Анна Замосковная - Жена из другого мира (СИ)

Первый мужчина стонал на мостовой. Второго, всё ещё сидевшего в сумраке кэба, перекосило, он что-то тявкнул. Женщина с деньгами растворилась. Первый мужчина уже поднимался, бешено глядя на меня. На его пальцах разгоралось пламя.

Пламя на руке.

Настоящий огонь.

Е#@#%

Девочка выскользнула из моих ослабевших рук, я посмотрела на мужчину в кэбе: холёный, и взгляд такой… опасный. Его пальцы засияли ядовито-зелёным светом.

И первый уже встал. Гадко ухмыляясь, подбрасывал на ладони огненный шар и будто примерялся, с какой части тела начинать меня сжигать.

Глянула на кучера: он тоже ухмылялся.

Задвинула парализованную ужасом, едва дышащую девочку за себя и выпрямилась, расправила плечи. Убежать вместе с ней вряд ли удастся. И без неё тоже вряд ли: что-то мне подсказывало, что огненный шар может полететь не хуже снежка зимой, только с куда более катастрофическими последствиями.

Увы, человеческий мир не животный, тут гордая осанка и самоуверенность реже останавливает желающих напасть. Мужчины на мою попытку выглядеть значительно только усмехнулись. Стоявшая сзади девочка вцепилась в майку и задрожала.

Огненный швырнул шар мне в ноги. Пламя размазалось по невидимой преграде, даже не подняв температуры воздуха.

«Может, огонь померещился?» — смотрела я на свои ноги, с которыми почти успела проститься. Но судя по перекосившейся морде побитого мужчины, огненный шар должен был меня достать.

В меня швырнули шаром вдвое больше — без толку.

Мужчина из кэба проверил мою невидимую защиту сгустками зелёного света — не достал.

Выдохнув, я немного расслабилась.

Мужчины переругивались, даже одновременно меня обстреляли. И если для них моя неуязвимость была удивительной, то я просто впадала в ступор: как так? Что происходит? Я на какое-то удачное место встала? Это всё же сон? Что?

Сидевший в карете стал что-то громко требовать. Огненный отнекивался, потирая подбитый глаз. Наконец, шумно вдохнув, ринулся на меня. Я так привыкла к своей защите, что охнула от неожиданности, когда его рука сдавила моё плечо.

Гад ухмыльнулся.

Врезала ему в пах, захватила склонявшуюся голову и саданула морду об колено. Мужик обмяк и повалился на мостовую.

Значит, кулаками они могут меня достать.

Второй выскочил из кэба, подхватил из-под ног трость первого и замахнулся. Девочка стояла прямо за спиной, неподвижная, впившаяся в майку. Перевела взгляд с набалдашника на глаза мужчины, расфокусировала и по движению плеч уловила момент удара, пригнулась. Трость просвистела над головой, я врезала мужчине под дых. Удары с короткой дистанции у меня были слабоваты, но он оказался рыхлый. Сипя, сложился пополам и рухнул рядом с приятелем.

Кучер ринулся на меня с хлыстом. Схватив тяжеленную трость, швырнула ему в лицо. Он попытался увернуться, трость с хрустом врезалась ему в нос.

Нащупала за спиной руку девочки и оторвала от майки.

— Бежим. — Потащила прочь.

Она пыталась, но ноги её не слушались, путались в ветхом подоле. Сзади что-то кричали. Вспыхнул зелёный свет. Вдалеке раздался странный мерный треск, от которого волосы вставали дыбом.

Споткнувшись, девочка упала. Подхватив её на руки, я бросилась бежать. Дыхания не хватало. Сзади кричали громче. Оглянулась: к побитым мужчина бежали два человека в синей форме, один раскручивал какую-то штуку, она и издавала треск. Смотрели они только на лежавших на тротуаре. Я метнулась в подворотню, подальше с глаз.

Девчонка жалась ко мне. Ноги скользили по грязи, при каждом вдохе я чуть не давилась от нараставшей вони. Шум на покинутой улице усиливался.

Руки отваливались, ноги гудели. Привалилась к стене, позволяя девочке соскользнуть на землю: она прижалась ко мне костлявым тельцем. Я даже не сразу поняла, что она плачет — так тихо она это делала.

Ситуация… врагу не пожелаешь: я — незаконная эмигрантка неизвестно куда, избила состоятельных граждан. И даже рассказать не могу, почему избила. И не факт, что эти граждане закон нарушали. Может, тут норма детьми торговать.

Погладила девочку по голове, взяла за руку и повела прочь.

Минут пять спустя меня вела уже она: по кривым проулкам, через дворы с развешенным на просушку бельём и клетками с мохнатыми животными и птицами вроде куриц, через дыры в заборах. Мимо ютившихся в подворотнях бомжей.

У меня волосы дыбом вставали: я будто вернулась в прошлое на сотню-другую лет, а некоторые места тянули на настоящее средневековье. Окружающее давило, ломало мозг, не желающий признавать, что это всё — правда. Безумно хотелось вырваться из крысиных вонючих переходов. Не знаю, чем бы это кончилось для моей психики, если бы переулки не стали шире и чище. Когда мы вышли возле огромного крытого рынка, я чуть не разревелась.

У входа на шумный базар, обозначенного хлипким заграждением из выцветших брёвнышек, сидели попрошайки: бабки, деды, калеки, дети. Девочка уверенно направилась к дальнему от входа краю этой шеренги. С каждым шагом мне всё труднее было передвигать ноги, но я заставляла себя идти туда. Кивнув старику в тошнотворных язвах, девочка села в конце ряда. Умоляюще глядя мне в лицо, похлопала ладошкой возле себя.

Ветер принёс с рынка запах пирожков и рыбы. В животе опять заурчало. Мышцы ног ломило от усталости, а костяшки правой руки саднило. Шагнув на указанное место, обессилено рухнула на колени. Склонила голову ниже, чтобы не видеть проходивших мимо людей, их наверняка презрительные взгляды.

Это место в принципе не хуже других для отдыха в моём странном положении.

Девочка осторожно прижалась ко мне и тихо-тихо всхлипнула. Даже думать не хочу, первый раз её так продавали или нет. Голова отяжелела, руки и ноги тоже. Разум отчаянно просил об отдыхе, хотя бы минутке сна, чтобы переварить полученную информацию.

Сквозь полудрёму ощутила, как голова упала на плечо девочке, затем на её колени. Сверху меня чем-то укрыли, и от этого проявления заботы я ощутила себя будто в безопасности, почти дома…

…Меня тряхнули. Рядом кто-то кричал. Точнее, тявкал и мявкал очень громко. Часто повторялось:

— Писи мы! Писи мы!

Что за?..

Дурнота сна резко слетела, я открыла глаза: попрошайки разбегались, их сбивали с ног и опутывали светящиеся сети. А сети вылетали из рук мужчин в синем.

«Полиция», — как-то сразу догадалась я.

Девочка обняла меня крепко-крепко, я с трудом смогла сесть и прижала её к себе. На нас надвигались полицейские. Переговаривались друг с другом, пристально разглядывая. Один поднял руку, и в небо сорвался фиолетовый огонёк.

Оборванный мальчишка что-то спросил у этого полицейского, тот огрызнулся.

Нас не трогали. Попрошаек скручивали и грузили в повозку с изображением скалящегося животного вроде собаки. Покупатели глядели на происходящее с равнодушием, намекавшим на обыденность сцены.