Игорь Семёнов - Катавасия (СИ)

- Это какая ещё?

- Ещё раз дедом стал! Внучка у меня родилась с рассветом! Глазёнки - грома-а-адные, как у совёнка! Так и назвали - Софьей, Софиюшкой, Совушкой. За то - наособь выпить надо!

Хохоча, оба ушли.

Вадим сходил за псами, познакомил обоих с Рудом. Обнюхались, присмотрелись и, кажется, друг дружку устроили.

Солнце уже висело высоко над головой, пора было идти к Отокару.

* * *

Отокаров дом отыскал без труда. Поднялся по ступеням, ведущим на второй поверх, минуя подклеть и нижнюю клеть. Толкнул незапертую дверь, вошёл, огляделся, окликнул:

- Есть кто жив человек?

- Да есть тут один, если присмотреться, конечно, - раздался голос из угла справа от окна горницы.

Вадим всмотрелся, щурясь на солнце, лучи которого, проникая сквозь стёкла высокого окна, заливали ярким светом гориницу. Из-за стола, видимый в лучах неясным силуэтом, приподнялся Отокар, подошел к Двинцову, протягивая руку:

- Здрав будь, что ли. Да ты проходи, мне в горнице столбы без надобности. Садись вон хоть на лавку.

Уселись, Отокар предложил отобедать вместе. Вадим не отказался, внезапно почувствовав голод при виде накрытого стола. Вошла стройная меленького росточка женщина, поклонилась гостю.

- Женушка моя любимая, Варенька, - представил Отокар, - а про него я тебе вчера сказывал, Вадимом кличут. Угощай гостя, хозяйка.

Варенька наполнила мёдом ковш, с поклоном поднесла Двинцову. Тот, вовремя вспомнив древний обычай "поцелуйного обряда", принял, отпил немного, услыхав окрик Отокара: "До дна!", послушно допил, вернул ковш хозяйке, наклонившись, поцеловал её в губы, чувствуя, что почему-то краснеет. Это заметили и хозяева. Варенька в ответ тоже запунцовела, прикрылась смущённо рукавом, присела на скамью рядом с мужем. Отокар хохотнул:

- Ну, не знал, что тут одни красны девицы собрались! Вадим! Аль ты ни разу поцелуя в жизни своей не дарил? Так тебя тогда срочно женить надобно. У нас девушки кругом, только оглянись - очи в разные стороны разбегутся! По любой душе сыщется! Что, люба моя, подберём пришлецу невесту?

- А что?! И подберём, - рассмеялась Варя, - вы покуда ешьте давайте, а то какой невесте жених-заморыш понадобится! Да и ты поберегись, а то вот сбегу с кем поздоровее, коль себя заморишь.

- Я уж постараюсь, -улыбнулся Отокар, - а то как же я без тебя? Пропаду ведь.

- Пропадёшь! - засмеялась Варенька, - ты ж, опричь книг своих да мечей в доме ничего не знаешь. Где что лежит - днём с огнём не сыщешь. Да и дети как? Что им, вместо тебя кота заводить, чтоб кого трепать вечерами было. Да "почемучками" своими мучить кого? Меня, что ль? Не согласна на то! Да ну вас, болтунов! - спохватилась она - есть-то кто будет? Ну-ка, живо сметайте!

Отокар с Вадимом демонстративно нагнулись над мисками, старательно работая челюстями.

- Ну, теперь за себя-то я спокоен, - откладывая через некоторое время в сторону ложку, сказал Отокар, - я своего не упущу, худеть да слабеть не собираюсь, а за столом, так и вовсе, сильней меня богатыря во всех землях славенских не сыщешь. Вадим, ты догадайся, как меня мальцом соседские ребята прозывали?

- Как?

- Отокарко-Объедало. Я и гулять без шматка хлеба с салом не выходил из дому. Не то что здоровый - жирный был, что бочонок. Это я потом, когда на выучку к Рачу попал, так дурное сало согнал с себя, одни жилы остались да мяса чуток. Да! Тебя ж тот Рач с утра испытать должен был! И как, взял в сотню?

- Взял. Я и коня себе подобрал, - похвастал Вадим, расплываясь в улыбке при воспоминании о скачке с Рудом.

- Что, добрый конь?

- Лучше не бывает!

