Марина Александрова - Судьба первородной

Даже несмотря на то, что он ступал чуть слышно, его шаги эхом отражались о глухие серые стены подвала. Последний раз в подвалах дома Ариен он был не одно десятилетие назад, разумеется, тот визит еще помнило его тело. Такое просто так не забывают. Да и вообще, не стоит просто так забывать то, что следует помнить, иначе как жить дальше?

В кромешной тьме он легко ступал по влажному каменному полу, и, казалось, темнота никоим образом ему не мешала ориентироваться в бесконечных лабиринтах дома. В какой-то момент он остановился у небольшой двери с маленьким зарешеченным оконцем, чуть наклонился, чтобы наверняка определить, туда ли пришел, и скупо улыбнулся, увидев на полу, в дальнем углу, то, что больше всего напоминало ворох грязного тряпья. Но стоило мужчине зажечь на своей ладони небольшой магический светлячок, как «ворох» слабо зашевелился и на свету оказалось все перемазанное чем-то бурым женское лицо.

— Ты… — слабо зашептала Филиция, — пришел за мной? Да? Я знала, — слабо улыбнулась она, подползая к двери. — Он меня не бросит, ведь так?

— Не совсем, — улыбнулся мужчина, сверху вниз посмотрев на женщину. В свете магического огня его глаза цвета весенней травы показались неестественно зелеными и зловещими. — Ты через многое прошла, ведь так? Я не чувствую в тебе больше силы твоих крыльев, они выдрали их из тебя, да?

Женщина болезненно прикрыла глаза и всхлипнула.

— Да, — тихо ответила она.

— Хорошо, — немного шире улыбнулся мужчина, в то время как глаза Филиции широко распахнулись. — Это меньшее, что могла ты отдать за мои потери, — жестко сказал он. — Жаль только, что ты оказалась такой дурой. Я научил тебя, как убить подобного тебе так, чтобы оказаться в стороне, но ты и твои детки даже этого не смогли, — раздраженно дернул он подбородком в знак своего пренебрежения. — Хотя если не ты — значит, кто-то другой, и вот я пришел за тобой.

— Почему? — тихо спросила она, не находя в себе сил на крик.

— Потому, что теперь в этом моя нужда, — просто ответил он, не встречая сопротивления от женщины, касаясь ее подбородка открытой ладонью. Сотни тончайших голубых нитей протянулись от ладони мужчины к коже женщины, всего на краткий миг касаясь ее. Филиция упала на пол, словно одно это прикосновение остановило ее сердце.

Некоторое время мужчина просто смотрел на тело, лежавшее у самой двери в камеру. Взгляд его был холоден и бесстрастен. Произошедшее не принесло ему ни единой эмоции, будь то радость от свершенного или удовлетворение.

— Ничего, — устало сказал он, — еще немного…

Первый день на новом месте был милостиво отдан мне в качестве выходного. Ну, если под выходным подразумевается день, посвященный обустройству на новом месте жительства. Хотя мне все равно, я отдыхала, сославшись на острый приступ радикулита. Кит, конечно, не особенно в это поверил, но его новая должность обязывала верить мне на слово. Потому ему пришлось самостоятельно разложить наши вещи, купленные мною не так давно на рынке, по шкафам и сходить за продуктами. Стоило ему вернуться, как я неожиданно почувствовала себя лучше и, решив лишний раз не рисковать пищеварительной системой, приготовила нехитрый ужин.

— Мой отец говорил, что мужчинам должно быть стыдно стоять у плиты, — неожиданно поделился Кит, наворачивая приготовленное мною. — Почему вы не попросили выделить вам кухарку?

— Стыдно сидеть голодным, когда у тебя есть руки и ноги. Стыдно не слезать с нужника, кушая то, что приготовил неизвестно кто и из чего. А быть самостоятельным и независимым — это повод собою гордиться, — поделилась я жизненным опытом.

— Вам просто надо было жениться, когда были помоложе, конечно, и тогда самостоятельным быть бы не пришлось, — резонно заметил молодой человек.

— Хм, — усмехнулась я. — Возможно, сейчас и не скажешь, но когда-то давно я был весьма хорош собой и имел привлекательный склад души, что особенно нравилось во мне противоположному полу, так что и… жена у меня была весьма… ммм… хороша собой во всех отношениях, — невольно улыбнулась я, представив Его в женском платье и переднике.

— Должно быть, это было очень давно, — усмехнулся парень, на что получил меткий бросок кухонным полотенцем в лицо.

— Не забудь приготовить мне одежду на завтра, остряк, — буркнула я, поднимаясь из-за стола. — И, к слову сказать, кухарку я все же просил, но, похоже, то, что сегодня мы ночуем тут, не считается. Итак, молодой человек, — вновь обратилась я к нему, подойдя к лестнице, — твоя комната — та, что слева, моя — справа, понятно?

Кит лишь пожал плечами, что было расценено мною как утвердительный ответ.

— И ко мне не входить, ясно?

Тут он уже утвердительно затряс головой, тщательно подъедая то, что осталось на дне его миски. Растущий организм, что ни говори.

Поднявшись в комнату, я тут же зашторила все окна в комнате и с нескрываемым удовольствием стянула с головы уже опостылевший тюрбан. По плечам тут же рассыпались тяжелые черные локоны моих волос. Как бы ни было это нерационально, но всякий раз, когда я приходила к мысли о том, что проще всего их обрезать, брала ножницы и подносила их к волосам… Я просто не могла этого сделать. Я до сих пор помнила, как его ладони касались их, как он любил пропускать тугие кудри сквозь пальцы. Помнила, как его губы легко целовали их. Все эти воспоминания, казалось, могут исчезнуть, если исчезнет то, к чему они до сих пор привязаны. Всякий раз, стоит мне взять простой гребень в руку, провести им по волосам, я вспоминаю… Картинки давно минувших дней оживают, и мне становится легче дышать. Одни воспоминания о нем… хорошо, что остались хотя бы они.

Легко потянув за завязки на крутке, я сняла и ее, следом брюки и обувь. Оставшись в одной рубашке до середины бедра, я подошла к зеркалу и, опустившись на небольшой табурет перед ним, посмотрела на свое отражение.

— Я скоро забуду тебя, — бросила я смуглокожей девушке с невероятными аквамариновыми глазами. Мое отражение… как усмешка всем законам природы. Если судить по человеческим меркам, то на вид мне не больше двадцати. Как жаль, что только на вид…

Когда дверь за моей спиной с легким скрипом отворилась, я почувствовала себя героиней комедийной пьесы. Я полуголая перед зеркалом, а за спиной онемевший подросток, бестолково выпучивший глаза и пытающийся то ли заорать во все горло, то ли еще что… Но как же все же хорошо, что мне не двадцать и я не трачу энергию на то, чтобы смущаться и бестолково тянуть рубаху к коленам. Зато резко вскочить на ноги, подбежать к онемевшему на долю секунды парню и утянуть его в комнату, схватив за грудки, и как следует приложить о стену, я могу.

— А ну, рот закрой! — возможно, грубее, чем следовало, все еще старческим голосом просипела я.