Диэр Кусуриури - Край Ветров: Пироманс

— Чего же ты хочешь еще, мальчик?

— Давай вернемся домой, — тихо попросил Айра.

Ветивер отвернулся от него и стал смотреть на лиловые громады ежесекундно меняющихся облаков, сплетающихся кольцами и спиралями.

— Ты же знаешь, я все еще не нашел того, что должен. Ты сам… да, ты сам, тот, кого ты оставил там, приказал мне искать. Возможно, — Ветивер снова обернулся, — ты поможешь мне в поисках? Ведь так, в самом деле, может быть проще… Помоги мне найти искомое и я помогу тебе вернуться туда, куда не существует путей.

Айра стукнул деревянным посохом по выгнутому высокой дугой мосту, и ветер вздул его рваный оливковый плащ:

— Да будет так.

Мысли свиваются в жгут, распускаются и плавятся патокой.

Парень напротив зол, но в глубине его карих глаз я читаю испуг. Он храбр и благороден, но, полагаю, в жизни своей видел мало. Может, впрочем, я все выдумываю на ходу, я ж никакой там не гениальный сыщик.

Мне надо больше и чаще спать. Систематичней, что ли.

Лес слева шумит, прохладный, зеленый. Камни по бокам тропинки нагреты солнцем так, что плавят воздух. В выжженной траве беснуются кузнечики и мушки, вокруг чертополоха вьются шмели.

Действующий алтарь диады, который мы нашли у отвесной меловой скалы, оказался всего лишь большим, расколотым надвое камнем с едва различимыми, но явно рукотворными барельефами, изображающими то ли людей, то ли птиц. Среди каменной крошки устроился маленький пустой бассейн, выложенный блеклой бирюзовой мозаикой.

Тиха и так знал, какими бывают алтари диад, и его расколотый камень никак не впечатлил. Я был, если честно, разочарован. Я судил об алтарях по черно-белым фотографиям из учебника, и в моем представлении они должны были быть как-то… побольше, что ли. Керри долго водил пальцами по едва заметным узорам на гладких каменных боках, будто бы хотел их запомнить или разгадать тайный смысл барельефов, а может, вспомнить что-то, что давно забыл.

Ирвис тогда сказала "Ну, а что, эти штуки, похоже, древнее городских каменоломен". Ясно стало, что разобраться походя не удастся, и вдруг, интуитивно все понять — тоже. Я с самого начала в это не очень верил. Но все смотрели на меня, будто бы говоря: дипломированный маг, которому, к тому же, доверили обучение согильдийца, должен знать что-то об этих старых камнях. Но нет. Чуда не произошло. В памяти ворочались обрывки совершенно бесполезных лекций по древнейшей архитектуре и религиоведению, но никаких практических навыков в этом вопросе у меня не было. Что характерно, я даже не знал, как и где информацию по этому поводу искать или, хотя бы, с чего начать. Единственное, что дало слабую искорку надежды — плетеная корзинка с зелеными яблоками, оставленная между камнями и слегка пожухлые венки из полевых цветов, сложенные рядом.

Кто-то здесь был недавно. Возможно, какие-нибудь девушки гадали или начитывали заговоры. А может, это — настоящее подношение забытым горожанами богам.

В любом случае, осмотревшись возле алтаря, мы решили отправиться непосредственно в ближайшую горную деревеньку и найти тех, кто приносит неизвестной диаде эти скудные диетические жертвы.

Кей тогда сказала, что всем вместе идти резона нет, а потому осталась у машины вместе с Керри. Тиха сначала тоже хотел остаться, но, видимо, решил, что может пропустить что-нибудь интересное. Все-таки есть такой предрассудок, мол, в горных деревнях горожан не любят — а кто б любил приезжих, посягнувших на уютный, вовсе не туристически ориентированный мирок? Я, к тому же, выделяюсь, а значит, мое явление наведет шороху, и Тихомир пропускать это шоу никак не собирался. Свою зеленую шевелюру он тактично спрятал под шапочку, преобраззившись вмиг в ничем не примечательного загорелого юношу неопределенного возраста и национальности. А вот Ирвис бы, кстати, вполне сошла за местную, но мы решили, что посылать ее одну на разведку как-то негоже совсем. Украдут еще.

И вот, когда до Соколиной Сели (так назвалось село) осталось всего ничего — лес да виноградники — на хоженой тропинке прямо перед нами образовались два молодых человека. Оба — чернявые, коротко стриженные, поджарые. Второй, в очках, судя по всему, интеллигент, был настроен ровно. А первый, в грязной красной футболке и с сумкой на поясе, крепкий и по какой-то неведомой причине крайне злой, пускать нас дальше никак не хотел.

Разминуться на тропке не выходило. Более того, тот, что злой, совершенно точно намеревался каким-то образом пообщаться со мной. Начал он так:

— И не думай заходить в деревню, ты!

Второй, в очках, проныл, как будто бы в сотый раз:

— Да все, все, поздно! Он уже пришел, ты понимаешь? Ему не надо доходить до деревни, чтобы прийти. Все, пришел. Свершилось. Ждали-ждали — нате.

— И вам день добрый, — хмыкнул я, складывая руки на груди. — Вы нас ждали, получается?..

— Слышишь, ты, белая курица, — парень в красной футболке качнулся ко мне, удерживаемый приятелем за локоть, и ткнул мне в грудину указательным пальцем, — разворачивайся и вали туда, откуда пришел!

Ага, не маги — так и запишем. Забыли совсем, что прикосновения — чреваты.

— Чего стоишь, хмырь поганый? Вали, кому говорю!

Парень оказался ниже меня на полголовы, и теперь буравил взглядом, стоя прямо передо мной и глядя снизу вверх. Он явно решил стоять грудью насмерть, с чем его друг был не согласен, но это ладно.

Ирвис сжалась вся. Ей неуютно. Тиха и не думает вмешиваться, предвкушает веселье. Ему все равно, что время уходит. Он беспечно забыл о том, зачем мы здесь.

Наконец отфильтровав что-то цензурное, я осведомился:

— А с какого, простите, перепугу я не могу войти в деревню? У вас там что, монастырь палаточный?

— У нас там все хорошо и без всяких хренов с горы! — рявкнул парень, который злой.

— Борис, перестань, — взмолился очкастый, оторвав ладонь ото лба.

— По имени я же просил не называть! — зло рявкнул Борис.

— Да нам не совсем в деревню надо, — я попытался говорить мягко. — Нам бы кого-нибудь, с кем можно потолковать об алтаре, который выше по тропке, где ключ пересохший. Только и всего. Есть тут у вас… жрец или шаман? Или дикий колдун?..

Парни замерли и сразу ничего не ответили, принявшись многозначительно переглядываться.

Стал отчетливо слышен гул насекомых и близкий, порывистый шепот высокого лиственного леса. Когда парни снова обернулись к нам, я отчетливо разглядел, что и крепыш, и очкарик крайне похожи, как могли бы быть похожими друг на друга братья.

Очкарик вздохнул и осунулся, как сова, а тот, который Борис, из злого превратился просто в крайне презрительного типа.

— Пойдете в обход деревни по огородам, — сказал он. — Вам в дом знахаря. Он на отшибе. Но в деревню вы не ступите. Это понятно? Ни шага внутрь.