Юлия Пушкарева - Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

- Вот, - произнёс хозяин, распахивая хлипкую щелистую дверь. - Полубуйтесь.

Любоваться, действительно, было чем. Лис присвистнул и сокрушённо зацокал языком; с точки зрения Шун-Ди, от свиста лучше было бы воздержаться. Посреди комнаты валялась выпотрошенная сумка Шун-Ди, а её содержимое - сушёные лепёшки и полоски мяса, сыр, изюм, перочинные ножи и в клочья разодранные рубашки, лохматые останки чистой бумаги, свитков и карт, запасной кошель и чётки - гордо усеивало весь пол. Ценного рюкзака, наоборот, нигде не было видно. Комод, как и сказал хозяин, был исцарапан до щепок, а стулья (один - и без того трёхногий) лежали вповалку, будто поверженные в битве воины. Простыни и покрывала каким-то чудом остались на кроватях, но выглядели слегка пожёванными.

Шун-Ди в ужасе метнулся к окну: ставни оказались плотно закрытыми, защёлка - нетронутой. Выходит, Иней где-то здесь... Молчит. Затаился.

И никаких следов пара.

Судя по состоянию мебели, у Инея слоятся когти. Надо приспособить какую-нибудь деревяшку, чтобы дракончик мог их точить. Кажется, так поступают с кошками и собаками? Ни сам Шун-Ди, ни его старик-опекун никогда не держали животных. А спрашивать об этом у Лиса... довольно неловко.

Будь Иней котом или собакой, попугаем или ручной обезьянкой (каких особенно любят вельможи острова Рюй), за такое он заслуживал бы наказания. Шун-Ди представил умную желтоглазую мордочку с узкими ноздрями - они так забавно подрагивают, когда дракончик обнюхивает что-нибудь новое или просто чует еду... Нет, на него просто невозможно сердиться. Лис ушёл, и Инею, конечно, было скучно одному. Слава Прародителю, что угрюмый хозяин не застал момента, когда скука перешла в приступ плохого настроения.

- Я за всё расплачусь... Точнее, мы расплатимся, - торопливо пообещал Шун-Ди. Торопливо - потому что Лис уже вёл по воздуху длиннопалой рукой: наверняка подбирал правдоподобную легенду-объяснение. - Извините за нанесённый урон.

- Да уж, само собой, расплатитесь, - хмуро кивнул хозяин. - А то тюрьма в Веентоне маленькая, но порядки там те ещё... Как жена закончит с обедом, пришлю её прибраться. Ей и отдадите деньги. Напишу, сколько.

Хозяин вышел, хлопнув дверью сильнее обычного. Шун-Ди провёл ладонью по вспотевшему лбу.

- Он в шкафу, - сказал Лис. - Я слышу, как он дышит.

Шун-Ди обессиленно махнул рукой.

- Дело не в этом... Теперь у нас ещё больше проблем. И придётся голодать до самого Кинбралана.

- Не придётся, Шун-Ди-Го, - Лис хмыкнул и уселся на свою кровать - прямо поверх кома-простыни - скрестив ноги. Янтарный прищур его глаз, как всегда, был самой недосказанностью. - Думаешь, я не смогу ярко и живо объяснить госпоже хозяйке наш маленький беспорядок?.. Запросто. Блесну именем какого-нибудь местного лордика - мол, старый приятель, давно не виделись, гостил у нас и подгулял, всякое ведь случается. Потом ещё пара любовных песен, и хозяюшка растает. С такими, как она, больших усилий не требуется, - Лис жёстко улыбнулся краем губ. Его серьга блеснула почти воинственно - как у планирующего штурм или осаду. - Может быть, нам вообще не придётся платить... А уж припасы в дорогу я тебе гарантирую. И ветчину, и окорока. И сколько угодно печени. Заметил, что Инею она по вкусу?

Шун-Ди покачал головой.

- Иногда ты ведёшь себя, как негодяй.

Лис хмыкнул.

- А я и есть негодяй. И к тому же оборотень - забыл? Не надо лишний раз строить иллюзии, Шун-Ди-Го, - он гибко потянулся, захрустел пальцами. - Лучше подай-ка мне лиру. Спою тебе ту новую вещицу о девушке - освободительнице Ти'арга. Если та Тоури, которую мы ищем, и есть невеста-вдова смутьяна Каннерти, всё это становится весьма интересным... Тебе так не кажется?