- С тобою Рач не шутковал?

- Это о чём? - не понял Двинцов.

- В пустенье не играл?

- А-а! Было дело, всего запарил. Я уж думал: всё, не гожусь. Решил, что у вас тут все так могут.

- Да нет, не все, - отмахнулся Отокар, - Добро было бы, коли б все так могли. Рач, он ещё когда на Волыни жил, с каликами походил, от них и выучился. Поглянулся, видать, чем-то. А сам вот в волхвы не подался, хотя ведает многое. Ему, вишь, ратное дело милее. А мне, может, оно тоже больше любо, да я всё больше в книжках сижу.

Варя вышла, собрав посуду. Волхв встрепенулся:

- А ты, часом, хоть одну книговину с собою не протащил? Или я уже спрашивал?

- Да нет, я ж говорил уже, случайно к вам попал.

- Жаль! А ты погляди, что я собрал: здесь, помимо наших, и ваших книг немало будет!

Отокар горделиво обвёл рукой огромные, до потолка, стеллажи с книгами, протянувшиеся почти во все стены горницы:

- Тут и древние, чуть не с раздела миров, тут и нонешние. Из ваших, что волю Богов толковать пытались и Библия есть христианская, и Коран, и Авеста, и Сократ с другими любомудрами. Даже Мао Цзе-дуна какого-то один чудик приволок, завалялась где-то, пустая книжонка, к чему её только на русский язык переводили! И по истории вашего мира есть, всё больше на русском языке. Вот глянь, - Отокар повёл Двинцова вдоль стеллажей, тыча пальцами, - Геродот да Плутарх - на греческом, Гай Юлий Цезарь, Гай Светоний - на латыни, да ещё Плиний Старший, у него, правда, как и у Геродота, больше на небылицы смахивает, Гальфрид Монмутский да Гиббон - на аглицком, Фруассар - на французском, русские - Костомаров, Забелин, Татищев, Валишевский, Карамзин, Соловьёв. И иные книги собрал ваши, кои вы художественными кличете. Тут у меня и Толстые Лев с Алексеем, и Бальзак с Лермонтовым, и Дюма с Диккенсом, и Достоевский с Пушкиным, и Байрон с Петраркою есть. Да много кого - сам гляди! Полжизни собираю.

Двинцов потрясённо обвел глазами полки, спросил:

- А ты что, сам на всех этих языках читать можешь?

- А то как же! Дядю что ли просить?

- Так их же выучить надо было. А как, если в вашем мире на тех языках и не говорит никто?

- Ой ли! Так ведь все языки когда-то из одного вышли! Малость призадуматься - и дело готово. Говорить-то я, может и не смогу, а вот письменную речь разумею добре. Тут, как и везде, не токмо головою, а и душой вникать надо, тогда всё и получится. Сознание быть должно. Быть и работать.

- Угу, - поддакнул Вадим.

- Не разумеешь? Ну ладно, - вдруг сказал Отокар и указал на невесть откуда взявшуюся на пороге горницы рыже-белую кошку. Дверь была отворена, и кошка, очевидно, случайно забрела, - У кошки есть сознание, умник?

Личность Двинцова тут же воспользовалась случаем, чтобы продемонстрировать его победительный интеллект, и он мудрено пошутил словами из анекдота:

- Ну так, немножко есть, конечно, едва-едва самой хватает!

Отокар Двинцовского остроумия не оценил. Просто наморщил в ответ лоб, подняв глаза. Вадим тут же бросился оправдываться:

- Я хочу сказать, что, конечно, какое-то сознание у неё есть.

Тогда Отокар поднял палец и медленно и спокойно показал им на кошку. Та встрепенулась и подняла голову, словно почувствовала прикосновение. Тогда Отокар так же медленно и с какой-то силою в движении повёл пальцем, указывая ей путь к Вадиму на колени. И кошка пошла. Когда она уже оказалась у Двинцова, тот вдруг испытал приступ пронзительного страха: ему представилось, что сейчас Отокар велит кошке вскинуться, выпустить когти и оскалиться на него, на Двинцова... Кошмарный образ, и не понятно, что в таком случае делать. Но Отокар просто показал ей пальцем на дверь, и кошка, к вящему своему и Двинцовскому облегчению умчалась по своим кошачьим делам.