Екатерина Бердичева - Рубиновое сердце

Иржи развернулся и пошел в раздевалку. Как только дверь за ним закрылась, мастер сложил ладони перед собой, опустил голову и беззвучно растворился в пустоте тренировочного зала.

Придя в себя достаточно, чтобы заняться делом, Иржи снова принялся за картину, постепенно погружаясь в воспоминания о почерневшей под его ладонью поверхности воды. Заткнув кисть в плотно затянутые косой волосы, он подумал, что было бы неплохо еще раз прогуляться к этому замечательному пруду, находящемуся на территории отеля. Но вдруг его осенила одна идея. Он взглянул на часы: до обеда оставалось совсем немного времени, но он должен успеть! Вытащив из прически кисти, он бросил их на тряпку, сверху положил палитру и чуть ли не бегом пробежал в гардеробную. Надев самые прочные ботинки и самую немаркую одежду, он накинул куртку и прошел к зеркалу в ванной. Ковырнул еще не заживший надрез, выдавил каплю крови и коснулся зеркала. Когда открылся проход, Иржи быстро залепил пластырем ранку и проверил наличие ножа. Схватив специально приготовленную толстую свечу, он поднес к ее фитилю зажигалку. Едва огонек разгорелся, граф смело шагнул на винтовую лестницу. Но пошел не наверх, как в прошлую ночь, а вниз. Там, на последней площадке, было две двери. Он подергал каждую. Одна сидела в раме прочно, не подаваясь ни на миллиметр, зато вторая вроде сделала робкую попытку открыться. Иржи поднес свечу к косякам. Ну конечно, дверь разбухла и там, где дерево сбили металлическими углами, поржавела. Граф подумал и поставил свечу на ступень. Вспомнил сегодняшнюю дыхательную практику и соотношение ударов с выдохами и вдохами. Сосредоточился. И на седьмом выдохе резко выплеснул энергию вместе с вылетевшей к двери ногой. Та даже не скрипнула, а просто выпала наружу.

— Ай да я! — похвалил себя Иржи и на миг устыдился, вспомнив, как давал обещание брату не ввязываться ни во что, грозящее неприятностями.

Но, как известно, любопытство — двигатель прогресса, с одной стороны, а с другой — быстрый путь на кладбище. О втором Иржи не думал, зато посмотреть на пруд с удивительными струями ему хотелось в первозданном виде. Поэтому, внимательно оглядевшись по сторонам, он быстрым шагом начал пересекать заросший травой замковый двор. Дойдя до обрушенных ворот в заросший парк, он оглянулся на строение. Правая башня, из которой он вышел, была целой и даже местами отремонтированной. Левая же — до половины стояла в руинах. Центральный дом был тоже сильно поврежден: Выбитые оконные проемы без рам и стекол, просевшая крыша, упавшие в высокую траву кирпичи… Обиталище сов и привидений.

Хоть на улице светило солнышко, Иржи поежился и быстрым шагом углубился в парк по заросшей кустарниковой порослью дороге. А вот и ивы! Даже сейчас они не выглядели молодыми. Всё также наклоняясь над прудом, они мочили в воде свои длинные ветви.

Художник начал обходить пруд. Дальняя сторона, как и в его время, заросла камышом и осокой. Но середина была чиста и своей ровной поверхностью зеркалила голубое небо, пряча под ясной картинкой бурое илистое нутро. Пробираясь вдоль заросшего берега, он нашел то самое место, где в другом времени стоял его этюдник. Вот здесь, совсем рядом, бил разноцветный фонтан. Но это было тогда. Сейчас все вокруг словно застыло в своей обыденности. Иржи сел на краю и опустил руку в воду. Побултыхал. Вода, как вода. Совершенно обычная. Он понюхал руку. Пахнет тиной. «Что за ерунда?» — подумал Иржи.

— Что потерял? — неожиданно прозвенел над его головой знакомый голос.

Художник вскочил и обернулся. В двух шагах от него стояла знакомая девушка с серебряными волосами.

— Ты меня напугала! — пожаловался Иржи.

— Разве?

— Я тебя не ждал.

— А кого ждал? — улыбалась она его замешательству. — Может быть, лесную нимфу или кикимору болотную?

Иржи поднялся, разговаривая с ней без боязни, словно со старой знакомой.

— Разве она прекрасней тебя? Да и о чем мне с ней говорить? Что она может рассказать?

— Например, про этот пруд. Ты же им интересуешься? — лукаво усмехнулась девушка.

— Мне почему-то кажется, что ты знаешь больше. — Прищурил черные глаза Иржи. — Ты ведь здесь жила…

— Ты очень любопытный. — Нахмурилась она. — Я не хочу отвечать на этот вопрос.

— Хорошо, я задам другой: разве ты можешь появляться при дневном свете?

— А ты можешь?

— Ну, ты же меня видишь! Если хочешь, убедись сама. — Он засучил рукав и уставился на свою прозрачную руку. — Что это?

— Ты в чужом мире, художник. Он пожирает тебя. Беги, иначе тоже превратишься в привидение, и мы вместе будем развлекать жителей замка! — рассмеялась она.

— Ты опять меня только пугаешь, не объясняя ничего! Как можно что-то сделать, не понимая ни смысла, ни результата. Скажи, почему здесь нет родника? Я его видел!

— Не время. Беги, малыш. Сейчас я говорю истинную правду!

Постоянно оглядываясь, Иржи развернулся и быстро пошел в сторону башни, посматривая на руку, которая становилась все прозрачней. Подхватив со ступеней горящую свечу, Иржи, что есть сил, вбежал вверх к своей зеркальной двери и заступил черту. Дыра исчезла, а рука стала вполне осязаемой. Он стащил одежду и вымыл слегка трясущиеся руки, оглядывая себя на предмет прозрачности. Немного успокоясь и не найдя никаких признаков растворения в окружающей среде, он взглянул на часы и понял, что пора идти обедать, причем, чем быстрее, тем лучше, пока его не хватился охранник. Осмотрев гардероб, он переоделся в черную рубаху и серый костюм с серыми же туфлями и вышел в гостиную, где ни о чем не ведающий Фаркаш смотрел телевизор в ожидании проголодавшегося хозяина.

— Собирайся, Йожеф, мы сегодня заслужили достойный обед! — Воскликнул художник, потирая кончики пальцев, к которым пристало немного охры. Он схватил бумажное полотенце и, пока телохранитель собирался, оттер желтые пятна.

Заперев входную дверь, они влились в нестройные ряды постояльцев, постепенно заполняющих ресторанный зал. Сегодня, второй день подряд, дежурил метр Сапеш. Усадив Иржи и охранника за стол и подозвав официанта, он рассказал, что сегодня вечером все столики в vip- зоне, да и у сцены забронированы, так как узким семейным кругом отмечается день рождения дочки мэра города, госпожи Линды.

— Приглашены все известные люди нашего города! — Восторгался Сапеш. — Ждем для выступления самых знаменитых артистов!

— Замечательно! — Улыбнулся Иржи и метру, и охраннику. — Я закажу ужин в номер.

— Нет-нет, господин Измирский! Вот, Вам просили передать приглашение на два лица!

— О, нет! Ее дни рождения мне снятся в кошмарах с детства! — простонал художник. Перехватив блеск любителя сенсаций в глазах администратора, Иржи продолжил: — Скучно, громко, пафосно.