Юлия Пушкарева - Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

Лис не понимал этого - просто не мог понять. В ответ на рассказ Шун-Ди о великодушии капитана (взахлёб, с вытаращенными глазами) он лишь дёрнул плечом и сказал: "Ну и хорошо". И больше они не возвращались к этой теме.

"Ну и хорошо". Словно так сделал бы кто угодно. Лис либо чересчур верит в людскую честность (в чём Шун-Ди сомневался: наивным его и в племени-то нельзя было назвать), либо (более вероятно) считает, что все вокруг чем-то ему обязаны. Шун-Ди, собственно, знал ответ. Эта черта в Лисе притягивала его не меньше, чем отталкивала: сам он никогда не мог позволить себе быть таким...

Свободным?

...Лис теперь стоял перед ним, потрясая белым павлиньим пером для письма и маленькой чернильницей в форме сливы. В чернильнице не было ничего особенного, а вот перо белого павлина - дорогая редкость и в Минши. Непонятно, как Лис раздобыл его в Веентоне, северноти'аргском захолустном городишке с пятью улицами.

Шун-Ди отбросил неприятные сопоставления (захотелось по старой привычке потереть костяшкой пальца клеймо-перо на лбу - о, павлинов он ненавидел...) и кисло прикинул в уме, сколько золота у них осталось. Результат не радовал. Шун-Ди не был жадным, а в отношении Лиса - тем более, но извести в себе расчётливого торговца, окончательно подменив его сумасбродом, было не так-то легко.

И всё же - всё же Лис улыбался так широко и белозубо, что невозможно было не улыбнуться в ответ.

- Красивое перо, - сказал Шун-Ди, кивком поблагодарив мясника. Тот взвесил большой пучок пахучих колбас и засуетился, пытаясь втиснуть их в мешок Шун-Ди. Мясом теперь приходилось запасаться почти ежедневно - учитывая странную компанию, в которой он путешествовал. - Но у нас не так много денег.

Лис беспечно пожал плечами и мазнул Шун-Ди пером по уху. Было щекотно и отчего-то стыдно; Шун-Ди отпрянул.

- Не устоял, прости, - объяснил Лис - и кто разберёт, жест или покупку. - Всегда хотел писать пером павлина, да ещё и белого... В Минши меня оценили бы, как ты считаешь?

- Наверняка, - без одобрения признал Шун-Ди, пытаясь одновременно завязать мешок и расплатиться с мясником. Лис стоял рядом, покачиваясь с носка на пятку, и помогать определённо не собирался. - Но Прародитель учил: "главное - что написано и сказано; как - уже цветы на дереве, но не его ствол и корни".

Они говорили по-ти'аргски, а переводить изречения Прародителя у Шун-Ди никогда не получалось. Он вообще не думал, что такое под силу смертному. Поэтому и произнёс фразу так, как она звучала в подлиннике; услышав миншийскую речь, мясник насторожился. Стоял пасмурный день (тучи и дожди вообще преследовали их со дня прибытия в Хаэдран - местные говорили, что ветер пригнал непогоду со Старых гор), так что рынок Веентона, и обычно не людный, не кишел покупателями. У прилавка мясника, кроме Лиса и Шун-Ди, стояла только старушка с бородавкой на носу - она так подозрительно присматривалась к говяжьей печени, словно чуяла в ней яд или злые чары.

Лис, конечно, не обратил внимания на нахмуренные брови мясника - кивнул и зачастил по-миншийски, со своим диким гортанным выговором:

- Понимаешь, Шун-Ди-Го, сегодня ночью я написал новую песню. И решил, что без нового пера тут не обойтись... Покажу, когда вернёмся в гостиницу. Это совсем новый ритм, ты такого ещё не слышал - ни в словах, ни в музыке. Может быть, странно для этих краёв, но...

- И о чём же песня? - Шун-Ди с нажимом спросил это по-ти'аргски. Потом обвёл взглядом небольшую площадь, стараясь припомнить, что ещё им понадобится, чтобы завтра продолжить путь к замку Кинбралан, дому лордов Тоури. Хлеб и сыр, орехи, запас мяса для Лиса и Инея, новая подкова для лошади Лиса... Действительно, пора ехать. Они и так слишком задержались в Веентоне.

- О драконе и девушке-воительнице, - сказал Лис, залихватски тряхнув золотым хвостом. Его узкое лицо светилось довольством. - Об освобождённом королевстве.

Разговор сворачивал в опасное русло: на рынке такие вещи точно не стоит обсуждать. Шун-Ди отлично помнил предупреждение Сар-Ту - о некоем Риарте Каннерти и его бунтарских планах против наместника. Здесь, в Ти'арге, Лис не мог не писать "об освобождённом королевстве"; ещё бы... Лис тянул вдохновение, как сок или кровь, из всего, что попадалось ему в жизни, - точно так же, как (при благоприятном раскладе) мог скупить все яркие и необычные вещицы, на которых только останавливались его жёлтые глаза. И не думать при этом ни о деньгах, ни об окружающих - они же двуногие, что с них взять?..

В Лисе это было... правильно - и как в оборотне с тутовой дудочкой, и как в менестреле, который прячет под бархатной курткой запасной набор струн для лиры и носит щегольские сапожки из кожи вепря. Это влекло.

Но тему срочно нужно было пресечь, а заодно отойти от злосчастного прилавка.

- Послушаю с радостью. Но, Лис, я ведь оставил тебя с нашим подопечным - так с чего ты, во имя бездны, разгуливаешь по городу? И зачем для новой песни новое перо? Нам ведь надо растянуть эти деньги до самого Кинбралана...

Мясник громко охнул, а старушка вздрогнула и посеменила прочь от прилавка, бормоча молитвы Шейизу и Льер. Проклиная себя, Шун-Ди осёкся - но было уже поздно.

- Кинбралан? Так вы едете в Кинбралан, господа чужестранцы? - мясник поскрёб курчавую бороду и неодобрительно покачал головой. - Замок Тоури... Тут недалеко, конечно, да вот только место дурное. Разное я про него слышал. Лучше б вам туда не соваться.

- Что же в нём дурного? - оживился Лис, игнорируя Шун-Ди, который незаметно потянул его за рукав. - Наверняка какие-нибудь сплетни, уважаемый. Обо всех древних родах такие ходят.

Мясник со вздохом взял сухую веточку и принялся сосредоточенно отгонять мух от кровавых кусков свинины. Видно было, что отвечать он не хочет.

- Обо всех-то обо всех, да о Тоури - особенно. Я родом с предгорий, из Волчьей Пустоши... У нас их зовут "лордами ночи", или уж просто - лордами-колдунами. Проклятый род. А с недавних пор там и вовсе скверно... - мясник понизил голос, а веточка запорхала в его жилистых руках с удвоенной скоростью - несмотря на то, что мухи давно разлетелись. - Говорят, над Кинбраланом и скалой Синий Зуб как сгустились тучи в середине лета, так с тех пор и не расходятся. Гром и молнии, говорят, так и хлещут, так и хлещут, и дожди льют прямо на замок. Эакан гневается, да и Льер тоже. Не к добру это. Я им раньше, Тоури то есть, мясо продавал, иногда даже сам возил, а теперь... Ну их в бездну.

Лис опёрся локтями на прилавок, приподнял брови, всем своим видом показывая интерес. Мясник мельком усмехнулся в бороду: ему это явно польстило - да и соскучился, наверное, бедняга, наедине со своими тушами.

- А что такого случилось в середине лета? Вы сказали - "с недавних пор"...