Карина Пьянкова - Тихоня и Король

Даже то, что Полоз исчез, не попрощавшись, ни капли не испортило настроения. Он и не должен был, не хватало еще девочек разбудить.

— Эш, ты что-то слишком мечтательно улыбаешься, — тут же почуяла неладное Натали, стоило ей только посмотреть на мое лицо. — Что-то случилось?

Я тут же постаралась перестать улыбаться или хотя бы снизить градус мечтательности. Видимо, не очень хорошо получалось.

— Случился Полоз. Ночью, — поведя носом, сообщила Стейси. — Думаю, ушел часа два назад, не раньше. Неудивительно, что у Эшли взгляд пьяный от счастья.

Хельга тут же принялась ворчать, что наша комната слишком сильно стала напоминать проходной двор, а уж посторонние мужчины посреди ночи — это вообще форменный бардак, если не бордель.

Словом, Хель с утра была совершенно не в духе, уж не знаю почему. С ней порой случалось.

— Да ладно тебе, — фыркнула Натали, беря на себя функцию громоотвода. — Это же его змейство, он нам практически родной. Эшли нам как сестра, стало быть, и ее ненаглядный как брат. Да и как будто первый раз у нас Полоз ночует.

Хельга нервно поправила косу и первой удалилась в ванную. Нат явно не удалось переубедить нашу кулинарку.

— Чего это с ней? — озадаченно озвучила наш общий на двоих вопрос Стейси и почесала макушку. — Ну, Фелтон, ну, ночью, ну, без предупреждения. Так ведь и правда не в первый раз, да и разве можно от него ждать какой-то гадости?

С вялым удовлетворением поняла, что Полоза и правда у нас принимают как родного.

— Ну… Любой феминизм дает трещину, когда видишь каждый день такие умилительные отношения, — со вздохом пояснила Натали.

До меня все равно не дошло. До Животного — тоже.

— Да завидует она просто, — уже напрямую сказала Нат. — Но ничего, это проходит. Найдет себе парня — и думать о всяких глупостях перестанет.

На занятия я шла с огромной неохотой, что случалось со мной крайне редко. Я ведь отличница, гордость факультета… Была. Как можно быть гордостью, если больше ни на что не способна? Магии не осталось ни капли, вместо нее в душе появилась черная пугающая пустота, которая, кажется, готова была поглотить и меня саму.

Держаться помогала только мысль о Полозе, Полозе, который всегда рядом, который любит и сделает все, только чтобы я осталась цела и невредима. Какая бы мерзость ни приключалась в жизни, держаться проще, когда тебя настолько сильно любят…

Вот только магию мне даже любовь Фелтона не могла вернуть.

Сумка с учебниками непривычно сильно оттягивала плечо, словно бы стала тяжелей. Или просто я сама окончательно обессилила? И как мне теперь быть на занятиях? Возможно, профессор Бхатия предупредил других преподавателей, но что говорить другим студентам?

Я беспомощно выругалась под нос. Вот как можно было вляпаться в такие неприятности?

Мимо меня прошел Лестер. На секунду задержался рядом, ободряюще похлопал по плечу, улыбнулся и помчался дальше по своим делам. Я невольно улыбнулась в ответ. До чего они ни договорились с леди Гринхилл — Дафной! — в полицейском участке, Дэниэл явно сбросил с души тяжелый груз. Прежняя шкодливость из взгляда никуда не делась, а вот злости уже, кажется, не осталось ни капли. Просто Кот, породистый, холеный, умеренно пакостливый.

Все к лучшему.

Первой парой была алхимия, и это хотя бы частично примиряло меня с реальностью. Тут магии не требовалось, только хорошее знание материала, а уж в зубрежке мне не было равных на курсе.

Профессор Торн кивнул мне тепло, кажется, пытаясь поддержать. Точно знает о произошедшем со мной несчастье. Я вымученно улыбнулась. Что еще оставалось делать?

Я села за первую попавшуюся парту и даже не стала выбирать себе напарника на занятие. Кто сядет — тот и сядет. Бороться за выживание уже смысла-то особого не было. Но судьба сегодня явно решила подыграть мне и рядом устроился Том, который тут же начал выгружать на парту учебники и тетради.

— Эш, чего-то ты смурная, — не преминул отметить он. — С Фелтоном поругалась, что ли?

В ответ я только рассмеялась, на душе снова посветлело.

— Нет, с его змейством у нас все замечательно. С ним поругаться сложно.

И даже, когда ругаемся, все равно в итоге только начинаем друг друга лучше понимать.

— Вот несправедливо, что лучшие девушки достаются некромантам! Ловко этот змей подсуетился тогда, после Рождества. Надо было все-таки набить мне морду Мастерсу и увести тебя на нашу вечеринку, а не отпускать к чужим.

Как не расхохоталась — сама не знаю. Как все перевернулось вдруг с ног на голову и уже я стала украденным сокровищем, а не Фелтон, вообще непонятно… Но все-таки приятно осознавать, что тебя ценит не только твой собственный парень.

— Бросай этого сноба, Эш, — предложил то ли всерьез, то ли нет Том, подмигивая. — У нас на факультете есть кандидатуры и получше.

Вот и что мне следовало ответить?

— Боюсь, что лучше Фелтона для меня никого нет, — покачала я головой и мечтательно улыбнулась.

Том безнадежно покачал головой, признавая, что влюбленной в Полоза — это уже диагноз и излечение маловероятно.

Задание профессор Торн дал достаточно простое, почти элементарное: приготовить универсальный растворитель для металлов, но я уже морально готовилась к тому, что опять у кого-то что-то рванет.

Оно и рвануло. Через полчаса прямо за позади меня, да так неудачно… Мой свитер вспыхнул, и если в нормальном состоянии мне бы такая мелочь не повредила, то сейчас, когда собственное пламя погасло, я узнала на собственной шкуре всю прелесть ожогов…

Словом, Полоз был в шоке, когда я к обеду составила ему компанию в лазарете. Целитель Синклер даже не заикнулась о том, чтобы поселить нас в разных палатах, только распорядилась поставить ширму между койками.

— Меньше ночами по замку будут бегать, — прокомментировала она это решение новой медсестре, которая проработала еще недостаточно долго, чтобы узнать правило «Не разлучать Фелтона с его девушкой.

Осведомленностью Аманды Синклер был поражен до глубины души: он-то искренне считал, будто совершил свое вылазку в режиме строжайшей секретности.

— Как тебя угораздило ожоги-то получить? — расстроенно спросил меня Полоз, садясь около моей постели и беря меня за руку.

Лежать приходилось на животе, спина пострадала достаточно сильно и мучительно болела, даже несмотря на все искусство нашей целительницы. Миз Синклер обещала, что к утру все пройдет, но пока не верилось.

— Я теперь не огнеупорная, — едва не плакала я. Боль была не совсем уж невыносимая, но невероятно обидная и совершенно незнакомая.

Полоз прекрасно понимал мое состояние, поэтому ничего совсем уж глупого и утешающего не говорил, просто гладил по голове и нашептывал что-то как маленькому ребенку. Через несколько минут спине стало гораздо легче, я даже попыталась пошевелиться, но тут же получила упреждающий подзатыльник.