Елизавета Голякова - Дороги своих любят (СИ)

От громкого шума первым проснулся Эверард. Вскочил, накинул на плечи плащ и только потом пошел ко входу за двумя друзьями. У входа спал теперь только Хьюго – проснувшись около часа назад, Мигель сгреб в охапку свою походную постель и перебрался поближе к огню – стало как-то холодновато. А вот остался там, где лег сначала, видимо, поленился или не проснулся, когда замерз. Как они могли спать в таком шуме, да еще и на самом ветреном месте?..

Пустое одеяло в отблесках беснующихся сил на самом пороге пещеры выглядело сиротливо и одиноко. Излишне сентиментальным клирик не был, по крайней мере, всегда отрицал обратное, но к постели мечника он бросился очень и очень быстро. Ветер в очередной раз взревел и бросился в укрытые путников с такой силой, что Эверарда сбило с ног. А наколдованный огонь напоследок взвился вверх и вширь, заполнив на миг, казалось, всю пещерку, и исчез, оставив после себя круг сажи на полу.

Мир затопила тишина. Ни ярости ветра, ни гневного пламени. Стало темно, как не бывает даже в самую беззвездную ночь. И в этой болезненной тишине где-то далеко прогремел гром. Должно быть, драконий дух Отрогов тревожился в своем древнем сне и невольно заражал этим волнением окружающую природу, и теперь непременно разразится гроза, обязательно разразится.

– Хьюго! Эв! Юджин! – хрипло и зло прокричал наемник откуда-то из темноты.

Эверард приподнялся на локтях и откликнулся, силясь хоть что-нибудь разглядеть. Тщетно. Тут сверкнула молния. На короткий миг в пещерке стало светло, будто днем, и в этом свете монах разглядел, как вскочил на ноги боец, на ходу затягивая ножны на спине и цепким взглядом окидывая их пристанище. Две пустых постели, как попало разбросанные ветром вещи, серебрящийся артефакт мага... В следующее мгновение мир снова окунулся во тьму.

– Юдж?! Хьюго?! – рявкнул мечник. В темноте он запнулся о чужое одеяло, брошенное прямо посреди пещеры и, неловко взмахнув руками, с трудом удержал равновесие. Чертыхнулся.

– Рыжий исчез еще раньше, пока мы спали, – мрачно поделился монах, – а теперь еще и маг.

– ...! Но куда они могли деться?!

– Куда угодно. Хоть провалиться сквозь землю или раствориться в воздухе, буквально.

Мигель звякнул клинками за правым плечом клирика. Когда он успел подойти так близко?.. По голосу наемника было слышно, что он зловеще ухмыльнулся.

– Нет, не куда угодно. Это ведь Драконьи Отроги. Путь у всех пропавших здесь только один. -

И добавил: – На корм.

Эверард ожидал чего угодно, только не этого. Словно услышав и поняв разговоры испуганных людей, снова прогремели раскаты грома, на этот раз злее и враждебнее, чем прежде. Чуть погодя снова сверкнула молния. В миг света клирик наклонился за оброненным магом артефактом – подарком из Чащи, медленно-медленно обернулся.

– Корм? Их что, съедят?

– Да. Вернее, скормят. Слушай, монах, ты же умный такой! Что, никогда не слышал о культе Покинутых?

– Читал где-то, – скривился тот, действительно, припоминая что-то о мутненьком таком культе каких-то отморозков, объявленных однажды вне закона, но так окончательно и не отловленных, – Странный диковатые ребята, которые поклоняются какой-то умершей твари. Но что они здесь, в Драконьих Отрогах – да еще и разбойничают!

Мигель фыркнул. Он медленно, но очень верно приходил в тихую, холодную ярость, но пока еще держал себя в руках. Что будет, когда терпение его иссякнет, Эв думать не хотел.

– У них здесь выстроен главный храм. Проклятые фанатики ждут, что из их священного кристалла однажды вернется к ним их бог и называют себя Покинутыми. Только вот там не божество и не человек, а замороженный колдовством старший демон. Эти типы приносят на каменном алтаре ему жертвы и знать не знают, что это за тварь на самом деле. Вот сюрприз-то будет...

В темноте, да еще и под капюшоном выражения лица Эверарда было не разглядеть, но наемник верно истолковал возникшую паузу: клирик приподнял бровь в немом удивлении и недоверчиво сощурился, мол, откуда такие познания?

– Меня как-то пытались нанять в охрану их храма, – неохотно поделился парень, – Я почти согласился, и они решили показать все поподробнее... Одного раза мне хватило!

– Ага, – Эв запахнул плащ. – Значит, те разбойнички были из их компании?

– Скорее всего.

– Ты много знаешь, – голос монаха прозвучал по обыкновению ворчливо, – И ты, конечно, уже придумал, как этих недотёп оттуда вытаскивать.

– Не то чтобы придумал, но есть одна мысль, – довольно ухмыльнулся Мигель и пошел собирать вещи.

Брать решили только самое необходимое, и две лишние сумки оставили в дальнем углу пещеры. Наемник порывался было прихватить еще одну, но потом передумал – нести тяжесть зазря не хотелось, да и, в случае чего, только мешать будут.

Когда двое мрачных друзей вышли из под каменного свода, полные холодной решимости и твердой веры, снова сверкнула молния. Диковинная гроза не приближалась и не отдалялась, только где-то на западе глухо рокотал, тяжело ворочался в небесах до поры сдержанный и чуть сонный гром.

О том, чтобы ждать до утра, не было и речи. Мигель очень доходчиво объяснил, что сделают с их друзьями ровно на рассвете, и это придавало силы двигаться вперед. Если хлынет дождь, то идти станет совсем невозможно – зальет и зажженный факел, и камни станут мокрыми и скользкими, и видно станет еще меньше: проще станет пропустить нужную расщелину, за которой наемник собирался искать тропку, которую однажды видел со склона гор. Так что Эверард с Мигелем торопились, как могли.

– Если бы знал, что пригодится, рассмотрел бы хоть нормально, – буркнул мечник только, когда монах в очередной раз фыркнул, обнаружив глухую каменную стену на месте прохода. – Кажется, отсюда нужно пройти на север, до соседнего пика... Черт!

– Аккуратнее там, – достаточно презрительно проворчал клирик, не в первый раз оборачиваясь, – У меня ж никаких трав на вас не хватит.

Факел нещадно чадил, тусклое пламя не освещало ни черта, зато плясало, как живое, и все вокруг под его действием отбрасывало причудливые, противоречащие всем привычным понятиям тени. Наемник все пытался вспомнить хоть какую-то примету, которая помогла бы найти верный проход: но каждая расщелина походила на предыдущую, словно они были близнецами, пробитыми в камне неизвестным старательным мастером. Каждый раз, подходя к черной пасти прохода, Мигель мысленно спрашивал: «Это ты? Ты приведешь нас, куда нам нужно?», и в ответ неизбежно ощущал пустоту – камень оставался холодным камнем. Драконьи Отроги молчали, но файтер откуда-то знал, что у них имеется голос.

Возле десятой по счету расщелины, похожей на ту, которую он старательно пытался восстановить в памяти, в ответ на немой вопрос сознание обоих друзей кольнул легкий, едва ощутимый импульс. Путники остановились. Все на том же расстоянии, как и раньше, снова прогремел гром.