Юлия Пушкарева - Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

Им нужно было в другую сторону - на запад. Уна свернула на нужную тропу и пошла первой, ни у кого не спрашивая разрешения. Индрис молча подала ей масляную лампу. Мастер Нитлот нёс факел; никто из них почему-то не стал прибегать к заклятию, чтобы сделать свет ярче. Наверное, из-за присутствия матери. Или просто - из-за ночного покоя и всеохватной тишины, которую боязно нарушить.

Довольно долго никто ни с кем не разговаривал. Индрис и мастер Нитлот чуть отстали, так что уже на полпути к усыпальнице вдруг оказалось, что Уна и леди Мора идут рядом. Через плечо Уна бросила на Индрис злобный взгляд, но та так увлечённо шепталась о чём-то с волшебником, что не соизволила хотя бы прикинуться виноватой.

- Мокрая трава, - процедила мать, приподнимая подол. - Платье испорчено.

Уна не знала, что ответить, и сочувственно вздохнула.

Они уже почти добрались: за очередным невысоким холмом показались светло-серые стены и сводчатая крыша усыпальницы Тоури. На дверях висел медный замок (ключ теперь хранится у матери), а у ступеней входа врастал в землю замшелый валун с высеченным фамильным гербом. Уне говорили, что когда-то валун был статуей богини Дарекры - очень древней, - но время так исказило её, что от черт старой ткачихи в итоге совершенно ничего не осталось. Бесформенный валун - и странный круг (из плоских, отшлифованных камней) на земле неподалёку от него. Уна думала, что раньше здесь располагался жертвенник Дарекры (по крайней мере, это было бы логично - в те века, когда в честь четвёрки богов ти'аргцы, подобно альсунгцам и кочевникам Шайальдэ, ещё не гнушались резать петухов и козлят), но вот тётя Алисия считала иначе. "Боуги собирались здесь в лунные ночи, чтобы плясать и пить дикий мёд!" - твердила она Уне в детстве, и её тёмно-голубые глаза восторженно сияли. Уна уже тогда сомневалась в существовании боуги - по крайней мере, в том, что они когда-то жили в этой части Обетованного, - но предпочитала не спорить.

Все сказки о боуги, оборотнях и кентаврах (и о драконах, конечно - в первую очередь) хлынули ей в память сейчас, когда она увидела, как к выступающему фундаменту усыпальницы сползаются разросшиеся кусты, а у самой тропы дремлет резной папоротник. В рощице за холмом были всего-навсего вездесущие осины и несколько чахлых вязов - ничего интересного; Уна давным-давно не забредала туда, даже во время своих одиноких прогулок. Вот только этой ночью казалось, что вокруг заурядного места клубится магия... У Уны сдавило виски, и она нервно стиснула зеркало свободной от лампы и сумки рукой. Может, всё дело по-прежнему в присутствии мастера Нитлота?

Нет. Хватит себя обманывать. Дело - в ней самой.

Всегда в ней самой.

Стараясь не смотреть на усыпальницу, Уна вступила в заросли осин и подняла повыше лампу. Круглые листья чуть колыхались, несмотря на безветрие - как всегда... Мать недовольно сопела, вслед за ней пробираясь по траве и перешагивая через корни.

Уна мрачно подумала, что Индрис сильно пожалеет, если в рощице на самом деле не окажется ежевики.

Свет месяца и звёзд сюда почти не проникал: так густо росли деревья. Уна побрела вдоль кустов, поднося лампу то к одному, то к другому в надежде высмотреть листья нужной формы и тёмно-фиолетовые пузырчатые ягоды. Цвета, как у любимого платья матери... Мастер Нитлот и Индрис совещались вполголоса где-то совсем далеко - наверное, только вошли в рощу. От напряжения между нею и матерью воздух почти трещал и искрился; Уна с тоской вздохнула и прикрыла зеркало плащом.

