Анна Замосковная - Жена из другого мира (СИ)

Смуза объяло очистительным пламенем. Это он зря, конечно. В «соплях» расплавились гранулы, и над министром науки и новых технологий заклубился вонючий дым, охватил пролётку, его огненного быка.

— Идиот! — прокашлял Смуз. — Мальчишка! Так и не повзрослел, гадёныш мелкий.

— Да что вы, это чистой воды случайность, — самым искренним образом уверил я (хотя после стольких вёдер краски, сколько моими стараниями упало на него с Башни злых духов, всё равно не поверит). — У химеры аллергия на… чешую.

Соседям не хватало выдержки тактично сносить вонь, они тянули поводья, экипажи сталкивались, динозавры клекотали, заметались испуганно, а, нюхнув дымка, — заметались в упряжках.

У меня голова прошла, всего переполнило бодростью.

Началась сумятица, едкий дым охватывал зверьё и пассажиров, которые, оказывается, знали много дурных слов. Над площадью громыхало моё славное имя, повторяемое несколькими десятками самых почтенных голосов.

«Ну как, получили?»

Щит родовой магии отклонил несколько непроизвольных проклятий. Улыбаясь, взбежал на пару ступеней, понаблюдать за результатом творческой деятельности с лучшего ракурса.

Взгляд зацепился за рыжий сполох всклокоченных волос, и у меня в груди будто воздушный шарик сдулся. Голова опять заболела.

Жена… мда.

Натянув ворот странной рубашки на нос, она скептически наблюдала попытки научного собрания смотаться с площади.

Обтянутые штанами бёдра, обхваченные тонкими грязными руками бродяжки, так и притягивали взгляд.

Во что я ввязался?

***

На площади творилась настоящая каша-мала. Экзотическая живность кусалась, плевалась, динозавры блевали, огненный бык треснул и с наскока подпалил соломенную хрень. Каменная животина тупо развалилась на куски. Почтенные дядьки махали руками, кричали, пытались вылезти. И шум стоял такой, что в ушах звенело.

«Кажется, они идиоты», — на всякий случай поднялась на крыльцо и снова взяла девочку на руки.

Полицейские осторожно выглядывали из дверей, но остановить непотребство никто не пытался. Поникший было при взгляде на меня брюнет увидев, как оплёванный дедан выскочил из толпы в одних портках, заржал и даже поаплодировал. Невольно улыбнулась и я.

Потом вспомнила, что я, кажется, такая же жертва, как спрятавшийся в чьей-то карете дед, и охота улыбаться резко пропала. В карете, похоже, завязалась потасовка, деда пытались вытолкать, он влезть. Брюнет так увлёкся наблюдением за процессом, что не заметил, как я подошла и дёрнула его за ухо.

Одного моего грозного взгляда хватило, чтобы он осознал, как я хочу покинуть этот бардак.

К нам вразвалочку подбрела четырёхметровая рогатая хрень с двуколкой за тремя хвостами. Восьмиглазая морда развернулась ко мне, я отшатнулась за брюнета: пусть в него плюёт. Господи, ну и твари здесь водятся, я ещё верблюдов страшными считала.

Потасовка на площади медленно сходила на нет, восемь прямоходящих динозавров позорно пали, облачко скорбно поливало обугленные останки соломенной животины. А вот владельцы экипажей приходили в себя, отряхивались и смотрели на нас ну очень не добро.

Брюнет подхватил меня под локоток и потащил к двуколке. От взглядов помятых мужчин у меня мурашки по коже побежали и волосы дыбом вставали, так что ногами я перебирала резво.

Только место в двуколке было одно. Брюнет постучал по ней три раза, и она раздвинулась в стороны. Миг — и он уже сидел наверху, протягивал мне руку.

Мужчины приближались, и чем-то они напоминали зомби из фильмов ужасов: тот же голодный взгляд. Схватила горячую ладонь брюнета, он практически швырнул меня на сидение. Подняв шипастые хвосты, химера рванула мимо поверженных камней и динозавра, удивительно резво перебирая шестью лапами.

Я вцепилась в боковую ручку, девочка — в меня. Брюнет упёрся коленом в сидение и, держась за него, смотрел назад.

На выезде с площади перед полицейским участком химера всё же запуталась в лапах, сшибла угол дома и, точно нашкодивший щенок, оскалзываясь и шатаясь, рванула прочь. Нас болтало и подкидывало, двуколка скрипела от напряжения, люди с визгом разбегались.

Вслед нам кричали о баобабах…

имера курлыкала. Натурально. Когда мы, чудом не вывалившись и не перевернувшись, добрались до моста с тринадцатью пролётами, она перешла на вменяемую трусцу и довольно закурлыкала, точно стайка голубей.

Брюнет, наоборот, стал мрачнее тучи. Надеюсь, ягодицы у него болели так же, как у меня.

Когти зацокали по покрытию моста. На нас надвигалась тёмная смотровая башня, и желудок перевернулся: только бы снова призрак из неё не выскочил. Невольно придвинулась к брюнету. Девочка, уловив моё беспокойство, вцепилась в меня. Брюнет хмуро смотрел вперёд.

Мы приближались к башне, из неё засочился красный и чёрный дым, образуя две огромные призрачные фигуры в доспехах с шипами. Худенькие ручки обвили меня с удушающей силой. Поднялся ветер, раздался чудовищный рёв…

Не отрываясь от мрачных дум, брюнет протянул руку ко лбу девочки, она радостно ткнулась в его пальцы, и на бледной коже расцвёло зелёно-голубое солнце.

Красный и чёрный дух моментально исчезли.

Я выдохнула, а девочка впервые с нашей встречи улыбнулась.

Похоже, для прохождения по этому мосту требовалось особое разрешение или браслет вроде моего.

Огляделась: с обеих сторон в дымную даль уходил изломанный городской берег с мрачными домами. А на другой стороне, по которой я бродила ночью, за массивными стенами цвели сады и возвышались дома с красивой архитектурой… Манхеттен местный.

Мы уже достаточно углубились в район шикарной застройки (поместья стояли как попало, поэтому дорога между ними прямизной не отличалась), когда вслед раздался вой рожка. Химера закрутила хвостами, чуть не снеся скривившегося брюнета. Он натянул вожжи. Сзади громко топотали. Предчувствуя знакомство с очередным чудищем, обернулась: к нам мчались три красных страуса.

Ну мне вначале так показалось, а был это местный аналог птице-ящера под седлом. Над передним колыхался красный флажок на гибком древке.

Суровые мужчины в чёрных мундирах и с оранжевыми солнцами на лбах окружили двуколку. Бледный-бледный брюнет принял письмо, сломал серебристую печать и жадно вчитался в строки. Выдохнул с таким облегчением, словно ожидал в нём смертного приговора, да пронесло. Мужик с проблемами, короче.

Обладатель мундира вручил ему объёмный свёрток, и дальше мы покатили с эскортом. Мне это совсем не нравилось.