Оксана Головина - Отверженные

Келейр проследила за взглядом Рейна и сглотнула ком в горле. Она прекрасно поняла, о чем подумал дракон. У нее закружилась голова от одной мысли, что придется кинуться вниз с такой высоты. Рейн понял ее и только взял за руку, ведя менее крутым путем и следя, чтоб ноги ее ступали на твердую землю.

— Почему мы идем этим путем? — поинтересовалась лиса, не веря в то, что и Саргон вышагивал по этим камням.

— Храм стоит на краю деревни. Этой дорогой мы выйдем прямо туда и не придется идти через все поселение, — пояснил Броган.

— Ты хорошо ориентируешься в этих краях.

— Люблю Орву. Она берет начало в горах Оберона. Я учился летать над нею. Помню, первый раз наглотался воды… — Рейн крепче сжал ладонь лисы, помогая ей спуститься на ровную площадку.

Келейр улыбнулась, представляя себе маленького синеглазого дракона, впервые расправляющего крылья над водной гладью. Хотелось бы ей пережить вместе с Рейном этот миг. Свой первый оборот лиса тоже ярко помнила. В тот день отец намеревался выпороть младшего брата. Келейр сама не поняла, как услышала собственный рык, и зубы сомкнулись вокруг запястья Нолана, не позволяя поднять плеть…

— Смотри. — Дракон указал рукой куда-то вперед, и лиса пригляделась, замечая среди буйной зелени небольшую башню из белого камня.

Сердце ее принялось стучать быстрее, понимая, что это и был храм. Они пошли по траве, высокой, пьянящей ароматами цветов, нагретых щедрым солнцем. Стайки испуганных мелких птиц вспорхнули буквально из-под их ботинок, со щебетом улетая к верхушкам темневших деревьев.

Место оказалось просто сказочным. Ветер играл многочисленными колокольчиками, привязанными к ветвям небольших деревьев арпеники. Белые ленты на них вились, создавая ощущение волшебства. Келейр услышала, как Рейн глубоко вдохнул, затем выдыхая и придавая себе безмятежный вид.

Входные двери храма были гостеприимно распахнуты. Подобные сооружения имели огромное значение в религиозной жизни местного народа. Крыша в виде полусферы символизировала свод неба. Само святилище окружала небольшая ограда из камня с четырьмя церемониальными воротами, украшенными искусной резьбой. Четыре широкие, истертые временем ступени приглашали подняться и оказаться в прохладе старого храма.

Саргон стоял у входа, говоря о чем-то с приземистым мужчиной в белой тунике. Служитель храма качал головой, укрытой капюшоном, соглашаясь со словами ректора. Но отсюда ни Келейр, ни Рейн не могли разобрать сути разговора. Заметив приближение учеников, Саргон поманил их к себе рукой. Лиса притормозила и растерялась, но дракон подмигнул невесте и потянул ее за собой к зданию.

— Вот и вы, — широко улыбнулся Элазар и тепло похлопал по спине Брогана.

— Вот и мы, — отозвался он.

Ректор не без удовольствия поглядел на то, как дракон держит за руку свою невесту. Келейр молча склонила голову, приветствуя сначала жреца, затем Саргона.

— Служитель Алприк соединит сегодня ваши руки.

— Сегодня замечательный день для заключения союза двух любящих душ. — Алприк неспешно снял капюшон, открывая голову.

Длинные русые волосы мужчины были собраны в хвост. Обветренное лицо выражало умиротворение, и Келейр вздохнула спокойнее.

— Осталось подготовить невесту, и мы можем начать обряд, — раздался грубоватый женский голос.

Лиса поглядела в сторону пристройки, замечая женщину-ворке. Видимо, она помогала при храме. Поправляя прядь волос, выбившуюся из-под белоснежного чепца, женщина поспешила к ним.

— Кого готовить? — растерянно пробормотала Келейр, прячась за спиной Рейна. — Зачем готовить?

— Ты решила, что войдешь в храм в этих штанах? — возмутилась ворке.

— Ступайте, Келейр, о вас позаботятся, — объяснил Саргон. — Мы будем ждать в храме, а мастер Эверет как раз вернется из деревни, чтобы сопроводить вас к алтарю.

— Иди, Кел, — мягко проговорил Рейн, видя ее нерешительность. И прибавил с улыбкой: — Но не заставляй меня долго ждать. Боюсь, что храм не выстоит…

— Не смей тут ничего крушить, — проворчала лиса и отправилась вслед за женщиной, придерживающей свои длинные юбки.

Они вошли в небольшую комнатку с единственным круглым окном. Убранство было простым: узкий шкафчик, под самым окном — полка вместо стола, низкая кровать. Ворке засуетилась, шаркая подошвами ботинок и подбираясь к шкафу. Скрипящие дверцы были открыты, и женщина извлекла то, что заставило Келейр замереть с приоткрытым ртом.

— Ах, дитя, это все, что удалось сделать. Ни в одном доме в деревне не нашлось платья, которое было бы достойно княжны. Но женщины трудились всю ночь, чтобы из нескольких, самых лучших, сшить для тебя наряд.

Ворке бережно разложила платье на покрывале. Келейр рискнула подойти к кровати и провела пальцами по грубоватому белому кружеву, укрывавшему высокий лиф. Длинный подол из самого тонкого полотна, которое удалось раздобыть портнихам, был расшит понизу цветами. Это платье мать приказала бы сжечь в камине, но для Келейр сейчас не существовало более щедрого дара. Поглаживая длинные тонкие рукава, лиса почувствовала, что глаза наполнились влагой.

— Спасибо… оно чудесное… я так благодарна вам. — Она повернулась к женщине.

Та прижала к полной груди руки и облегченно вздохнула, видимо, до последнего ожидала, что знатная девица поднимет истерику.

— Поторопимся! — Ворке заметалась, и сама переполненная эмоциями.

Келейр от волнения не справлялась с пуговицами, и женщина ловко помогала ей, приговаривая что-то ободряющее. Вскоре невесту освободили от «непотребного» одеяния. Она вдела руки в легкие рукава, украшенные несколькими нитями прозрачного бисера, позволяя помощнице застегнуть платье на спине. Когда с застежкой было покончено, оказалось, что наряд вышел великоватым, отчасти оттого, что портнихи рассчитывали на более пышные формы невесты. Не растерявшись, ворке выскочила на улицу и вскоре вернулась с одним из колокольчиков, на ходу отвязывая от него ленту. Сам колокольчик ворке припрятала за шкафом и проворчала, мол, главное, чтоб Алприк не дознался о ее неуважении к храму.

Белоснежная лента была продета в кружево по краю лифа и стянула лишнюю ткань, которую женщина присобрала ровными складочками, завершив все аккуратным бантом. «Пусть жениху хоть в первый момент покажется, что тут есть за что подержаться…» — проворчала мысленно ворке. Волосы Келейр были уложены и украшены тонким веночком из бело-розовых бутонов арпеники, которая щедро цвела вокруг деревни.

Возле ног невесты поставили пару замшевых башмачков. Стоило ей переобуться, как помощница вздохнула, оглядывая ее, и обтерла краем юбки слезу, не сдержав свои чувства.

— Благословляю тебя вместо матушки… — Ворке подалась вперед и тепло коснулась губами лба Келейр. — Идем, дитя. Пора…