Екатерина Оленева - Черная королева (СИ)

Другие. У меня всегда имелся способ обзавестись кипятком.

Блаженно погрузившись в тёплую воду, вытянувшись в ванной во весь рост, я снова вернулась к мыслям о Миароне и Эллоиссенте.

Правда была в том, что каждый из них был дорог мне по-своему. Я любила обоих.

Но такая правда меня категорически не устраивала. И мириться с ней я не намерена.

В идеале бы обоих отправить куда подальше. Нет мужчины – нет проблемы.

На расстоянии чувства гаснут и блёкнут, мне ли не знать?

Сложность в том, что отправить Миарона не получится.

Я поставила условия – он их принял.

Со вздохом я поднялась из ванны.

Уйти придётся Эллоиссенту.

В конце концов когда-то он сам так решил.

А Миарон, напротив, никогда не сдавался.

До рассвета оставалось пара часов, а для того, что я запланировала, необходимо было встать пораньше, чтобы без свидетелей переговорить в Лейрианом. Нужно подготовить старшего сына к свиданию с младшим, чтобы избежать возможных неприятных эксцессов.

Стоило голове коснуться подушки, сон пришёл сразу. Удушающий кошмар.

Я стояла в длинном узком коридоре, ведущим от апартаментов Сиобряна в мои покои.

– Мама?

Слыша младенческий лепет озираюсь, пытаясь понять, откуда меня зовут.

– Мама?

Сердце с болью колотится где-то высоко, почти в горле.

Кто зовёт? Лейриан? Анэйро? Риан?

– Мама!!!

В том месте, где коридор пересекается с другим, как дороги на перекрёстке, в белой рубашонке стоял ребёнок, ростом едва доходящий мне до середины бедра.

Влажные кудряшки, тугие щеки, широко распахнутые наивные глаза. В маленькой пухлой ручке зажат леденец на палочке. Щеки и кулачок, липкие от сахара.

Тёмные, липкие следы…

– Мама!

Я вижу алые всполохи, бегущие по полу и понимаю, что Врата Инферно распахнутся вот-вот.

Понимаю, что не успеваю подхватить ребёнка. А и успею, не спасу.

Всё равно кидаюсь со всех ног вперёд, протягивая к ребёнку руки.

Пол уходит из-под ног. Я кубарем лечу вниз, сопровождаемая роем огненных искр, снопом яркого пламя.

Но падение было не долгим.

Поднимаясь на ноги, вижу, что стою в комнате, каких сотни во дворце.

– Мама…

Белые колонны поддерживают потолочный свод. С него свисают лампады.

Комната тает в сумерках. Почти темно. Но света оказывается достаточно, чтобы увидеть фигуры, закутанные в белые погребальные саваны.

Сердце замедлило стук.

– Мама… – выдыхает скорбно детский голос.

Туго спелёнатый кокон позволяет увидеть только лица. Мёртвые, бледно-восковые.

Марайя. Лэш. Маршал Файер. Цаола. Эллоиссент. Миарон. Лейриан. Анэйро.

Их было так много, знакомых и незнакомых.

Все, все были мертвы!

Над залой, заполненной мертвецами, возвышался высокий чёрный трон.

На троне сидел Риан. С меча, что он держал в руке вместо скипетра стекала густая, чёрная кровь.

– Ты?! – не веря глазам, в ужасе прошептала я. – Ты убил всех?

Риан глядел равнодушно и холодно, будто говоря: «Ты следующая»

– Ты не понимаешь, мама. Только так я могу быть полностью в них уверен.

Жуткая в своей ласковости улыбка раздвинула губы моего сына, когда он раскинул руки (жест, который я видела у Миарона, вызывающий и издевательский):

– Моим поданным ни к чему свободная воля. Право выбора – от него одни беды. Теперь я могу быть уверен в их верности. Они никогда меня не предадут.

По мановению руки Риана все мертвецы восстали.

Зомби.

Бездушные куклы с горящими серыми глазами.

– Нет!!! – закричала я и с рук сорвалось пламя.

Оно устремилось к Риану.

И лишь когда я увидела, как он фитилём затемнел в огненном море, затопившем замок, я с диким ужасом поняла, что убила – убила моего сына!

С криком отчаяния, умирая от горя я, проснувшись, села в постели, задыхаясь от слёз.

Облегчение волной прокатилось по телу. Хвала Двуликим, то был кошмар.

Всего лишь кошмар. Но какой же кошмарный…

– Ваше величество? – ворвалась в комнату статс-дама, перепуганная моими криками. – Вы… вы не здоровы?

Жестом я запретила ей подходить:

– Просто дурной сон, – отстранилась я. – Приготовьте платье. Оденьте меня. И побыстрее.

– Ещё нет и семи, ваша милость, – обескураженно пробормотала она.

– Делайте, что приказано.

Ужасный кошмар никак не желал меня отпускать.

Редко видя вещие сны, я пыталась убедить себя, что и этот пустой.

Кошмар могли навеять переживаниями за Эллоиссента и за Лейриана. Свою роль сыграло магическое истощение (нужно срочно выбраться на охоту, или дело плохо кончится!), но тревога никак не желала отпускать.

– Желаете на себя взглянуть? Прикажите принести зеркало?

Я равнодушно кивнула.

Меньше всего меня занимал сейчас внешний облик. Всё согласно этикету? Ну и ладно.

– Ступайте, – поблагодарив, отпустила я девушек и, как только дверь за ними закрылась, через тайный ход пошла нанести визит Лейриану.

Мальчишка, разумеется, понятия не имел о том, что в его комнату есть два входа – один для всех, а второй – для меня.

И, естественно, с его-то воспитанием и задатками, в постели в этот час он оказался не один, а в компании с хорошенькой, легкомысленной бабочкой, которых при дворе пруд пруди. И ещё останется.

Мне следовало подумать об этом раньше. Проснись девица и мой внезапный визит мог дать повод для сплетен, совершенно ненужных.

На моё счастье Лейриан спал чутко.

Он резко вскинул голову при моём появлении. На лице отразилось откровенное изумление:

– Вы?

– Проводи девицу. Нужно поговорить.

– Подождать не может? – проворчал он.

– Нет, – отрезала я перед тем, как снова юркнуть в свой кротовый лаз.

Перед глазами стояло жилистое и стройное, как ивовый прут, мальчишечье тело.

Эллоиссент так похож на отца, что, видя их рядом не догадаться об их родстве было крайне затруднительно. Ладно, буду отмазываться сказкой о родственных генах.

Стук в стену оповестил о том, что девицу выпроводили.

Благо наткнулась хоть на девицу. Не знаю, как бы я отреагировала, окажись на её месте какой-нибудь мальчишка.

– Тебе не кажется, что осваиваться во дворце нужно было как-то иначе?

Лейриан усмехнулся.

И даже усмешка у него была похожей на Эла.

– Дураком бы я был, если бы не воспользовался случаем сойтись поближе с какой-нибудь красавицей. У вас при дворе настоящий цветник.

– Миарон рассказывал, что вы повздорили из-за твоей влюбленности в какого-то мужчину?

Щёки мальчика вспыхнули пунцовым цветом:

– Моей влюблённости?! Этот придурок мне проходу не давал! А когда я вызвал его на дуэль, Миарон устроил мне разнос.

– Почему?

– Потому что, я, якобы, не умею соблюдать субординацию! Он не видит ничего особенного в том, чтобы разнообразить таким образом свою личную жизнь. А я пока не готов их из верноподданнических чувств подставлять задницу каждому толстяка! Простите за грубость, сударыня.