- Ты действительно нуждаешься в этом, Уна?

Она вздрогнула: не верилось, что мать заговорила первой. Очередной куст без единой ягоды; и где бахвальски обещанное Индрис "полным-полно" ?

- В листьях ежевики? Это для зелья. Индрис хочет научить меня...

- Нет, в этом вообще . В уроках этих проходимцев. В магии.

В мягком голосе матери не слышалось ни страха, ни отвращения - зато улавливался упрёк. Уна осторожно покосилась на неё.

- Они не проходимцы. Они не требуют ни денег, ни чего-то ещё.

- Вопрос не в деньгах, и ты это знаешь, дорогая, - мать подошла ближе и коснулась её локтя; Уну обдало приторностью роз и ванили. Дорогая?.. - Я лишь хочу защитить тебя. Хочу, чтобы ты жила нормальной жизнью. Теперь, без отца и дяди... Я понимаю, как тебе нелегко, но, возможно, ты зря отдаляешься от меня? Девочка моя, я мечтала о любви и счастье для тебя. Не о зельях, птичьих костях и заклинаниях.

Что ж, видимо, придётся сейчас.

Индрис права: надо было уже давно.

- Но что, если всё это - часть меня? - Уна остановилась под осиной и опустила лампу - так, чтобы лицо осталось в тени. Сердце колотилось, совсем как в тот больной день, когда она получила зеркало. - Если я не могу без всего этого? Я родилась с этим, мама. Мне это нужно . Заклинания, и зелья, и птичьи кости... - Уна сглотнула - но горло было сухим, как гербарии, аккуратно составленные по заданию профессора Белми. - Прости, но это не изменить. Я ведьма.

- Какое ужасное слово, - сдавленно прошептала мать. Осиновый лист ласкал её круглую щёку, точно детская ладонь; наверняка он был мокрым, но она не замечала его. - Не зови себя так, прошу.

- Тогда ты не зови себя леди Тоури. А Индрис с мастером Нитлотом пусть не зовут себя Отражениями. А тётя Алисия - матерью двух детей, - Уна на миг прикрыла глаза. Она уже и не помнила, когда в последний раз позволяла себе говорить с матерью таким тоном. Вполне возможно - никогда: смелости хватало обычно лишь на мысленные жаркие речи или на безмолвный протест. Дядя Горо вёл себя иначе, и доставалось ему значительно больше. - Мы - те, кто мы есть, мама. Ни больше, ни меньше.

Голоса Отражений отдалились ещё сильнее, в глубь рощи. За стволами осин рыжел дрожащий огонёк - факел мастера Нитлота.

Мать закрыла руками лицо. У Уны упало сердце: о, пожалуйста, только не слёзы... Этого она не выдержит. Всё будет потеряно. Все серьёзные разговоры полетят в бездну.

- Я боялась этого... О, я так этого боялась. Ещё до того, как ты родилась.

- Боялась чего? Что мне передастся магия Тоури?

Мать кивнула было, но потом затрясла головой - и тут же неуместно хрюкнула от смеха. В её красивом лице проступило что-то безумное. Уна прижалась боком к кустам.

- Ах, всё же это было так глупо... С моей стороны... Ужасно глупо. Но уже поздно. Ты права: ничего не исправить. Дарет и Горо мертвы, Риарт Каннерти - тоже, а тебя должны учить эти твари... Выхода нет.

- Моя магия как раз и сможет защитить нас. Если есть кто-то, кто желает нам зла, у него будут причины остерегаться, - Уна слышала, как жалко и неуверенно звучит её голос, особенно в безмолвной темноте, под шорох осин. Хорошо бы мать не слышала того же... Сова ухнула где-то рядом - перелетела из охотничьего леса за ними следом? Уна дёрнулась от неожиданности и подумала, что для полной картины не хватает только воя волков. - Ты ведь не веришь, что это были просто разбойники? Там, на тракте?