Юлия Пушкарева - Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

Скоро Шун-Ди понял, что голубоглазая ти'аргианка - одна из причин, задерживающих их в Веентоне. Не то чтобы его не радовала бесплатная добавка к обедам или то, как быстро и напрочь "господин менестрель" очаровал расторопную женщину (хотя это, пожалуй, всё-таки чуть-чуть раздражало...) - но, о Хаос, им же нужно ехать. Да, главный торговый тракт Ти'арга привёл их сюда, но до Кинбралана ещё несколько дней пути, а обстановка там, как выяснилось, тревожная. Несколько дней - это много, безумно много; Иней так быстро растёт и меняется, и никто из них не может сказать, что он вытворит сегодня или завтра. Например, порвёт в клочки заветный рюкзак (как уже делал с вещами Шун-Ди и порывался - с длинными волосами Лиса) или начнёт наконец дышать раскалённым паром; и вот тогда его точно не спрячешь...

Да, дорог каждый час, и пора в дорогу. Надо сказать об этом Лису. Судя по всему, предполагаемый хозяин Инея (ах да - кажется, всё-таки хозяйка) в опасности, как и они сами. В Ти'арге действует сила, враждебная и наместнику Велдакиру, и Светлейшему Совету - поэтому нельзя терять бдительность.

Шун-Ди уже не помнил, когда с таким трепетом относился к каждому мигу в сутках, от Часа Соловья до Часа Совы. Пожалуй, только на западе, где мгновения хотелось жадно удержать, подольше носить в себе, кричать времени "стой!" - за их нервную, полусумасшедшую, изумрудно-зелёную красоту.

Здесь, в Ти'арге, красота тоже была, но другая. Дождливая, серо-синяя, тёмно-бирюзовая у моря и блёкло-лиственная в перелесках и холмах. Сумрачная - в предгорьях и вечно туманных набросках Старых гор на горизонте. Теперь ещё серебристая - из-за Инея, и...

И золотая. Из-за Лиса.

По пути Шун-Ди собирался с духом, чтобы начать важную дискуссию, а Лис задумчиво вертел в пальцах павлинье перо, будто что-то про себя рассчитывая, и время от времени с подфыркиваньем шептал: " Коронники , надо же..." Едва переступив порог "Ворот героев", Шун-Ди решительно вдохнул... и выдохнул - потому что их встретил непривычно суровый взгляд хозяина из-за стойки.

- Ну и как вы это объясните, господа? Что творится в комнате? У вас там болотные духи плясали, что ли - или может, пьяные гномы?

Хозяин хохотнул, но как-то невесело. Лис летучим жестом погрузил перо в карман куртки.

- Не имею чести знать никого из славного народа агхов, господин мой, - пропел он - сладко, как и положено менестрелю. Шун-Ди холодел и бледнел, стоя за его угловатым плечом. - Но, если мои ограниченные знания верны, дети гор очень сдержанны в питии хмельного... Более сдержанны, - (вздох сожаления), - чем мы , люди.

В другое время Шун-Ди обязательно оценил бы тонкую, как свёрток полупрозрачного шёлка, издёвку в словах Лиса (трудно даже представить, чего Двуликому стоило сказать "мы, люди" ) - в другое время, но только не сейчас.

"Иней", - стучало у него в голове, пока насупленный хозяин медленно-медленно убирал под стойку расчётную книгу. Если он видел Инея или просто догадался... Если донесёт градоправителю Веентона (наверняка альсунгцу - почти все градоправители в Ти'арге сейчас альсунгцы или, по меньшей мере, личные ставленники и друзья короля Хавальда)... Да не допустит такого Прародитель. Прислушиваясь к мёртвой тишине наверху (немногочисленные постояльцы, видимо, дремали или разошлись по делам), Шун-Ди попытался представить, что будет дальше. Градоправитель, наверное, сразу обратится в Академию, к наместнику Велдакиру - ибо это ведь дело чрезвычайной срочности. Дракон в королевстве! Настоящий дракон, с крыльями и клыками, совершенно как в легендах, песнях и сказках!..

И неважно будет, что мать Инея, Рантаиваль Серебряный Рёв, дарила ему свои рокочущие песни на западном материке. Неважно, что крылья её пронзали воздух во славу сына - над холмами, лесами и реками, вода в которых чище алмаза. Неважно, что она согревала его паром своего водяного дыхания и мягкой, горячей чешуёй живота - чтобы он вырос большим и сильным, со своей особенной судьбой. В золоте глаз Рантаиваль - уже тогда, когда Иней, оставаясь зародышем под скорлупой, не имел ни имени, ни оформленного тела, ни сознания, лишь отчаянную драконью душу, - отпечаталась эта судьба. Драконица знала: сын должен будет служить тому, в ком продолжила течь бедовая кровь Повелителя Хаоса. Должен будет отправиться за океан - первый дракон-мореплаватель за долгие годы барьера...

Всё это не имеет значения для наместника, короля и лоснящихся от ароматных масел, лукавых вельмож Минши. Для них Иней станет всего-навсего непобедимым оружием в Великой войне, бронированной угрозой Дорелии... В перспективе - главной мощью Хавальда, его сыновей и внуков. Если, конечно, Совет на самом деле всё же изменил своё решение и собирался поддержать наместника, а не бунтовщиков, - в чём Лис был совершенно уверен. При таком питомце кто посмеет оспаривать у короля статус властелина Обетованного?

Никто, включая магов. Ни Отражения, ни правители Кезорре, ни сумасшедший красавец Инген Дорелийский не смогут противостоять ему.

И Светлейший Совет тоже не сможет... Но сначала убедится в измене Шун-Ди и Лиса.

Так ты боишь ся за дракона или за себя, Шун-Ди-Го?..

Шун-Ди вздохнул, прогоняя наваждение. Уже не впервые ему казалось (если казалось), что Лис пролезает в его голову, а его голос гортанно шелестит где-то внутри, ласкает мехом, то подсказывая, то глумясь, и всегда - провоцируя.

Хозяин пока не заявил, что видел Инея. Значит, ещё не всё потеряно.

- Вот уж не знаю, как там у гномов с выпивкой, - кисло сказал он. - А за сломанный стул и царапины на комоде вы мне заплатите... Пойдёмте-пойдёмте.

Лис кивнул и двинулся к лестнице - с достоинством шайха, чьи заслуги оценил какой-нибудь знатный эйх; не хватало только складок миншийского одеяния и нужных татуировок... Он шёл легко, едва касаясь носками ступеней, Шун-Ди поднимался следом, а замыкал шествие размеренно топающий, сопящий от злости хозяин. Закопчённый потолок нависал над головой низко, как своды пещеры. В одной из таких пещер у Алмазных водопадов на западе Шун-Ди однажды пришлось проводить переговоры с кентаврами... Сердце защемило: ещё ни разу "Врата героев" не казались Шун-Ди таким убогим и нежеланным местом.

Шун-Ди почему-то только теперь заметил маленькую серьгу у Лиса в левом ухе: блестящую чёрную бусинку в золотой оправе. Лис всегда любил безделушки и мелочи - помнится, радовался как ребёнок разномастным золотым монетам боуги, их поделкам из дерева и шерсти... Неудивительно, что в людских королевствах он по-сорочьи (или по-менестрельски) наслаждается изобилием.

И неудивительно, что так раздражает хозяина и Сар-Ту... Шун-Ди расстерянно прикусил губу: глупый порыв дёрнуть за серьгу Лиса был так силён, что на мгновение он позабыл о разгроме в комнате, Инее и загадочных "коронниках".