Игорь Семёнов - Катавасия (СИ)

Подошёл Шостак с каким-то парнем, спросил:

- Тебе коня дали?

- Нет пока. Так ведь ещё неизвестно, примут меня или нет.

- Примут, куда денутся! - уверенно заявил Шостак, - Ты вон, воевал даже, как не принять. На коне-то ездить умеешь?

- Думаю, справлюсь, - осторожно ответил Двинцов, памятуя читанную когда-то "Русь изначальную" с описанными там тренировками с трёхпудовым булыжником, зажатым меж колен. Такого он, конечно же не мог.

- Справишься, знамо дело! Знакомься, это Юрка. Мы с ним вместе росли, дома рядом были. У него батя тоже кожемяка, Курбатом зовут. А моего - Гордееем. А тебя, Вадим, как по отчеству?

- Игоревич. Да зачем вам?

- Ты всё ж старше. Впрочем, как знаешь. Пошли мыться, да в трапезную. Меня стряпухи послали народ кликать.

- Так ты что, всё же загремел, как Рач обещал?

- Ну, а как же! Он же меня догнал. А-а! Дохлое дело, от Рача сматываться. От него ещё ни один не убегал. Старый пень, а здоров бегать. Он, небось по ночам вообще в лося перекидывается.

- Тогда уж в волка! - подхватил Юрка, - он и биться горазд!

- А что, сохатый будто ратиться не может! Мало не покажется, коли копытом въедет, или на рога вздымет.

- Оно так, - согласился Юрка, - Ладно, есть пошли, вон - все уж тронулись.

Умывшись, направились в трапезную, расселись. Сидящий на возвышении Рач, принеся жертву Богам, взялся за ложку первым. Застучали посудой и остальные. Шостак шепнул:

- Вадим, ты сильно не нагружайся, коли уж тебя Рач испытывать начнёт. Он нарочно сразу после утренника за тебя примется. Он же как думает: коли уж ты в кмети решил податься, то желудком своим управлять должен. А коли брюхо набьёшь, так и току от тебя, с непривычки-то мало будет.

Двинцов согласно кивнул.

Шостак оказался прав. На выходе его подловил сотник, сказал, хитровато щурясь:

- Тебя, что ль спытать треба? Не обознался? Тогда шагай за мной. Стой! Ты куда это?

- Как куда? - удивился Вадим, - кольчугу надеть, оружие взять.

- Ага, разбежался. Не треба пока. Псов только заведи, нехай в гридницкой ждут.

Вышли во двор, прошли почти к самой ограде. Рач буркнул:

- Жди здесь! - и куда-то убежал.

Вернулся, неся под мышкой два деревянных меча и пару таких же рогатин, бросил на землю, комментируя:

- А щитов нам покуда тож не треба.

Протянул один из мечей Двинцову:

- Показуй, на что гож. Коли, сколь надо, супротив меня выстоишь, считай, что взял в дружину. А коли нет, не взыщи. Не младень, чтоб тебя с начал учить.

- А сколько надо-то продержаться? - полюбопытствовал Вадим, примеряясь к оружию, пробуя балансировку, привыкая к весу, несколько большему, чем ожидал.

- Сколь надо, то мне решать, не твоё телячье дело.

Рач обратил внимание на то, что Двинцов прикидывает на руках вес деревяшки, усмехнулся:

- Что, тяжеловат? То так, боевой куда легче. Зато такой вот палкой помашешь каждодневно, так тебе в бою настоящий-то меч пушинкой покажется... Берегись!

Сотник внезапно прыгнул на Двинцова, рубя с разворота на уровне груди. Тот едва успел отскочить, чуть не упал, при этом извернувшись чудом от ещё одного удара. Перекувыркнулся через спину, тут же, разозлившись, бросился на Рача, пытаясь достать в глубоком выпаде. Казалось: вот он, Рач, вот сейчас и упрётся меч в грудь сотника, ан нет! Рач оказался где-то слева, а Вадим попросту пролетел мимо, вновь едва не растянувшись. Рач крикнул:

- Ну! Чего ты ходишь?! Давай как следует - я не буду ничего делать. Не боись, сильно не расшибёшься!