Шун-Ди окинул взглядом свалку на полу, тщетно стараясь обнаружить в ней лиру Лиса.

- Да, но как мы поймём, что именно её ищем? В Ти'арге её отцом считают другого лорда. И сама она так считает - я уверен. Если молодая леди Тоури - действительно дочь Повелителя Хаоса, то...

- То мы и не узнаем её, - Лис, улыбаясь, показал на шкаф, откуда донеслась застенчивая возня. - Зато кое-кто другой узнает.

ГЛАВА XV

Две недели спустя. Дорелия, замок Заэру

Зелень в этой стране была слишком яркой, а солнце полыхало так, будто до осени не осталось считаных дней, а над предгорьями Ти'арга не кричали пронзительно (Уна сказала бы - болезненно, точно их внутренности точила неведомая хворь) стаи перелетающих ворон и озёрных цапель. От трёх главных рек - Синей, Широкой и Зелёной - растекались сотни ручьёв, ручейков и речушек разной степени шумливости. Проезжие дороги извивались меж холмов, перелесков, деревушек и ферм, вокруг которых свежо благоухали яблоневые сады, а над входом в каждую вторую гостиницу красовалась кружка сидра с пенистым гребешком. Вообще, яблоки здесь были повсюду. По крайней мере, их попадалось не меньше, чем людей короля Ингена в гербовых плащах со львами, бойких странствующих торговцев (в том числе пресловутыми "редкостями с запада" - хотя все эти ткани и обереги, ботинки и ремни "работы боуги", как и "не знающие промаха стрелы кентавров" подозрительно напоминали изделия дорелийских ремесленников) и рыцарей в сверкающих, чересчур дорогих доспехах. Уна невольно засматривалась на их ножны: оружие всегда нравилось ей отвлечённо, как нечто опасно-красивое. Так отталкивают, одновременно привлекая, змеи или искусство составления ядов. Или старые книги по магии. Или семейные тайны, которые безопаснее обходить стороной. Короче говоря, ещё одна в списке странностей, которыми она никогда не поделилась бы с матерью или дядей Горо... С дядей Горо - уже без бы . Не поделилась.

Ещё в Дорелии было много Отражений: они не скрывались, свободно разъезжая по трактам, захаживая в города и беседуя с людьми. Их сторонились, но с положением "бесцветноглазых тварей" в Ти'арге это было несопоставимо. Индрис предупреждала Уну, что будет так - даже в той части Дорелии, что не прилегает к Долине, - но привыкнуть всё равно оказалось непросто. После начала Великой войны в этих краях Отражений стали ощутимо больше уважать и меньше бояться. И неудивительно: всем известно, что без магии дорелийцы не выиграли бы битву за Энтор. Может, молодой король Инген и предпочёл бы, чтобы словоохотливые менестрели и историки из Академии не сообщали об этом всему Обетованному, но... Что сделано, то сделано. Редкий случай, когда власти пришлось смириться с распространившейся правдой.

Такие мысли всегда приводили Уну к наместнику Велдакиру и знакам на одежде тех людей. Точнее, того , вполне определённого человека - с карими глазами, страх в которых был совершенно бездумным. Взгляд зверя, жаждущего жить.

Такие мысли она отгоняла прочь. Лучше было (так же - бездумно) наблюдать за мирной сменой дня и ночи, за дорожными столбами, отмечавшими расстояния (в отличие от полуразвалившихся глыб в Ти'арге, здесь они были ухоженными, аккуратно обтёсанными - а в близких к столице краях к тому же украшались плющом и цветами), слушать странную чужую речь (то слишком невнятную, то мурчаще-гортанную - Уна уже на третий день скучала по звукам ти'аргского языка, недоумевая, что находил в дорелийском Риарт)... Очень многие, особенно купцы и лорды, говорили на ти'аргском - причём и со смуглыми выходцами из южных земель. Но их выговор так отличался от чеканного, медлительного произношения горцев, которое Уна слышала с детства, что казался всё же другим наречием.