Ольга Росса - Падшая

- Иледа, как вы себя чувствуете? – с опаской спросил Бреннан, пристально разглядывая мое лицо.

- Устала и голова начинает болеть, - ответила я, прикрыв глаза.

- Это акклиматизация, и смена часового пояса, хотя разница всего на два часа, но не привычно для организма, который всю свою жизнь провел в Валезии, - заключил Нэшел, намекая на меня. – Когда приедем, постарайтесь отдохнуть и поспать. А завтра вы свободны до вечера.

- А что будет вечером? – спросила я, не открывая глаз.

- Вечером привезу вам работу. Утром я уеду в порт и прослежу отгрузку пряностей. Лично проверю каждый мешок. Надеюсь после обеда вернуться, привезу накладные, вам нужно будет их обработать, сделать отчет по отгрузке.

- Замечательно, наконец-то, делом займусь, - ответила я искренно, успев соскучиться по настоящей работе.

***

Обед прошел в семейном кругу Сидихая, Нэшел рассказал хозяину о нашем походе на базар. И шан еще раз с рвением повторил, что обряд необходим, если я хочу действительно принять активное участие в закупке товаров и не подвести своего отца. Я и сама была уверена в необходимости соблюдения иттихадийского закона, главное, чтобы он никак не отразился на моей жизни, и через год помолвка будет недействительной.

Нэшел и Сидихай договорились о поездке на следующей неделе, после праздника, на чайные плантации шана, где мы сможем своими глазами увидеть весь процесс производства чая и заключить долгосрочный контракт о поставке. За качество чая я не переживала, видя, как мужчины с уважением и почтением относились друг к другу, но меня распирало любопытство отправиться в глубь континента и собственными глазами увидеть чайные плантации, посмотреть на быт крестьян.

После обеда весь дворец шана затих на несколько часов, по местным обычаям в самый солнцепек люди отдыхали под тенью своих домов. И я с удовольствием отправилась в свои покои, чтобы подремать часок другой, глаза сами закрывались после приема пищи и от надвигающейся духоты, сказался еще недосып, из-за которого пришлось посетить базар Хинага.

Проснулась я от непонятного шума за стенкой, женский голос громко и со страстью раздавался из спальни Нэшела. Девушка (голос был довольно молодым) разговаривала на иттихадийском, голос же дэрла раздавался намного тише и на каком языке изъяснялся он, оставалось только догадываться, думается, что тоже на местном. Вдруг девушка застонала, как будто у нее начался приступ неожиданной боли, потом она ее стон перерос в сладострастные вздохи. Я лежала и отчаянно пыталась не обращать внимания на странные ахи и вздохи. Но неожиданно раздался голос Нэшела на имперском языке:

- Миана Гианара, прекратите немедленно этот цирк! – кажется, терпение дэрла было на пределе, голос его звучал строго и сердито. – Прошу вас покиньте мою комнату!

Но, кажется, гостья Нэшела не хотела уходить и она что-то мягко промурлыкала на иттихадийском.

Тогда мужчина так же строго произнес длинную фразу на местном языке. Девушка что-то обиженно ответила ему и, отчаянно стукнув в стенку кулачком, кажется, удалилась из покоев дэрла.

С минуту я лежала неподвижно на кровати, обдумывая, что за девушка посетила дэрла. И почему он так строго с ней разговаривал, я бы даже сказала угрожающе. Он назвал ее мианой, значит, девица из благородной семьи. Но как она вообще попала во дворец?

Ответы на свои вопросы я нашла через час, когда спустилась к ужину в столовую вместе с сопровождающим меня «женихом». За столом нас ждали хозяин, его жена, сын и еще молодая незнакомая девушка, голова ее была покрыта традиционным платком, но вот взгляд ее мне совсем не понравился. Она откровенно разглядывала меня, пожирая глазами с презрением и ухмылкой.

- О! Мои дорогие гости! – воскликнул Сидихай, когда мы вошли в комнату. – Прошу вас, ужинать.

Мы сели на свои привычные места. Я оказалась напротив молодой иттихадийки.

- Это моя старшая дочь, миана Гианара, - представил шан девушку. Ага, значит, она была в покоях дэрла, любопытненько. – Гианара, это миана Иледа, невеста нашего обожаемого друга шана Брена, - Сидихай представил меня своей дочери. Та кивнула головой, и её глаза пристально посмотрели на меня. Не выдержав тяжелый взгляд девушки, я повернулась к Нэшелу.

- Милый, как тебе спалось после обеда? – спросила я непринужденно на имперском «жениха».

- Замечательно, дорогая, - улыбнулся мужчина, отлично понимая, на что я намекаю. – Иледа, я потом все объясню, - тихо добавил он на валезийском.

Ужин прошел несколько напряженно, Гианара не спускала глаз с Нэшела, она откровенно смотрела на него и улыбалась, как будто ей было все равно, что эрл сидит рядом с невестой, то есть со мной. Бреннан чувствовал пронзительный взгляд девушки, и ему было тяжело принимать пищу под зрительным артобстрелом, поэтому он еле высидел положенные для местного приличия тридцать минут, ведя непринужденный разговор с шаном о делах.

- Иледа, хотите подышать свежим воздухом? – спросил меня «жених», когда я покончила с десертом.

- Да, с удовольствием, - улыбнулась я искренне, - солнце почти село и уже не так жарко.

- Сидихай, с твоего позволения, мы прогуляемся по твоему чудесному саду, - дэрл встал, и поклонился хозяину.

- О, конечно, Брен, идите, - широко улыбнулся шан. – Приходить к беседке около пруда, там будут музыку играть мои слуги. И мы будем там.

- Непременно подойдем, Сидихай, благодарю, - учтиво ответил дэрл.

Бреннан подал мне руку, и мы неторопливо вышли через дверь, ведущую в сад. Солнце уже зашло за горизонт, небо на западе окрасилось в красные оттенки. Стрекот насекомых раздавался отовсюду, ночные птицы начали петь свои серенады. Воздух стал свежее и влажнее от морского бриза.

Нэшел молча вел меня в глубь сада, когда мы оказались далеко от особняка, он виновато произнес на валезийском:

- Иледа, вы все слышали? – намекнул он на шум в своей спальне.

- Да, трудно не заметить женские вздохи, видимо, перегородка между спальнями тонкая, - ответила я, смотря на высокие деревья, ветки которых стремились к небу.

- Гианара, сама ворвалась ко мне в спальню, когда я отдыхал в покоях, - вздохнул мужчина, сжав осторожно мою ладонь. – Дочь Сидихая не равнодушна ко мне.

- Да, это бросается в глаза, - ухмыльнулась я.

- Иледа, по обычаям Иттихадии, это норма, когда девушка проявляет инициативу, хотя не все так действуют открыто, как Гианара, видимо положение ее отца в обществе дает ей некоторую самоуверенность. Но, повторюсь, это естественно для местных жителей, - оправдывался мужчина.

- Я помню, об этом написано в энциклопедии, - ответила я, по-прежнему стараясь избегать глаз дэрла.

– Я объяснил ей, что у меня есть невеста. И что скоро мы проведем обряд помолвки на празднике Шальту.