого? Кто ты?

— Я Брэн. Герой.

— Герой? Смирение — это добродетель?!

— Это терпение. И если ты окажешься терпеливой и удачливой, то можешь просто побыть девушкой, оказавшейся на лопатках в моей постели, ночью, в городе.

Его рука сжала мою задницу. Я дернулась, намереваясь ударить его кулаком в нос, но на его месте уже никого не было. Только легкий туман. Он задержался на несколько секунд, а затем растворился в воздухе.

Я боролась с непреодолимым желанием что-нибудь сломать. Джули таращилась на меня с высоты ящиков.

— Он просто — Пуф!

— Да, я знаю.

— Ты ему нравишься. Он схватил тебя за задницу.

— В следующий раз, когда я его увижу, то отрежу его руку к чертям. Посмотрим, отрастет ли она снова.

Я невольно взглянула в сторону, где ранее был скелет. Стрела исчезла. И как, черт возьми, ему это удалось?

Все мои драгоценные доказательства исчезли. У меня даже не осталось шанса проверить, какого рода магия использовалась. В целом, все прошло не очень хорошо. Я не знаю, что случилось, ведь все, что у меня было — это разговор с парнем, у которого есть ответы на мои вопросы. Но я ничего так и не выяснила. Исключением является моя задница. Здоровая самооценка — это хорошая штука. Если бы у меня ее не было, я бы уже билась своей глупой головой о первую попавшуюся твердую поверхность.

— Ты уходишь? — спросила Джули, по-прежнему сидя на ящиках.

Черта с два. Нет ничего, что бы указывало на причастность пропавших без вести женщин. Бездна, окропленная кровью, и нечеловеческий скелет, который, возможно, причастен ко всему этому. А еще «Задолюбивый Мистер», который хотел держать меня подальше. Настолько дальше, насколько это возможно. Интересно: почему?

— Ты все еще хочешь найти свою маму?

— Да.

— Тебе все еще нужна моя помощь?

— Конечно.

— Ты знаешь, кто был главой ведьм в ковене?

— Эсмеральда.

Эсмеральда. О боже.

— Где она живет?

— Разлом осиного гнезда.

Все лучше и лучше.

— Спускаемся вниз. Мы нанесем ей визит.

МЫ С ДЖУЛИ ВЗБИРАЛИСЬ ПО ГРУДЕ МЕТАЛЛОЛОМА.Она держалась немного позади. Дыхание девочки сбилось, стало частым и неглубоким. Слишком худенькая. Джули была не сильнее комара. Складывалось ощущение, что ударься о нее что-нибудь потяжелее насекомого, она бы упала. Однако девочка не жаловалась. Только на полпути она, не выдержав, сдалась.

— Долго еще?

— Не останавливайся.

— Я просто хочу знать, как долго нам еще идти.

— Не заставляй меня переворачивать этот автомобиль, мисс.

— И что это значит? — она еще что-то пробормотала себе под нос, но продолжила двигаться.

Приближался конец Разлома. Ритмичное « бум, бум, бум» становилось все громче. Должно быть, Маяк. Или что-то в этом роде. Я взобралась на узкий выступ и протянула руку Джули.

— Давай.

Она протянула свою тощую ручонку. Я крепко ухватила её и подняла над зубчатыми частями холодильника, поставив на выступ рядом с собой. Она была легкой словно пушинка.

— Здесь мы передохнем немного.

— Я могу идти дальше.

— О, я уверена, что ты можешь. Однако Осиное Гнездо не самое радужное место. Возможно, кто-то уже знает, что мы находимся здесь, и приготовил дружелюбную встречу.

— О, черт! Они бросят нам вызов! — она плюхнулась в грязь.

Хех. Я присела рядом с ней.

— Ты часом не оттуда?

Она покачала головой.

— Нет. Я с Уайт-стрит.

Уайт-стрит получил свое название во время снегопадов четырнадцатого года, которые не таяли в течении трех с половиной лет. Когда на улице сугробы высотой в три дюйма при жаре в тридцать восемь градусов, понятно, что без магии здесь не обошлось. Любой мог сделать это.

— Сколько тебе лет?

— Тринадцать. Я только два года болею за Красных.

Глядя на нее, я бы дала не больше одиннадцати.

— Сколько лет твоей матери и как она выглядит?

— Ей 35. Она как я, только старше. У меня есть фотография дома.

— Тебе известно что-нибудь о ковене? Кому они поклоняются? Какого рода ритуалы используют?

Джули пожала плечами. Ущелье перед нами простиралось вдаль, вздыбив свои ржавые железные шипы. Тонкие клубы тумана цеплялись за крутой склон. Грозный рык эхом разнесся по округе. Но он был слишком далеко, чтобы представлять угрозу. Стемфалийские птицы ответили криком.

— Ты знаешь, что у этих птиц металлическое оперение? — поинтересовалась Джули.

Я кивнула:

— Они родом из Греции. Ты знаешь, кем был Геркулес?

— Да, самым сильным мужчиной.