Двинцов осмелел, решил пойти на хитрость. Стараясь быть поточнее, подобрался к Рачу и, внезапно отбросив в сторону меч сделал захват правой за левую руку сотника поближе к плечу, как бы для броска через бедро. Точнее, Вадиму только показалось, что сделал, потому что, хоть Рач и не убрал своей руки, но Вадимова словно провалилась сквозь пустоту, и Двинцов повалился назад.

- Да не бойся, не лякайся, хватай за мене сильнее! - ободрил Рач, тоже отбросив меч.

Не понимая, как же это он оконфузился, Двинцов вскочил на ноги и сделал захват левой за его правую, а правой - за шею и... упал сквозь ту же пустоту вперёд, едва успев подставить руки, так, что даже отбил ладони о землю. Тут уж Вадим понял, что что-то не так, и начал действовать с предельной осторожностью, но быстрее. И при каждом входе в захват оказывался в пустоте, которая хлёстко била Двинцова о землю. С какого-то момента Вадим уже не надеялся провести бросок и бился лишь за то, чтобы не упасть, просто устоять на ногах. Ему всё казалось, что он теперь понял и у него получится. Но не получилось раз двадцать, если не больше. При этом сам Рач даже не делал попыток Двинцова не то что там бросить или ударить, даже подтолкнуть слегка. Он только смеялся, а потом начал спрашивать:

- Смекнул? Ну, смекнул наконец? Видишь её? Нет? Да?

"Её" Двинцов никакую не видел, но какое-то понимание у него постепенно начало появляться. Наконец, Вадим не выдержал и, отдуваясь, спросил Рача:

- Да кого видеть-то?

Тогда старик отодвинулся от Двинцова и показал на свою грудь, даже постучал по ней:

- Смотри! Плотная, да?

Двинцов кивнул.

- Да ты потрогай!

Вадим потрогал, даже постучал по ней кулаком.

- Очевидно?

- Очевидно.

- А я тебе говорю, что это пустота!

- Как?

- Так! Это и есть главная западня, в которую тебя твоя голова ловит. Очевидность - то ж только людское мнение, а вовсе не закон! Не закон! Это твоё право - верить в неё или не верить. Вот ты веришь, что тело моё плотное, - Рач ещё раз постучал себя по груди, - и ты плотный. А я не верю! Я просто вижу пустоту - и я пустой! Я - пустота! Ну-ка, возьми меня! - и Рач опять начал двигаться вокруг Двинцова, и тело его исчезало, словно тая из Вадимовых рук. Помучив Двинцова ещё некоторое время, сотник сжалился:

- Довольно с тебя!

Вадим обессилено опустился на землю, утирая пот, заливший глаза.

Рач похихикивал:

- Бой, это, брат, не руками махать. Это работа. А работа тоже всякая бывает. Такая, как я показал, называется пустеньем. Желанье будет, так со временем и её постигнешь. Она, правда, не каждому даётся, тут не головой, не мясом надо работать - всею душой! Э! Ты куда опять?

Двинцов обернулся:

- За пожитками своими, куда ещё! И так ведь ясно, что не гожусь!

- Да постой ты! Экий ты заполошный! Гож, да гож же ты! Беру в свою сотню. Рухаешься гоже, швидкости хватает, меч тоже не как ложку держишь. Чего ж ещё? А про пустенье я ж сказал тебе уже: то дило не всяк кметь знает, а кто и знает, не всяк володеть может. Выдержал ты моё спытанье. Воеводу не ищи, Стойгнева, то бишь, я ему сам о тебе обскажу, всё одно мы в соседях живём. Чего раньше времени на глаза воеводам лезть! Отличишься в деле, тогда и иди с воеводами ручкаться.

Рач подошёл, ободряюще хлопнул Двинцова по плечу:

- Пойдём, хлопче, коняку тебе подберём, чтоб по душе друг дружке пришлись. В моей сотне все комонные. Броня да прочая справа у тебя, я бачил, своя добрая. Откуда добыл?